- В каком смысле?

- Вы прекрасно понимаете, в каком.

- Уверяю вас, что не имею ни малейшего понятия, на что вы намекаете, - холодно произнесла она.

- На свидание, - подсказал он.

- На свидание! - Она воздела глаза к потолку. - Подумать только, он явился назначать свидание! И это при том, что творится вокруг. - Она села за свой стол и взялась за ручку. - Вы, должно быть, совсем рехнулись, мистер Грэхем. День добрый, и всего хорошего.

- Сейчас не день, а ночь, - напомнил он и, притворно вздохнув, добавил:

- Ночь, так и созданная для любви.

Доктор Кертис громко фыркнула и углубилась в свои бумаги.

- Ладно, - сдался он, - вижу, мне опять дали отставку. За последние дни я к этому уже привык. - Давайте поговорим на другую тему. Что вы узнали?

Она отложила ручку.

- Я ждала, пока вы придете в себя. Ведь я уже несколько часов хочу вас видеть.

- Ей-богу? - он радостно вскочил с места.

- Не обольщайтесь, - она жестом велела ему сесть. - Все очень серьезно.

- Господи, а со мной-то разве все не серьезно? - изрек он в пространство.

- Ко мне на чай заходил профессор Фармилоу.

- Что же вы такого в нем нашли, чего недостает мне?

Умение себя вести, - отрезала она.

Он поморщился, но промолчал.

- Кстати, очень милый старик. Вы его знаете?

- Так, немного, а теперь и вовсе знать не желаю, - он изобразил на лице ревность и презрение. - Тихий вечерок с седеньким козликом? Кажется, он чем-то занимается у Фордэма - тропическими бабочками или еще какой-то ерундой.

- Между прочим, он мой крестный отец. - Она произнесла эти слова с таким выражением, как будто они объясняли все. - Он физик.

- Билл, - подсказал он.

Она не обратила внимания.

- Думаю, что он...

- Билл, - не сдавался он.

- Ну хорошо, хорошо, - нетерпеливо отмахнулась она, - Билл, если для вас это так важно. - Девушка старалась сохранить непроницаемое выражение, но Грэхем уловил на ее лице тень улыбки и получил немалое удовольствие. - Мне кажется, Билл, он что-то задумал. Я боюсь за него. Ведь едва человек успеет что-то задумать, как сразу гибнет.

- Вовсе не обязательно. Просто мы не знаем, сколько людей, месяцами вынашивающих какие-то идеи, до сих пор живы-здоровы. А потом, я пока еще тоже жив.

- Вы живы, потому что одержимы одной-единственной идеей, - ядовито заметила она, проворно убирая ноги под стол.

- Как вы можете говорить такое? - он изобразил негодование.

- Боже правый, дадите вы мне наконец рассказать то, ради чего я вас так ждала?

- 0'кей. - Он насмешливо улыбнулся. - Так почему вы считаете, что старик Фармилоу носится с какой-то идеей?

- Мы говорили о витонах. Я попросила его объяснить, почему так трудно найти против них оружие.

- Ну, а он что?

- Он сказал, что мы еще не научились так же уверенно обращаться с силами, как с веществами, что мы сделали большой шаг, обнаружив витонов, но этого еще не достаточно, чтобы с ними покончить. - Говоря, девушка не спускала с Грэхема своих прекрасных глаз, следя за его реакцией. - Он сказал, что мы можем бомбардировать витонов всевозможными энергетическими пучками, но если ничего так и не случится, мы не сумеем выяснить, почему. Мы даже не можем поймать витона, чтобы узнать, отражает он энергию или же поглощает, а потом снова излучает. Мы не можем его изловить и разобраться, как он устроен.

- Мы знаем, что некоторые виды энергии они действительно поглощают, - вставил Грэхем. - Они поглощают нервные токи, жадно пьют их, как лошади, стосковавшиеся по воде. Еще они поглощают импульсы - радары этих тварей не улавливают. Что же касается загадки их строения, тут старик Фармилоу прав. Мы об этом понятия не имеем и даже не знаем, с какой стороны подступиться. Вот в чем вся загвоздка.

- Профессор Фармилоу сказал: лично он считает, что шары обладают каким-то электродинамическим полем и умеют его произвольно изменять, обволакивая себя разными видами энергии и поглощая только те, которые нужны им для питания. - Она передернулась от отвращения. - Вроде тех нервных токов, о которых вы сказали.

