Вернувшись, в процессе обмена плащами с девушкой прошипела лорду Аласту:

— Смените охранников!

Возвращаясь обратно во дворец кесаря, я отчаянно ругалась всеми известными мне ругательствами. Но при этом совершенно не торопилась. Напротив — постоянно придерживала лошадь, менее всего желая вновь оказаться «дома»! Это нежелание возвращаться в итоге вылилось в полную остановку. Я действительно натянула поводья, вынуждая послушную лошадку замереть на месте. Стражники, все семь, хотя я не забыла, что только троих просила, окружили, но вежливо помалкивали. А я не хотела ехать во дворец. Совсем не хотела… И лицезреть супруга я также не желала…

Да, Катриона, вот тебе и семейная жизнь!

— Повелительница, — глава моего отряда все же решил нарушить тягостное молчание, — вы хорошо себя чувствуете?

— Нет, — честно ответила я. — Мне плохо.

Это вслух, а про себя произнесла уверенное: «Соберись, Катриона. Перед тобой три важнейшие задачи: обеспечить процветание Прайды, устранить кесаря, спасти жизнь Динара!»

Вот, всего три задачи, казалось бы, ничего сложного — цель намечена и следует двигаться в направлении ее достижения. Но наличествовали две проблемы, которые я понимала со всей очевидностью. Проблема первая: процветание Прайды и устранение кесаря — взаимоисключающие задачи. Прайда сильное и единое государство только благодаря могуществу нашего бессмертного, и гибель Араэдена приведет к гибели сотен тысяч людей, которые сойдутся в междоусобной борьбе за власть. Кесарь необходим Рассветному миру как гарант, столп незыблемости, правитель! И до слов Динара я даже не задумывалась об устранении императора. Но… но вот она, вторая проблема: живой кесарь — смертельная угроза моему несносному рыжему. А гибель Динара — это совсем не та цена, которую я готова уплатить за благополучие Прайды.

«Не смей приближаться к далларийскому трупу, и тогда „долго“ трансформируется в „вечно“», — мысленно повторила я слова супруга. «Далларийскому трупу»… Да, кесарь приговор уже вынес, а наш повелитель — не тот, кто меняет свои решения. Точнее, так — кесарь их никогда не меняет.

Я тронула поводья, заставляя лошадь возобновить движение. Под мерный стук копыт размышляла над ситуацией. Итак, у меня имелись три цели, но каждая несла в себе потери или для меня, или для народов Рассветного мира. Отныне я правлю в Прайде, а значит, на мне ответственность за благополучие народов, ее населяющих, а значит, кесарь должен жить. Но в то же время Динар… откровенно говоря, представить жизнь без него мне было весьма проблематично. Да чего уж там — я не могла без него жить!

И остается лишь один вариант — нужно договориться с кесарем. Воевать с ним смысла нет. Даже если существует призрачная возможность устранения нашего бессмертного, мне, как правительнице, это крайне невыгодно. Да и как наследнице Оитлона также совершенно не нужно — без кесаря Хорния мгновенно вспомнит о своих притязаниях на Нордван. Придется договариваться!

— Поторопимся, господа, — скомандовала я, пуская лошадь в галоп.

Вернувшись во дворец и торопливо снимая перчатки, я осведомилась у стражников о месте расположения императорских покоев. Ответ был получен не особо конкретный, так как воин начал нервничать и даже заикаться. Мне следовало насторожиться уже тогда, но, захваченная необходимостью реализовать собственный план, я решительно приказала:

— Провести. Немедленно!

И, воюя с тесемочками на плаще, торопливо направилась следом за вздрагивающим стражником.

Как оказалось, покои кесаря располагались этажом ниже моих собственных, но при этом и занимали весь этаж. Следуя по длинному коридору, я все никак не могла понять — для чего нашему всемогущему двадцать семь спальных комнат в личное пользование? Или старость не радость, а склероз у нас таки присутствует, и посему только этаж помнить и способны, а расположение спальни — нет?

