- Ясно.

Ему показалось, что Элизабет плачет. Он подошел к ней и заключил ее в свои объятия.

- О, не плачь, любовь моя! - произнес он. - Быть может, еще не поздно. Мы что-нибудь придумаем - мы должны что-нибудь придумать! - Но в голосе его не было уверенности, поскольку он знал, что ничего не сможет противопоставить состоянию Рула.

Он обнял Элизабет и щекой коснулся ее кудрей, а ее слезы скатывались на его алый мундир.

Она отстранилась от него и, подняв к нему залитое слезами лицо, горько сказала:

- Я и тебя делаю несчастным.

Он опустился перед ней на колени и спрятал свое лицо в ее руках. Она не пыталась их отнять и лишь тихо проговорила:

- Мама была так добра - она позволила мне самой сказать тебе обо всем Сегодня мы прощаемся, Эдвард. У меня нет сил продолжать встречи с тобой, но я навсегда сохраню тебя в своем сердце.

- Я не могу позволить тебе уйти! - сказал он, стараясь не выдать своих чувств. - А наши надежды, наши планы? Элизабет, Элизабет!

Она ничего не ответила. Лицо Эдварда осунулось и покрылось смертельной бледностью.

- Что мне делать? Неужели ничего нельзя придумать?

- Я испробовала все способы, - с грустью сказала она. - Увы, разве мы всегда не чувствовали, что наши мечты таковыми и останутся, что их невозможно осуществить?

Он сел на стул, опершись рукой о колено - Это все твой брат, - сказал он. - Его долги. Она кивнула в знак согласия.

- Мама рассказала мне многое, о чем я не знала раньше. Все гораздо хуже, чем я предполагала. Все наше имущество заложено, а ведь надо подумать еще о Шарлот и Горации. За одну лишь игру Пелхэм потерял в Париже пять тысяч гиней.

- Неужели он никогда не выигрывает? - в отчаянии воскликнул Эрон.

- Не знаю, - был ответ. - Он говорит, что ему вечно не везет.

Он взглянул на нее:

- Элизабет, мне жаль, если то, что я скажу, тебя обидит, но получается, что ты жертвуешь собой ради своего братца, этого бездушного эгоиста...

- О, тише! - взмолилась она. - Ты же знаешь, над нами, Уинвудами, тяготеет Рок. Пелхэм ничего не может сделать. Даже мой отец! Когда Пелхэм вступил в права наследования, он обнаружил, что состояние уже потрачено. Мне все объяснила мама. Эдвард, она так сожалеет! Мы вместе плакали. Но она согласилась - а разве я могу не принять предложение лорда Рула? Это мой долг перед семьей.

- Рул! - повторил Эрон с горечью. - Он старше тебя на пятнадцать лет!

Человек с такой репутацией! О Боже, я не могу и подумать об этом! - Он вцепился в свои напомаженные кудри. - Почему его выбор должен был пасть именно на тебя простонал он. - Неужели ему недостаточно других?

- Я думаю, - неуверенно начала она, - что он просто хочет породниться с нашей семьей. Говорят, что он жуткий гордец, а наш род - тоже из числа знаменитых и гордых фамилий. - Она смутилась и, краснея, добавила-- Это будет самый вульгарный брак по расчету из тех, что сейчас в моде во Франции. Лорд Рул не притворяется и не может притворяться, будто любит меня, так же как и я.

Она взглянула поверх его головы туда, где позолоченные часы только что пробили час.

- Я должна проститься с тобой, - сказала она со спокойной обреченностью. Я дала слово maman - только полчаса. Эдвард... - Неожиданно она, рыдая, бросилась в его объятия. - О, любовь моя, помни обо мне! - всхлипывала она.

Три минуты спустя дверь библиотеки захлопнулась и лейтенант Эрон проследовал через вестибюль к парадной двери. Волосы его были растрепаны, а перчатки и треуголку он держал в руках.

- Эдвард! - донесся с верхних ступеней тихий шепот. Он посмотрел наверх самая младшая мисс Уинвуд перегнулась через перила и, приложив палец к губам, прошептала:

- Эдвард, поднимитесь! Мне надо с вами поговорить! Он заколебался, не зная, как поступить, но повелительный жест Горации заставил его подойти к лестнице.

- В чем дело? - резко спросил он.

