- Можно подумать, что он еще не начался! - заметил Лимингтон, сделав широкий жест рукой. - Вы что, можете вообразить что-нибудь более отчаянное, чем та ситуация, в которой мы находимся сейчас?

- Уж лучше известное зло, чем неизвестное, - парировал Грэхем. - Сейчас мы хотя бы знаем, что происходит. А кто знает, что они затевают?

- Если они изобретут еще какие-нибудь козни, Бог свидетель, нам придет конец!

Грэхем промолчал. Он весь ушел в тревожные раздумья. Один человек, ныне покойный, приписал ему экстрасенсорное восприятие. Возможно, дело в нем, а может быть, предчувствие, но только он знал, что надвигается новый ад, притом куда более страшный.

Стояла тьма, такая глубокая и зловещая, которая мыслима только в городе, когда-то сиявшем мириадами огней. Кроме мимолетных отблесков гиромобилей, которые, приглушив свет фар, светлячками пролетали по выщербленным каньонам Нью-Йоркских улиц, ничто не оживляло густого, давящего, непроглядного мрака.

Кое-где мерцали зеленоватым светом ограждения из деревянных столбиков, покрытых светящейся краской, предупреждая водителей об огромных воронках, оставленных взорвавшимися ракетами. Кисловатый запах войны был силен как никогда - запах вздыбленной земли и разрушенных коммуникаций, битого кирпича и перемолотой плоти.

В верхней части города, на Шестой улице, Грэхем увидел маленький красный огонек, раскачивающийся из стороны в сторону, и притормозил. Машина замедлила бег и остановилась; он вышел.

- В чем дело?

Из угольной тьмы выступил молодой офицер.

- Извините, мистер, нужна ваша машина. - Он молча подождал, пока Грэхем предъявит удостоверение, потом сказал: - Ничего не могу поделать, мистер Грэхем, мне приказано реквизировать все машины, следующие мимо.

- Что ж, не буду спорить. - Грэхем вынул из гиромобиля теплое пальто и закутался в него. - Придется пройтись пешком.

- Мне искренне жаль, - проговорил офицер. - В западном районе случилось что-то серьезное, нужны все машины, которые удастся достать. - Он обернулся к двум солдатам в грязно-зеленой форме, еле видным в темноте. - Отгоните машину на станцию. - Когда они отъехали, он нажал на кнопку красного фонарика и подал сигнал очередному проезжающему гиромобилю.

Быстрым шагом Грэхем шел по дороге. Его окружали покосившиеся стены, кое-где укрепленые деревянными подпорками. На другой стороне улицы в мрачном унынии высились страшные развалины некогда оживленных деловых кварталов.

На площади, замыкавшей улицу, обосновалась батарея противовоздушной обороны. Грэхем молча прошел мимо. От безмолвных фигур в железных касках, облепивших длинные задранные к небу стволы, веяло настороженностью. Они были обречены выполнять свой бесполезный долг. Все их пушки, хитроумные взрыватели ближнего действия, еще более хитроумные приборы управления огнем не могли тягаться с ракетами, намного опережающими скорость звука. Максимум, на что они могли надеяться, - это случайная управляемая бомба или безумный азиат - камикадзе, решившийся на почетное самоубийство. Других вариантов не было.

За площадью, на полуразрушенной крыше, шатко угнездился пост подслушивания вместе с радиолокатором. Квадратные раструбы поста были бесцельно устремлены на запад, полусферическая антенна радара с деловым видом, но без особой пользы вращалась вокруг своей оси. Даже не видя, Грэхем знал: где-то между постом на крыше и пушками застыли у приборов управления огнем еще более напряженные, безмолвные фигуры, ожидающие нечеловеческого воя, который возвестит о приближении какого-нибудь объекта, летящего достаточно медленно для того, чтобы его обнаружить, а при удаче и сбить.

На какой-то миг над Скалами вспыхнуло яркое розовое зарево, вслед за ним прокатился грохот взрыва. Вверх по Гудзону пошла мощная приливная волна. Еще мгновение, и следующая вспышка возникла выше по реке, близ Хэверстроу. Потом все смолкло.

