– Ты уверен?! – нервно прокричала она.

– ПРОШУ, УХОДИ!!! – рычал он.

– Тебе это нужно?

– ДА!!! Я опасен для тебя… Она все равно затянет твою душу… Изнутри меня!!! ОНА ВСЕГДА ЗДЕСЬ!!! УХОДИ!!!

– Ты ничем для меня не опасен. Скорее ты навредишь себе, – тихо проговорила она, направилась к двери.

Уже когда дверь закрывалась, он не выдержал и бросился на нее, но врезался в холодную сталь. Ксэ-смотритель покачал головой. Сегодня в этом блоке была смена Павла. За счет чакры смотрителей поддерживалась прочность тюремных стен.

– Что, снова началось? – без вопроса спросил он.

– Да. Тебе страшновато? Я подежурю за тебя, даю слово! – Рейнлан говорила серьезно и взволнованно.

– Нет, что ты, – ухмыльнулся Павел и, видя серьезность ситуации, начал впускать чакру в специальную печать на столе, – Иди, разберусь.

– Нет, я останусь тут. Хочешь чего-нибудь съесть? Я принесу!

– Ты чего? – ксэ удивился такому настроению бывшей ученицы, – Иди лучше, он сейчас совсем взбесится. Тут такое творится, когда тебя нет, еле справляемся. Иногда впятером держим.

– Так вот, я и помогу! На самом деле сил у меня много!

– Ну, давай, если так хочешь, – он уступил ей печать.

– Проще простого! Я бы смогла всю вашу тюрьму охранять!

Впустив дьявольскую чакру в печать, она ощутила безумно мощные импульсы Тьмы. Конечно, она справлялась с ними, но картина действительности представилась ей в еще более мрачном свете. Она яркой вспышкой выбросила в печать чакру и продолжила равномерный поток. Ксэ отпрянул, увидев и ощутив багровое пламя дьявольской энергии.

– Что это?

– Это… хех… дьявольская чакра…

– Вот она какая... Да, пожалуй, сил у тебя бы хватило надолго, – Павел напрягся.

В камерах начали кричать и стучать в двери другие заключенные.

– Чего это они? – спросила Рейнлан.

– Ты их душишь своей силой. А этот твой демон и так порядком всем надоел…

Она тут же отпрянула от печати, Павел вернулся на свое место.

– Кто вы вообще такие? Рейнлан, во что ты влезла?

– А ты еще не понял?

– Ну, да, понял, – проговорил он, смотря в дьявольские глаза, – Это так у всех?

– Нет, только у меня. Красивые? – улыбнулась она.

– Я вовсе не о твоих глазах, – чуть смутился Павел, – Я о «побочном эффекте», – он кивнул в сторону камеры Макса.

– Нет так только у него… На сегодня почти все, я чувствую, он скоро потеряет сознание, да и Мешер требуется отдых. Это его маска, она его изводит. Хочет, чтобы он убивал для нее людей, – она помотала головой и гордо добавила: – Ей от Макса тоже достается!

– Сильный парень… Он не позволяет приближаться к себе и отказывается от пищи.

– Не волнуйтесь это не из-за неуважения к вам, – с некоторым сарказмом произнесла Рейнлан.

Она услышала, что в камере наступило затишье. Затем послышался шум воды. Макс сунул разбитый висок под струю воды.

– Теперь все должно быть в порядке. Какое-то время… Ты тут давно дежуришь? Как не приду, только тебя и вижу.

– Я почти всегда пост беру, хоть поговорить есть с кем. А ты-то почему к нему приходишь? Разве Дьяволам не подобает быть холодными и бесчувственными?

Рейнлан рассмеялась.

***

Ближе к ночи Павел пришел домой. Все было, как обычно: опавшая листва, чуть припорошенная снежком (у нас много снега никогда не выпадает, если, конечно, Кеаго не нашаманят чего-нибудь); его небольшой дом неподалеку от места службы; тихий скрип двери. Несмотря на то, что жил он действительно один, дома у него было уютно, тепло (только вот, еды маловато). Из прихожей просматривалась кухня и единственная комната. Около холодильника на двух лапах стояла огромных размеров ящерица и пила молоко... Не как обычно.

– Шенад. Я только вечером разговаривал с Дьяволом, а теперь в моем доме Демон… – Павел не был шокирован и не паниковал.

