— Должно быть, сюда вторглись прислужники Великого Врага, — неуверенно прошептал Храдхири Ра, — но я не понимаю, как стражники могли это допустить. Они бы воззвали к Каэла Менша Кхейну и отбросили захватчиков, или послали бы за помощью к другим искусственным мирам, или, может, даже бросили бы свой мир и сбежали. Я не вижу признаков того, что они попытались сделать хотя бы что-то из этого.

Ло'тос опустился наземь и сжался в плотный комок, обхватив руками колени. Его вращающаяся фрактальная маска уставилась на разбитые останки целого народа. Народа этого искусственного мира, который пережил Падение и все, что последовало за ним, только чтобы его история окончилась здесь. И хотя в свое время он был свидетелем даже больших злодеяний, чем это, мастер-мим все же невольно содрогнулся.

— Цилия, — отрывисто позвал Ашантурус. — Ты можешь открыть, что произошло в этих стенах. Твое колдовское зрение покажет события прошлого. Взгляни же, взгляни и узнай, кто повинен в этом осквернении.

Цилия помедлила.

— Подобное деяние небезопасно, мой Король-Солнце. Если здесь побывал высший демон, он почует меня в тот же миг, как я увижу его. И тогда, быть может, меня не спасет даже защита Смеющегося Бога. Ни пространство, ни время не смогут остановить эту сущность, если она ощутит вкус моей души…

Голос провидицы теней, словно извиняясь, постепенно сошел на нет под взглядом Ашантуруса. Она не хотела окончательно отказывать Высшему Аватару, но знала, что ощущаемая ею опасность действительно реальна. Акты насилия и мерзости всегда оставляли свой след на местах в материальной вселенной и подводили их все ближе к истинному Хаосу. Обитатели Хаоса, могущественные создания, которые существовали в его бесконечной среде, могли проявляться за пределами своей реальности, и для этого им порой нужна была не более чем зацепка: слово, символ, а иногда всего лишь мысль.

Ло'тос бросил взгляд в сторону, и его маска резко изменилась. Из летящих обломков она превратилась в стилизованное улыбающееся лицо, чаще всего ассоциируемое с Цегорахом, Смеющимся Богом. Мастер-мим коротко кивнул в знак приветствия.

— Я могу избавить тебя от этого ненужного риска, — сказал новый голос. — Ты ничего бы не нашла.

Храдхири Ра резко развернулся и поднял пушку, в мгновение ока нацелив ее на новоприбывшего. Изящная фигура, попавшая под прицел Шута Смерти, подняла руки, изображая сдачу.

— Чтобы скрыть сцену преступления, использовались психические крикуны, — жизнерадостно объяснил новый гость. — Кто бы это ни сотворил, он тщательно постарался не оставить никаких легкодоступных свидетельств своих деяний.

— Пестрый, — фыркнул Храдхири Ра и снова поднял пушку дулом вверх.

Гость был строен, невысок и одет в архаичный костюм, который на первый взгляд казался серым. Более пристальное изучение говорило, что его ткань составлена из крошечных перемежающихся ромбов черного и белого цвета, бесконечно повторяющих друг друга. В отличие от арлекинов в масках, закрывающих все лицо, новоприбывший носил домино — полумаску, прикрывающую только верхнюю половину лица. На нижней, открытой половине виднелись полные красные губы и чрезмерно подвижный рот, который в настоящий момент сиял дружелюбной улыбкой.

— Это действительно я, все тот же самый Пестрый, о мой костлявый друг. Я очень рад всех вас встретить. Я думал, вы сюда никогда не доберетесь, хотя, разумеется, всячески надеялся на противоположное.

— Избавь меня от своих заверений в дружбе и доброжелательности, порождение Хаоса, — холодно произнес Ашантурус. — Ответь, чем ты оправдываешь свое присутствие здесь, и по какому праву ты призываешь Маскарад присоединиться к твоим вечным скитаниям?

Пестрый низко поклонился, выглядя глубоко смущенным.

— Прости своего заблудшего слугу, мой благородный король, я желал лишь озарить этот темный миг теплым даром смеха. Я призвал Маскарад по праву самопожертвования, как тот, кто завещан погибели нашего народа и стоит на лезвии бритвы между апофеозом и уничтожением. Желаешь ли взглянуть на мою верительную грамоту?