Но только не на улице. Из глубины, прямо из-под ног, доносились странные неумолкающие звуки, как будто кто-то глодал землю мощными челюстями. Ба протяжении мили одинокого пешехода неотступно сопровождало это подземное "хрум-хрум-хрум".

Там, глубоко внизу, ниже всех подземных этажей города, гигантские бериллиевые челюсти вгрызались в породу, прокладывая артерии нового, более безопасного города, недоступного для бомб и ракет.

"Когда все это кончится, - подумалось Грэхему, - бывшая подземка превратится в наземную железную дорогу".

Повернув налево, он увидел в окружающем мраке более плотное темное пятно. Неясный силуэт находился на другой стороне улицы и торопливо приближался, громко позвякивая металлическими подковками.

Они почти поравнялись и должны были вот-вот разминуться, когда из набухшего темного облака, незаметного в кромешной тьме, вылетел шар холодного голубого света. От его внезапной яростной атаки спасения не было. Почуяв близкую гибель, смутно различимый во мраке человек завертелся волчком и издал леденящий душу вопль.

Грэхем отступил туда, где тень была поглубже, его зоркий взгляд отметил поразительную быстроту нападения. Шар заплясал вокруг своей жертвы, озарив ее тусклым, мертвенным светом. Было видно, как тонкие сверкающие нити щупальцев вонзились в тело несчастного. Витон выпустил пару колец, которые призрачным ореолом рассеялись в воздухе. Еще миг - и светящаяся тварь взмыла ввысь, унося с собой обмякшее тело.

Еще одного человека тем же манером схватили на пустыре, ярдов через двести дальше, по дороге. Проходя мимо остова многоквартирного дома, Грэхем видел, как охотник и его добыча пересекли открытый участок. Гротескно удлиненная тень пешехода, высвеченная бледным сиянием шара, стремительно неслась впереди. Бег жертвы был столь неистов, как будто она спасалась от порождения ада. Человек несся огромными неуклюжими скачками, из сдавленного ужасом горла вырывались невнятные обрывки слов.

Переливающаяся голубая бестия нависла над жертвой, образовав вокруг ее головы дьявольский нимб. Потом раздулась, поглотив беглеца вместе с последним отчаянным воплем. Перед тем, как подняться в небо с добычей, витон выпустил два светящихся кольца.

Третьего и четвертого схватили на Дрекслер авеню. Они успели заметить пикирующие голубые молнии. Один бросился бежать. Второй упал на колени, скрючился в жутком поклоне и закрыл голову руками. Бегущий что-то хрипло выкрикивал. Живот трясся, по ногам текло, вопли звучали, как стенания обреченной на заклание жертвы. Коленопреклоненный оставался в той же позе, как будто молился своему идолу. Но идол, как и все боги, не внял молитвам. Обоих схватили одновременно. Оба разом вскрикнули, разом вознеслись в небеса

- и еретик, и истово верующий, и грешник, и праведник. Витоны никому не оказывали предпочтения, никого не миловали. Они сеяли гибель так же неумолимо, как торговцы смертоносным бактериологическим оружием.

Лоб Грэхема покрывала обильная испарина. Он крадучись проскользнул по дорожке к дверям больницы Самаритэн. Перед встречей с Гармонией он отер со лба пот и решил ничего не рассказывать о трагических событиях, свидетелем которых он оказался.

Она, как всегда, выглядела сдержанной и спокойной. Во взгляде глубоких темных глаз ему почудилась какая-то убаюкивающая безмятежность. Однако они видели его насквозь.

- Что случилось? - спросила девушка.

- Случилось? С чего вы взяли?

- Вид у вас взволнованный. К тому же вы только что вытерли лоб.

Вытащив носовой платок, Грэхем еще раз отер испарину и спросил:

- Откуда вы узнали?

- Он у вас еще влажный. - В глазах ее мелькнула тревога. - Витоны снова гнались за вами?

- На сей раз не за мной.

- За кем же?

- Это что, допрос? - осведомился он.

- В кои-то веки вы вышли из себя! - сказала она, защищаясь.

- Я всегда выхожу из себя, когда разговариваю с вами. - Он на время выбросил из головы гнетущие мысли и одарил ее призывным взглядом. - Я приду в норму, когда немножко привыкну к вам, когда мы будем видеться чаще.