— Вот увидите, сэр, удача сегодня на стороне доньи Доминики!

— Понимаю, Диккон, понимаю. Но я попробую изменить это положение. Вы свободны. — Он бросил карту и улыбнулся Доминике, глядя на нее через стол. — Это будет бой до победы, леди!

Доминика играла молча. В конце концов, он выиграл эту игру. Девушка прикусила губу, но улыбнулась.

— Да, сеньор, вы выиграли. — Она наблюдала за тем, как он тасует карты, а затем сложила руки на коленях. — Я не буду больше соперничать с вашим искусством.

Сэр Николас отложил колоду.

— Тогда давайте немного поболтаем, — предложил он. — Это мне нравится куда больше. Как чувствует себя дон Мануэль?

Тень скользнула по ее лицу.

— Думаю, что он очень болен, сеньор. Я должна поблагодарить вас, что вы прислали к нему вашего врача.

— Не надо благодарить меня…

— Отец говорил, что вы поклялись высадить нас на берег Испании, — сказала Доминика. — Объясните, прошу вас, как вы собираетесь сделать это?

— Очень просто, — ответил сэр Николас. Он опять взялся за свой ароматический шарик, его глаза заблестели.

— Да, сеньор, как же? — нетерпеливо поинтересовалась она. — У нее нет желания становиться свидетельницей еще одного морского сражения.

— Можете не волноваться, моя дорогая. Неужели вы полагаете, что Ник Боваллет подвергнет вас такому же риску, как и Нарваэс? Как вы только можете так думать!

— Сеньор, только безумный может верить, что ему удастся войти в испанский порт без единого выстрела…

— Вовсе нет, дитя. Если бы я решился на такой поступок, мне пришлось бы привыкать к мысли о целой буре выстрелов, что загремят над моей головой. — Он положил ногу на ногу.

— Я вижу, сеньор, вы не желаете рассказать мне о своих планах, — натянуто улыбнулась Доминика.

Он пожал плечами.

— Разве до сих пор я не отвечал на все ваши вопросы? Вам бы следовало знать меня получше. Спросите как полагается, о моя леди Надменность, и я отвечу вам! — Боваллет опустил глаза, а Доминика решила изменить направление атаки, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— У вас действительно есть основания, чтобы насмехаться надо мной, сеньор. Я прекрасно понимаю, что обязана вам. И все же, мне кажется, вы могли бы обращаться со мной более вежливо.

Николас выпустил свой шарик.

— Вот-те раз! — воскликнул он, пораженный. — Это еще что такое? — Он протянул через стол руку. — Между нами больше не должно быть таких разговоров, дитя. Вы ничем на обязаны мне. Все, что я делаю, я делаю потому, что это мне нравится! Просите перемирия! — Во взгляде его появилась улыбка. — Ну, разве я насмехаюсь над вами? А я-то думал, что этим занимаетесь вы!

— Я в ваших руках, я бессильна, сеньор, — траурным тоном проговорила Доминика. — Если вам нравится издеваться надо мной, никто не сможет вам помешать.

Однако эти ее слова произвели совсем обратный эффект.

— Девочка, еще немного, и мне придется посадить тебя на колени и поцеловать, — заметил Боваллет.

— Я бессильна, — произнесла она, упорно не поднимая глаз.

Мужчина нахмурился, встал со стула и опустился на колени подле нее.

— Что все это значит, Доминика? Неужели это вы, такая смиренная, такая напуганная? — Он увидел, как горят ее глаза, и расхохотался. — Ах, обманщица! — мягко сказал он. — Посмей я только прикоснуться к вам, вы сразу дадите мне отпор!

Губы девушки вздрагивали от смеха, она смотрела на него сквозь ресницы. Николас поцеловал ее руку.

— Ну, так что же вы хотите, чтобы я вам рассказал? — спросил он.

— Пожалуйста, — протянула она жалобно, скажите, где вы собираетесь высадить нас?

— Всего в нескольких милях к западу от Сантандера, любимая. Там есть одна маленькая деревушка контрабандистов, которая радушно примет нас.

— Контрабандисты! — она взглянула на него. — О, так вот вы еще кто! Мне следовало догадаться об этом раньше!

