Сидни не понимала, как эти двое могли быть друзьями. Сейчас ее это не волновало. Она просто хотела выйти из бара и пойти домой спать. Но один взгляд на Кейда зажег в ней пламя желания, которое лишь слегка потускнело после ее маленького приключения с Тристаном. Она знала, что это временно, но надеялась прожить хотя бы пять минут, не думая о Кейде. «Проклятье».

Она повернулась, поцеловала Тристана в щеку и спустилась. Не было смысла чувствовать себя неловко после того, что произошло между ними. У нее не было ни перед кем обязательств, меньше всего перед Кейдом. Она вздернула подбородок, отказываясь отводить от него взгляд, пока проталкивалась через танцпол. Она не пряталась.

Кейд заметил ее на лестнице с Тристаном. Он боролся с инстинктом подняться вверх и разорвать своего друга. О чем, черт возьми, он думает? Сам он еще не предъявил права на Сидни и не мог бросить вызов своему другу на его территории. Фактически, пару часов назад он ушел от дома Сидни, отказываясь от ее приглашения. Он чертовски хорошо знал, чего она хотела больше, чем предложенный кофе. Но он должен был встретиться с Люкой, который побывал на месте преступления.

После того, как он сел в машину к Люке, самое неприятное подозрение Кейда подтвердилось. Люка нашел браслет вуду, на котором был запах вампира. Вампира, которого Кейд хорошо знал. Никаких сомнений, это ее запах; эта вампирша приходила к нему, и как-то использовала людей, чтобы те ей помогали, возможно, магов. Он не собирался рассказывать Сидни о сегодняшней находке Люки. Она смертна и слишком уязвима. Кейд планировал отстранить Сидни от дела, убрав из поля зрения и обеспечить ее безопасность.

Тем не менее, он чувствовал связь с девушкой. Не мог отрицать сильных чувств, которые росли внутри него. Когда он увидел ее с Тристаном, то почти потерялся. Когда она приблизилась, он почувствовал на ней запах Тристана. Кинулся, чтобы задержать ее. Хотел недвусмысленно объяснить ей, кому она когда-нибудь будет принадлежать. Она была его. Он не был уверен, как или когда, но она будет ему принадлежать.

Сидни втянула в себя воздух, чувствуя, что Кейд не даст ей уйти. Она не хотела, чтобы он думал, что запугал ее, даже если она была возбуждена. Она само хладнокровие, будто ничего не произошло, только дела. Девушка встала перед ним, положив руку на бедро.

– Что ты здесь делаешь, Кейд? Я думала, ты занят и у тебя нет времени на чашку кофе или что-то еще, – она с трудом сдерживала гнев. – Не бери в голову, Люка нашел что-нибудь на месте преступления?

В одно мгновение Кейд скользнул ей за спину. Мягко положил руки на плечи, хмурясь на ставшие теперь черными синяки. Она не должна быть здесь.

– А что здесь делаешь ты? Эти синяки... ты должно быть страдать от боли.

Сидни знала, что он чувствовал себя ответственным за то, что она была ранена. Даже при том, что это было ее работой. Это она настояла войти в дом Дженнингса одной.

– Кейд, я взрослая женщина, я полицейский. Проходила и через худшее, – она повернулась к нему лицом. – Что сказал Люка?

Он не уступит ей, не получив что-то взамен. Кейд обхватил ее талию и привлек к себе.

– Потанцуем, любимая? Побалуй меня, – он наклонился и понюхал ее шею. – Вижу, ты была занята.

«Дерьмо». Он знал, что она была с Тристаном. Все же Сидни не могла отклонить его просьбу. Она медленно подняла руки и обняла его за шею, прижимаясь лицом к груди. Они медленно танцевали.

– Хорошо, один танец. Только скажи мне... что нашел Люка? – она слишком устала, чтобы продолжать с ним битву.

– Люка нашел браслет. Браслет вуду, возможно заколдованный. У меня есть связи в Новом Орлеане, нужно посоветоваться.

Сидни потерялась в танце. Почему он не пошел с ней в ее квартиру? Почему же он отказался? Она немного напряглась в его руках. Она хотела убедить его, или себя, что все это было только из-за расследования.

– Мне звонила Ада. Она работает с волосами. Завтра у нас должно быть что-нибудь еще, чтобы продолжить. Буду ждать тебя в участке завтра вечером, около шести.