- Поднимитесь! - нетерпеливо повторила Горация. Он медленно взошел по ступеням. Девушка схватила его за руку и втащила в большую комнату, окна которой выходили на улицу.

Горация захлопнула за ними дверь.

- Н-не говорите слишком громко! За стенкой спальня maman. Что она сказала?

- Я не виделся с леди Уинвуд, - ответил мистер Эрон.

- Глупец! Не она, а Л-Лиззи! Он сдержанно сказал:

- Только простилась.

- Не может этого быть! - решительно сказала Горация. - П-послушайте, Эдвард! У меня есть п-план!

- Я все сделаю! - сказал он. - Только скажите мне!

- Вам ничего и не надо делать, - успокоила его Горация. - Делать б-буду я!

- Вы? - изумленно протянул он. - Но что вы можете сделать?

- Я н-не знаю, но я п-попробую. П-понимаете, не могу быть уверена в успехе, но, я думаю, может п-получиться.

- Но в чем суть? - настаивал он.

- Пока не скажу. Я захотела помочь вам только потому, что вы показались мне таким ж-жалким. Вам лучше поверить мне, Эд-двард.

- Я полагаюсь на вас, - заверил он ее. - Но... Горация взяла его за руку и подвела к зеркалу напротив камина.

- Тогда пригладьте волосы, - приказала она. - Т-только посмотрите на них!

И треуголку свою вы измяли. Так! А теперь ступайте прочь, Эдвард, - мама может услышать.

Мистер Эрон направился к двери, потом повернулся и схватил руку Горации.

- Горри, не вижу, что вы можете сделать, но если вы в состоянии уберечь Элизабет от этого брака...

Две ямочки на ее щеках ожили, серые глаза засверкали.

- Я знаю. Вы б-будете моим п-покорнейшим слугой. Ну так я это сделаю!

- Даже более того! - серьезно сказал он.

- Ч-ш-ш, мама услышит! - прошептала Горация и выдворила его из комнаты.

Глава 2

Мистера Арнольда Гисборна, недавнего выпускника Кембриджа, вся родня считала счастливчиком, поскольку он удостоился чести стать секретарем эрла Рула. (Эрл - в Англии раннего средневековья представитель родовой знати; с XI в. то же самое, что граф.) Милорд Рул, когда этого требовали обстоятельства, заседал в Верхней палате и был известен тем, что поднимал свой ленивый благозвучный голос в поддержку общего движения, однако не занимал никакого поста в министерстве и не выказывал ни малейшего желания заниматься большой политикой.

Если ему предстояло произнести речь, то подготовить ее просили мистера Гисборна, впрочем, мистер Гисборн делал это с энтузиазмом.

Однажды, когда он сидел за своим письменным столом в библиотеке, туда лениво вошел Рул и, увидев в руках Гисборна ручку, пробурчал:

- Ты вечно так чертовски занят, Арнольд! Неужто я так сильно загружаю тебя работой? Гисборн поднялся из-за стола.

- Нет, сэр, никоим образом.

- Ты так энергичен, мой дорогой мальчик. - Лорд просмотрел несколько документов, лежащих на столе, и со вздохом, означающим покорность судьбе, спросил:

- Ну, и что теперь?

- Я думал, сэр, что вы пожелаете взглянуть на эти счета из Мееринга, ответил мистер Гисборн.

- Нет ни малейшего желания, - лениво ответил его светлость, прислонившись спиной к каминной полке.

- Хорошо, сэр. - Мистер Гисборн положил на место документы и вкрадчиво произнес:

- Вы ведь не забудете о том, что сегодня в парламенте дебаты, в которых вы должны принять участие?

Его светлость рассеянно разглядывал носки своих сапог (он был в костюме для верховой езды) через монокль на длинной ручке и, услышав слова своего секретаря, сказал с легким удивлением:

- Чего я должен там требовать, Арнольд?

- Я хотел удостовериться в том, что вы поедете туда, милорд, - сказал Гисборн.

- Боюсь, ты не в себе, дорогой мой приятель. А теперь скажи, что это за складки у меня на щиколотке?

Мистер Гисборн бросил небрежный взгляд на сияющий сапог его светлости. - Я ничего не вижу, сэр.

- Ну-ну, Арнольд! - ласково произнес эрл. - Молю тебя, удели мне внимание!

Мистер Гисборн уловил в глазах милорда загадочный блеск и, сам того не желая, ухмыльнулся.