Забавляясь столь оскорбительными для некоторых мыслями, дошла вслед за юношей до огромных двустворчатых дверей из белоснежного камня. Некоторое время удивленно разглядывала сие чудо архитектуры, так как каменные двери были для меня определенно в новинку, затем решительно постучала. Ответом мне была тишина, но я все же Астаримана, и тишиной нас не напугать.

Решительно толкнув дверь, вошла в помещение.

Это оказалась внушительная гостиная, но самое интересное не в этом — спальня располагалась по правую руку, и вот как раз туда дверь была открыта, что позволило мне разглядеть совершенно обнаженную блондинку, которая при моем появлении взвизгнула и стремительно прикрылась одеялом. До моего вторжения леди лежала на животе и что-то увлеченно читала. Видимо, отсутствие наряда ей совершенно не мешало уделять внимание чтению!

Я застыла, находясь в каком-то странном оцепенении… Вспомнились все слухи, что доходили даже до меня, шепотом оброненные фразы… О том, что любовницы кесаря иной раз не покидают пределов его спальни, о том, что нередко количество фавориток превышает число три, и о том, что супруг мой, несмотря на возраст, пользуется популярностью… А после мне вдруг стало очень любопытно узнать, о чем же таком любопытном читала девица. Решительно войдя в спальню супруга, я подошла к постели, резким движением взяла раскрытую книженцию. Картинки, оную украшающие, заставили меня покраснеть…

— Нежная моя, для этого ты еще слишком… невинна, — совершенно одетый кесарь появился весьма неожиданно и стремительно лишил меня любопытного чтива, попросту отобрав книгу.

И вот после этого супруг насмешливо поинтересовался:

— Бесцеремонная моя, чем я заслужил возможность лицезреть тебя в собственных покоях?

Книгу он закрыл и бросил обратно на постель… видимо, для дальнейшего ознакомления некоторыми обнаженными. Убеждаюсь в том, что верность мне, даже номинально, хранить не собираются. Более того, правила приличия не затронут наши отношения с супругом. Прискорбно.

Бросив еще один взгляд на девицу, притворяющуюся составной частью постельного гарнитура, медленно обернулась к кесарю и, стараясь говорить спокойно, вежливо произнесла:

— Возник вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами… если вы уделите мне время, мой повелитель.

И, несмотря на объективную необходимость провести успешные для меня переговоры, мысли то и дело возвращались к фаворитке кесаря. Точнее, даже не так — к той откровенной наглости, с которой эту самую фаворитку даже не пытались скрыть от законной супруги. Вскинув голову, заметила оценивающе-пристальный взгляд супруга и постаралась выкинуть посторонние раздумья из головы.

Портал за моей спиной открылся как-то неожиданно, после чего кесарь вежливо протянул руку, галантно предложив мне помощь. Видимо, для ускорения процесса покидания его покоев. Что ж, в этом браке мне оставалось лишь подчиняться.

Оказавшись в собственной спальне, я судорожно вздохнула и бросила перчатки на столик. Следом туда же полетел плащ.

— Видеть тебя раздраженной мне еще не приходилось, — прозвучал насмешливый голос.

Как оказалось, кесарь решил все же удостоить супругу вожделенной аудиенции. Поверх плаща полетел и шарф.

— Разгневанная моя, ты ревнуешь?

Было бы кого… Стоп, не думать об этом! Катриона Ринавиэль Уитримана, соберись немедленно!

Развернувшись, я взглянула на супруга исключительно для того, чтобы выдвинуть требование:

— Айсир Динар Эвейтис Грахсовен должен оставаться в добром здравии!

Взгляд кесаря из насмешливо-любопытного сделался ледяным. Ледяной свет — как же точно его охарактеризовал мой папочка!

— Да, любопытная характеристика! — Араэден прошел к креслу, величественно опустился в него, затем, сцепив пальцы, задал свой вопрос: — Нежная моя, кто дал тебе право выдвигать мне какие-либо вздорные требования?

И улыбка… ласковая такая. Запугивает! Причем бесцеремонно и откровенно, прекрасно зная, что у всего Альянса Прайды на такую вот его улыбочку уже определенная реакция выработалась — леденящий ужас.