Кейд еще крепче прижал ее к своему телу, пока отказываясь отпускать. Они продолжили танцевать.

– Сидни, ты должна знать, что я могу чувствовать большую опасность. Знаю, ты опытный полицейский, но это рискованно... ты не сможешь этому противостоять. Необходимо доверять мне, когда я говорю, что есть зло, сверхъестественные силы, которые ждут нас... тебе нужен я, чтобы обеспечить твою безопасность, – он наклонился и, не в силах сопротивляться, поцеловал ее макушку.

– Зло – это реальность этого города, Кейд. Это то, чем я занимаюсь, и я вполне способна сама обеспечивать свою безопасность... спроси Дженнингса.

Кейд перестал танцевать. Протянув руки, он осторожно взял ее лицо в ладони. Они встретились взглядами.

– Мы сделаем это вместе, любимая, но знай, делать будем, по-моему. Я буду тебя защищать, и после того, как зло будет уничтожено, ты будешь моей, только моей.

Сидни почувствовала, как к лицу прилила кровь. Она не была уверена, стоит ли закричать на него или трахнуть прямо посреди танцпола. Каким-то образом она знала, что его слова правда... она будет принадлежать ему. Преисполненная решимости не позволить ему увидеть, что он только что добился ее, она отстранилась, развернулась и, улыбаясь, посмотрела на него через плечо.

– Кейд, любимый, ты должен знать, что здесь и сейчас я не принадлежу никому, кроме себя, – с этими словами она вышла за дверь. Но она знала, что это не так. Что-то в нем привлекло ее и угрожало изменить всю ее жизнь. Он заставил девушку хотеть принадлежать ему. Она желала любить кого-то и быть любимой... она желала Кейда.

Переводчики: inventia, chere_mou, natali1875

Редактор : Kejlin

Глава 7

Проспав добрых десять часов, Сидни оделась и поспешила на улицу, чтобы купить стаканчик латте в «Старбаксе». Она уже могла бы стать держателем акций на те деньги, что тратила на кофе, но, черт возьми, она обожала аромат молочной пенки с эспрессо. Несколько латте в день сильно били по карману, но помимо любви к обуви, кофе был вторым в списке, на что бы она потратила деньги.

Сидни зашла в магазин спортивных товаров «Умелые руки», чтобы купить несколько вещей для детей из детского центра, где она подрабатывала на добровольных началах. Ей нравилось наблюдать за их лицами, когда она приносила им еженедельные подарки. Новые маркеры означали больше картинок, больше счастливых лиц и больше творчества. Сидни знала, какое это прекрасное чувство что-либо создавать: вдохновение, выполнение, завершение. Эти дети тоже испытывали подобное. Их творения были доказательством существования будущего. Не жизни на улице, а возможно будущего в художественной школе или колледже. Эти дети мечтали выбраться из уличной нищеты и насилия, и Сидни была полна решимости, помочь им в этом.

***

И хотя у Сидни была загруженная жизнь, в основном заполненная работой, правда состояла в том, что у нее было всего несколько близких друзей и ни одного родственника, с кем можно было бы поговорить. Ее мать трагически погибла несколько лет назад – сбита пьяным водителем. Горе из-за ее смерти поставило Сидни на колени. После утраты матери, она никогда уже не была прежней, впрочем, как и ее отец. Он впал в глубокую депрессию, переехал в Аризону, где и умер несколько лет спустя.

Смерть была беспощадным учителем. Она научила Сидни держать в руках свои эмоции и выстроить достаточно высокую стену, чтобы больше не чувствовать горя. Смерть матери только укрепила решение девушки никогда не выходить замуж, потому что она не смогла бы перенести потерю кого-то еще. Все эти годы у нее было несколько приятелей, некоторых из них Сидни даже думала, что любила, но, ни с одним она никогда не могла по-настоящему остаться из-за своей работы. В довершение ко всему, она видела как мужчины, с которыми она работала, женились, а потом разводились. Такое случалось чаще, чем она могла припомнить. Часы работы и стресс не способствовали прочному браку. В ее понимании, такая работа не оставляла достаточно свободного времени, чтобы быть хорошим родителем. Уже давным-давно она приняла тот факт, что замужество не для нее. Было намного легче принять решение быть довольной жизнью, которую она вела: любимая работа, несколько хороших друзей, приятель тут и там, который бы был готов оставаться просто приятелем и никем больше.