— Нет, нет, не обвиняйте меня, — улыбнулся он. — Направьте свои укоризненные взгляды на моего толстого боцмана. Это, скорее, по его части. Он уже много лет занимается таким ремеслом, и я полагаю, ему известен каждый контрабандистский порт в Европе. Под покровом темноты мы быстро подойдем к берегу, высадим вас и отплывем до рассвета.

Наступило молчание. Доминика посмотрела на герб на стене и тихо сказала:

— Вот и кончается приключение. Сэр Николас снова поднялся на ноги.

— Вы и в самом деле так думаете? Она была серьезна.

— Именно так я и думаю, сеньор. Я окажусь в Испании и я буду свободна… свободна от вас!

Он упер одну руку в бедро, другая начала теребить бородку. Ей следовало насторожиться, но она еще не знала, что значат эти грозные признаки.

— Леди, — сказал Боваллет, и она вздрогнула, услышав непреклонную настойчивость в его голосе, — основатель моего рода имел немного другой девиз, — он поднял руку, показывая на свиток с девизом за его спиной. — Из хроник, написанных неким Аланом, ставшим впоследствии эрлом[44] Монтлисским, мы узнаем, что Симон, первый из баронов Боваллетов, взял своим девизом следующие слова: «Еще не обладаю, но уже держу». — Голос Николаса зазвенел и замер.

— И что же, сеньор? — нерешительно спросила Доминика.

— Я еще не обладаю вами, но будьте уверены, что уже держу вас, — ответил Боваллет.

В душе девушки шла борьба.

— Вы безумец, сеньор.

— Это сладкое безумие.

— Я не верю, что вы посмеете приехать за мной в Испанию.

— Клянусь смертью Господней, не верите? А что, если бы я посмел?

Она опустила взгляд на сложенные руки.

— Говорите же! Если я посмею! Если я проберусь в Испанию и найду вас там? Что бы вы ответили мне?

Лицо ее пылало, грудь быстро поднималась и опадала.

— О, если бы нашелся человек, способный совершить такое ради любви!..

— Он перед вами. Что бы вы отдали ему? Она поднялась, прижимая руку к груди.

— Если бы только он осмелился, я бы отдала ему… себя, сеньор.

— Запомните ваше обещание! — предупредил он ее. — Не пройдет и года, как вам придется его выполнить.

Девушка со страхом посмотрела на него.

— Но как? Как?

— Сердце мое, — откровенно признался Боваллет, — я еще не знаю как, но я обязательно найду способ.

— О, это все пустое хвастовство! — воскликнула она, и быстро направилась к двери. Его восклицание заставило ее остановиться и оглянуться через плечо. — Что еще, сеньор?

— Мое обещание, — ответил Боваллет и снял с пальца кольцо. — Храните кольцо Боваллета, пока он сам не придет за ним. — Доминика приняла кольцо и задумчиво посмотрела на Боваллета. — Просто так, если хотите, на память. Храните его хорошенько.

На тяжелом золотом кольце искусной работы был изображен герб Боваллета.

— Я всегда буду хранить его, — сказал она, — на память о… таком безумце.

Он улыбнулся.

— Нет, любимая, не всегда! Иногда даже безумец сдерживает свое обещание.

— Только не такое, — со вздохом ответила девушка и вышла.

Все последующие дни ей казалось, что Испания приближается слишком быстро. Погода стояла отличная, попутный ветер нес корабль к родным берегам. Они уже миновали Канарские острова, и Доминика понимала, что приключение заканчивалось. Она стала вежливей со своим пылким кавалером, но все еще не могла поверить ему и потому держалась несколько настороженно. Она позволила ему учить ее английским словам, и смешно лепетала их, повторяя за своим учителем. Она больше не ставила хитрых ловушек бедному Дэнджерфилду, слишком мало у нее оставалось времени и слишком сладок был самообман. Если бы не присутствие отца, возможно, она была бы рада быть увезенной в Англию в качестве приза победителю, но… теперь она уже не сомневалась в намерениях Боваллета. Было совершенно ясно, что он собирался высадить их с отцом в Испании. Об этом она думала со вздохом и улыбкой, признавая, что он поступает честно. В остальном она очень сильно запуталась. Николас казался ей настоящим героем, который ничуть не сомневается в собственном могуществе. Немудрено, что он вынудил бедную девушку верить ему едва ли меньше, чем самому Господу Богу. Хотя, может быть, ему просто нравилось рисоваться и слыть дерзким хвастуном. Конечно, он забудет о ней, как только снова окажется в Англии.