Помощник директора, Сэм, глядя на присутствующих из-под полы шляпы, ниспадавшей ему на глаза, размышлял о том, что его карьера, скорее всего, закончится, если клуб попадет под подозрение и будет закрыт, если, конечно, Лексус со своими связями не разрешит ситуацию. Еще он винил себя, что сам не разобрался с девчонкой, а свалил это дельце на тупоголового, но смазливого и пользующегося успехом у публики Дики, черт бы его побрал. Уж Сэм бы точно сделал все так, что ни одна живая душа бы не узнала. Отвез бы девку в больницу, заплатил бы доктору за молчание, а потом, если бы девчонка пришла в чувство, припугнул бы ее, а если бы окочурилась – то и концы в воду. Кто ж докажет, что она была в клубе для геев, в котором, ко всему прочему, была частная вечеринка, без посторонних?!

Борисов сидел в дурном предчувствии, что эта неприятная ситуация грязным и несмываемым пятном осядет на его репутации. Он был зол на Ваху, хотя внешне и не подавал признаков, на этого, хоть и молодого, но уже крепко сидящего в наркобизнесе и держащего связь со всеми знаменитостями, приезжающими в Сочи, парня, который, тем не менее, ему сильно нравился. Зачем он согласился его взять с собой в клуб, Борисов теперь не мог понять. Певец и артист был намерен во что бы то ни стало остаться в стороне, чего бы это ему ни стоило.

Ваха пытался винить в произошедшем всех, но не себя. Его логическое мышление выделяло несколько виновников. Во-первых, Сэм, этот неприятный для него, Вахи, тип, сам попросил накачать девчонку коксом, чтобы она расслабилась перед общением с этим охранником-здоровяком. Во-вторых, возможно, что девчонка принимала какие-то лекарства или алкоголь до клуба, которые в совокупности с коксом, дали такую реакцию. В-третьих, девчонку никто не заставлял принимать порошок, если бы она не хотела, могла бы отказаться. Как парень ни старался отвести вину от себя, придумывая разные отговорки, в голове его крутилась мысль, что он просчитался. Вот так глупо просчитался. Ведь он не рассчитывал на девушку, а им обычно надо дозу поменьше, он предполагал, что будут одни парни – крепкие, накачанные, а не эта девчонка, черт бы ее побрал!

– Все мы виноваты в смерти этой ни в чем не повинной девушки, – начал Лексус.

– Все – не все, но дело нужно срочно замять, – вкрадчивым голосом произнес Борисов, в глубине души оскорбившийся, что его поставили в ряд виновных.

– Это точно, – под нос себе буркнул Сэм.

– Так дело-то вроде замято, – пожал плечами Ваха. – Концы в воду! – усмехнулся он, щипцами достал лед, бросил в стакан пару кубиков и ленивыми движениями налил себе виски. Остальные недоверчиво смотрели за его движениями, словно загипнотизированные.

– Ты что, веришь этому недотепе Дики?! – воскликнул Сэм, подавшись всем телом вперед. – С чего это, позвольте узнать, он решил, что девка на отдыхе одна?! Он видел? Да он ее вообще знает несколько минут!

– Сэм прав. Существует очень большая вероятность, что девушка в наш город приехала не одна, а с родителями или с кем-то еще, возможно с подругой. Хотя, скорее всего, последний вариант отпадает, иначе она бы потащила за собой и подругу, – все также, не разжимая пальцев, размышлял Лексус.

– Даже если и так, у меня большие связи, да и у вас, уважаемый Николай Анатольевич не меньше. Так что вопрос практически улажен и о чем мы сейчас беседуем, я никак не могу понять! – заерзал на стуле Ваха.

– Вопрос, может быть и будет улажен, но кто уладит прессу?! Я не хочу, чтобы моя репутация была запятнана дурацкой историей! – вспылил Борисов. – Представляете, два события в местной газетенке – приезд в гей-клуб великого артиста и расследование об умершей от передозировки кокса девчонке в этом же клубе!

– Ах, артист испугался за свою репутацию! А прежде, чем тащить в клуб этого наркомана, ты подумал?! – вдруг подскочил на месте Cэм и ударил по столу кулаком. Охранник приподнялся со своего места, внимательно следя за происходящим, в любую минуту готовый к броску.