- И никакой аппарат, имеющийся в нашем распоряжении, не может их воспроизвести, - пожаловался Грэхем. - А то мы бы пичкали их, пока они не лопнут!

На лице девушки снова мелькнула улыбка.

- Я сказала профессору: "Вот бы взять волшебную ложку и взбить их, чтобы получился голубой пудинг!" - Ее тонкие пальцы сомкнулись вокруг воображаемой ложки, которой она энергично покрутила в воздухе. - Странно, но моя шутка почему-то привлекла его внимание. Он стал мне подражать, все вертел-и вертел пальцем, как будто играл в какую-то новую игру. Ведь я просто дурачилась, - но зачем было ему дурачиться вместе со мной? Он знает об энергии куда больше, чем я могу себе представить.

- Да, непонятно. А вы не думаете, что он просто впал в детство?

- Нет и еще раз нет!

- Тогда сдаюсь, - Грэхем поднял руки.

- Он даже не намекнул, что у него на уме, - продолжала она, - но вид у него был какой-то ошеломленный, и он вскоре откланялся. Когда профессор так же задумчиво направился к выходу, он сказал, что постарается достать мне такую ложку. Я уверена: он что-то задумал. Это были не просто пустые слова, он действительно что-то задумал! - Ее плавно изогнутые брови вопросительно приподнялиск - Только вот что?

- Чушь собачья, - решил Грэхем. И тоже поболтал в воздухе невидимой ложкой. - Такая же чушь, как и все в этом безумном деле. Должно быть, профессор Фармилоу свихнулся от слишком большой учености. Он отправилсл домой изобретать проволочную мутовку для сбивания яиц и кончит свои дни, забавляясь с ней в клинике Фосетта. Там, у Фосетта, таких, как он, не одна дюжина.

- Если бы вы знали профессора так же хорошо, как я, вы бы воздержались от подобных замечаний, - резко ответила она. - Уж он-то никогда не теряет голову. Я бы на вашем месте сходила к нему. Может быть, у него есть для вас что-то стоящее. - Она подалась вперед. - Или вы, как всегда, прибудете слишком поздно?

- Ну ладно, ладно, - поморщился Грэхем. - Лежачего не бьют. Я прямо сейчас отправляюсь к нему.

- Вот и молодец, - похвалила девушка - Она смотрела, как он встает и берется за шляпу, и выражение ее глаз менялось. - Может быть, пока вы еще не ушли, вы все-таки расскажете мне, что вас тревожит?

- Тревожит? - он медленно обернулся. - Вот смехота! Ха-ха-ха! Нет, вы только вообразите: меня - тревожит!

- Не пытайтесь меня провести. Вся эта болтовня о свиданиях меня нисколько не обманула. Вы только вошли, а я сразу увидела: вас что-то беспокоит. У вас был такой вид, как будто вы готовы кого-то убить. - Она сжала руки. - Что случилось, Билл? Что-то новое, еще страшнее?

- Проклятье! - Он на миг задумался, потом сдался. - Думаю, что вам тоже можно сказать. Все равно рано или поздно вы узнаете.

- 0 чем?

- Похоже, что они перестали убивать. Теперь они хватают людей живьем и утаскивают Бог весть куда. - Он повертел в руках шляпу. - Неизвестно, почему они их хватают и зачем. Можно только догадываться, а догадки невеселые...

Девушка побледнела.

- Вот вам и последний вариант старой как мир шутки, - зло добавил Грэхем, - судьба, которая еще похуже смерти! - Он надел шляпу. - Так что, ради Бога, берегите себя и старайтесь держаться от них подальше. Ну, а от свиданий не отказывайтесь, даже если вздумаете взлететь на небо, договорились?

- Я не назначала никаких свиданий.

- Пока. Но когда-нибудь назначите. Когда кончится вся эта заваруха, вам не удастся так легко от меня отделаться. - Он ухмыльнулся. - Тогда времени у меня будет вагон, и я целиком посвящу его вам!

Он закрыл дверь, унося в памяти тень ее улыбки. Выскальзывая из ворот на окутанную мраком дорогу, стелющуюся под угольно-черным небом, он знал, что она все еще улыбается, припоминая его последние слова. Но долго думать о ее улыбке ему не удалось.

Вдали, из затаившихся в черноте облаков посыпались сверкающие голубые капли - дождь из поднебесного ада. Чуть позже дьявольские шары стали роем подниматься ввысь. Грэхем был слишком далеко, чтобы видеть детали, но чувствовалось, что захватчики поднимаются не налегке.