Пестрый поднял одну руку к маске-домино, словно намереваясь снять ее, но Ашантурус покачал головой.

— Не надо, шут, я вижу, что Цегорах прикоснулся к тебе. Зачем еще ты бы осмелился на такое, кроме как по наущению Смеющегося Бога — если только теперь ты не служишь иной сущности, и именно она движет твоими желаниями?

Пестрый покачал головой и опустил руку.

— Если бы это произошло, то вам бы это сразу стало очевидно. Начать хотя бы с того, что и вашим собственным душам рядом со мной было бы небезопасно. Ну что, все согласны, что я — тот, кем себя называю, и не больший шут или подменыш, чем обычно?

Ашантурус властно вздернул подбородок.

— Воистину, — сказал Высший Аватар, — хотя ты не слуга мне, ни заблудший, ни какой-либо иной, и не должен объявлять себя таковым даже в шутку.

— Принимаю к сведению, — Пестрый снова поклонился, почти зарывшись носом в кристаллическую пыль, и остался в таком положении. — Я ниже, чем червь, и никому не слуга, кроме моего собственного убогого чувства вкуса — плюс нашего общего божества, покровителя и благодетеля — и нашего общего заклятого врага, рока нашего народа…

— Достаточно, Ашантурус! — воскликнула Цилия. — У Пестрого для нас наверняка есть скверные новости. Вели ему рассказать их и прекрати свою игру!

На этот раз пришел черед Ашантуруса выглядеть смущенным: он даже слегка дернулся от этого горячего всплеска эмоций. Но все же он быстро пришел в себя и царственным жестом повелел Пестрому встать.

— Говори же, плут, расскажи нам о том, что здесь случилось, — несколько угрюмо произнес Ашантурус.

— Умираю от предвкушения, — с иронией прошептал Храдхири Ра. Пестрый сверкнул в его сторону быстрой улыбкой, одобряя шутку.

— Как вы, несомненно, и предполагали, жители искусственного мира подверглись атаке и были быстро разбиты. В своих странствиях я побывал на многих, многих искусственных мирах, но этот был для меня нов. Я обнаружил его примерно в том же состоянии, в каком вы видите его сейчас.

— Мы не подозревали тебя в этих разрушениях, если вдруг ты сомневался, — сухо прошептал Храдхири Ра.

— Что хорошо, но вы были правы, если решили, что это произошло недавно. Не так уж много времени прошло с тех пор, как это место было разорено. Судя по количеству камней духа, которые здесь находились, — Пестрый повел вокруг рукой, охватив весь купол, покрытый пустыми ячейками, — я думаю, что этот мир довольно долго был затерян в варпе, и большая часть его обитателей уже ушла в бесконечный цикл, когда он вышел оттуда.

— Тогда кто напал на него, и зачем? — потребовал ответа Ашантурус, вернувший часть прежнего величия. — Они не могли представлять никакой угрозы.

— О да, в этом-то и есть загвоздка. Судя по тому, что я увидел, они заперли все порталы в Паутину. Они, должно быть, даже не знали, что есть и другие выжившие в Падении, и опасались вторжения демонов или чего-то подобного — надо сказать, не без причины. Как бы то ни было, они сами себя замуровали, и никто не знал об их существовании. Я даже не смог найти никаких указаний на название этого искусственного мира.

— Как же ты тогда его нашел, Пестрый? — мягко спросила Цилия.

— Ну как же, следуя за собственным носом, ваше величество, как я всегда делаю, — ответил Пестрый, демонстративно постучав по упомянутой части тела пальцем. — Я буквально наткнулся на него и вскоре осознал… что ж, я понял то, что теперь вам всем очевидно. Простите, что не встретил вас у портала, но я почувствовал, что вам надо пройти дальше вглубь, чтобы самим все увидеть перед тем, как принимать решения.

— Не отвлекайся, шут, твоя ненужная болтовня начинает оскорблять мой слух, — мрачно проговорил Ашантурус. — Кто совершил нападение? Какова была их цель?

— Я приближаюсь к этому так быстро, как могу, ваше величество, это не так-то просто объяснить и, на самом деле, я не имею на руках все факты. Однако, из тех, что у меня есть, я могу заключить, что…