– Тсс, – приложил палец к своим губам и вскинул бровки домиком артист. – Бунт на корабле?! Коля, – обратился он к Лексусу, – почему твои подчиненные открывают рот без твоего спросу?

При этих словах лицо Сэма побагровело, но он сдержал себя.

– Ребята, мы собрались здесь, чтобы решить актуальный для всех нас вопрос. Давайте сделаем это без эксцессов и злобы, – спокойно предложил директор. – Хотелось бы услышать ваши предложения, – и он окинул взглядом всех сидящих за круглым столиком.

– Я предлагаю при малейшем шевелении в нашу сторону ментов поговорить с ними по-хорошему. У меня там есть свои люди, – лениво, едва шевеля языком, предложил Ваха. – Фу, жара какая! – откинулся он на спинку сидения.

– Я вообще думаю, какое отношение девушка могла иметь к нашему клубу? – задумчиво начал Лексус. – Ее никто, кроме наших ребят не видел, а они будут немы как рыба, это в их интересах. Допустим, тряхнут таксиста, который привез ее. Но он же не видел, как девчонка зашла именно в наш клуб. У нас была частная вечеринка, в помещение не пускали никого постороннего. Каким образом могла попасть к нам туристка? Вот именно, что никаким. Так что она могла дернуть кокса где угодно и с кем угодно, – логически закончил директор.

– А Дики, чтобы уж точно спрятать все улики, можно оформить увольнительную. Задним числом. А раз парень уже не работает в клубе, значит, ему в него и вход был закрыт. И чем занималась эта парочка в ту ночь, нас никоим образом не касается.

– Неплохая мысль, Сэмми! Только Дики может обидеться и обернет все против нас, – директор помолчал пару секунд. – Что же, я хотел по-хорошему, но придется действовать как всегда. Так будет надежнее для всех.

– Ты имеешь в виду уничтожение всех улик? – неуверенно уточнил Борисов с угасающей надеждой, вспоминая неудержимый секс прошедшей ночью с этим парнем, о котором идет речь, и ему стало грустно, потому что получилось как всегда: все хорошее, рано или поздно, закончилось, так и не успев начаться.

Директор кивнул. А Борисов вздохнув, решил, что так будет лучше – никакой испорченной репутации.

– Отлично! Я думаю, вы, ребятки справитесь и с этим парнем и с ментами и со всем остальным! Давайте, выпьем за это! – предложил Борисов, манерно жестикулируя. Вся компания его поддержала.

– Сэм, – обратился Лексус к управляющему через пару минут, – мне срочно нужно вся информация о нашем красавчике, включая его фотографию.

Сэмми многозначительно кивнул и удалился, а директор решил сделать один важный звонок.

Спустя недели три на одном из свиданий, длившемся в кафе не более получаса, мы в очередной раз поехали ко мне, и уже через полчаса отдыхали после диванной баталии, я удовлетворенный, а Катя – снова, по-моему, нет. Девушка в постели то ли смущалась меня по-прежнему, то ли на самом деле так мало знала о сексе, но меня это напрягало. Я даже пробовал ее научить кое-чему во время секса, но она хмурилась и отказывалась. После этого я оставил попытки. Скованность моей подруги передавалась и мне, отчего страдал сам секс, это явно не шло нам на пользу. Но в конце концов я плюнул, ведь я был влюблен в Катю, а это уже само по себе доставляло мне удовольствие.

– Все-таки, мило у тебя тут, Эдик! – наклонилась ко мне Катя и нежно поцеловала в губы. Не хватает только знаешь чего? Картин. Вот здесь можно повесить большую с изображением парусника на море или бегущих лошадей, а здесь, над диваном – поменьше и с каким-нибудь портретом, можно даже не одним. Думаю, будет очень красиво и еще более уютно, – задумчиво изрекла она. Я поддакнул, согласившись.

– Не отказался бы от большой картины с изображением моря и парусника, как ты предлагаешь, – задумчиво произнес я. Сам думал об этом, лежа иногда в выходные в кровати ближе к обеду и размышляя. – Вот на следующее лето возьмем и съездим с тобой в Сочи и повидаешь море уже через год, а не через два, когда тебя хотят родители отправить. Фотографий наделаем и увесим ими всю стену, – мечтательно говорил я нараспев. Катя смотрела на меня и улыбалась, гладила меня по лбу, ее нежное лицо было всего в нескольких сантиметрах от меня.