– Есть еще? – чуть хрипловатым, но явно женским голосом спросил ящер, отодвигая опустошенный кувшин.

– Нет. Но я могу сходить, – он хотел решить вопрос мирно.

– Куда ты пойдешь? Коров обычно рано утром доят. Мне остатков не нужно.

– Ты была человеком? – понял он.

– Я и сейчас человек, – ящер осмотрел свое серо-зеленое чешуйчатое тело, золотистый живот и изогнутый хвост, – Ладно, завтра сходишь за молоком. Ты же пойдешь?

– Теперь точно пойду… – вздохнул он и стал разоружаться.

– Если ты не собирался, я тебя не заставляю.

– Ты только не забирайся больше ни к кому, тебя не все так радушно встретят. Вдруг начнется бой. Это же ты недавно разрушила пол-Тапочкино?

– Только половину? Маловато им, – Демон подполз ближе.

– Откуда такая ненависть? Ты оттуда? – Павел спокойно прошел в комнату и сел на диван.

– Ну да. Так что сегодня на ужин? – ящер последовал за ним.

– Ты можешь сама об этом позаботиться, – предложил ксэ.

– Я? Это ты хозяин, а я твой гость!

– Вовремя ты вспомнила о правилах приличия.

Демон ухмыльнулся и быстро уполз прочь. Павел подумал, что она больше не вернется. Но через несколько часов, когда ксэ сидел за изучением новой печати, она вернулась, волоча за собой тушу косули.

– Ты что?! – он подорвался с места, – Ты так ползла через всю деревню?! Тебя никто не заметил?!

– Нет, что ты! – ящер засмеялся, – Я переместилась через Ад.

Они занялись мясом. Была уже поздняя ночь, но они ловко управлялись с тушей, и уже через полчаса шкура животного висела у камина, а мясо коптилось над пламенем. Они немного посидели рядом, смотря на огонь, но, когда Паша потянулся, чтобы перевернуть шампур, ящер неожиданно уменьшился и влез прямо в камин. Ксэ не успел ничего сделать и только отпрянул, догадавшись, что его гостем стала настоящая саламандра. Она начала сбрасывать старую кожу, обнажая алмазно-блестящую чешую. Вы скажите, что саламандры выглядят не совсем так? А вы что видели настоящих саламандр? Это вас кто-то обманул! Те саламандры, которых вы считаете саламандрами на самом деле вовсе не саламандры. А те, которые в огне не горят, именно вот такие они и есть. Если какая-нибудь ящерица скажет вам, что она саламандра – киньте ее в огонь. Если она врет, она за это и сгорит, а если нет, то будет весело посмотреть, как у нее постепенно становится алмазной чешуя.

Завершив ритуал, ящер вылез обратно, снова став прежнего цвета, но еще не окончательно лишившись яркого блеска.

– Очень красиво, – сказал Паша, – А как тебя зовут, или как мне тебя называть? Я Павел.

– Что ж, Паша, хорошо. Меня зовут Алина.

Она приняла человеческое обличие. Перед ним оказалась девушка с неровно обстриженными пепельными волосами, глазами ящера и ящериной же левой рукой, от плеча до кончиков пальцев покрытой чешуей. Черты ее лица были выразительными, но не слишком изящными. Особенно долго Павел разглядывал ее глаза, но не только из-за вертикального зрачка и необычного ярко-зеленого цвета. Это были слепые глаза; ведь демонические слезы лишили Алину зрения. Любой другой постарался бы поскорее отвернуться. Мир этих глаз – старый, заброшенный дом, где не горит камин, а окна и двери наглухо заколочены. Пугало то, что в этом доме поселилась Тьма. Но Павел продолжал смотреть.

– Я тут подумал… Какой ужас, – наконец сказал он, – Нет, я вовсе не о тебе!

Девушка засмеялась.

– Так вот, я тут подумал, у меня ужасный дом! Мне ведь даже негде тебя нормально поселить! Вот для кого это делали? Для кого строили этот дом?! Зачем при такой маленькой комнате одинокому ксэ такая огромная кухня и раздельный туалет?! Хотя это, конечно, очень кстати теперь. Чем я, собственно, не доволен?

Павел взглянул на Алину. Она не прекращала смеяться.

– Может быть эта комната предназначена для того, чтобы сблизить сердца влюбленных и поэтому такая тесная?.. Нет, скорее сплющить сердца влюбленных! – он покивал сам себе.

***