- Еще раз поздравляю вас, товарищи, - закончил командующий, - и желаю вам новых боевых успехов в борьбе с врагами Родины!

Лишь только адмирал кончил, все начали поздравлять награжденных, пожимать им руки.

- Душевно поздравляю, Ярослав! - передо мной стоял секретарь райкома партии Дмитрий Тарба. Из-под густых бровей на меня смотрели умные глаза. Поздравляю от себя и от имени всего нашего района весь экипаж и тебя в том числе. Одновременно, пользуясь случаем, передаю приглашение ваших шефов, рабочих и работниц чайной фабрики, прийти к ним в клуб на вечер. При этом они не просили меня поздравлять "малюточников" от их имени, сказали: "Сами это сделаем на вечере..."

В дни войны, где бы мы ни базировались - временно или постоянно, мы везде ощущали братскую заботу о нас всех советских людей. Лишь только мы приходили в новый порт, сразу же устанавливалась тесная связь с местными партийными, комсомольскими и советскими организациями, которые делали все для того, чтобы хоть немного облегчить наше положение. Предприятия брали шефство над кораблями и частями, помогая им во всем.

Над "Малюткой" уже давно шефствовали рабочие и служащие чайной фабрики, и день вручения нам высоких правительственных наград они законно считали торжественным днем и для себя.

- Приглашение шефов мы принимаем с радостью, но... когда у них вечер? спросил я секретаря. - Мы в этот день не будем заняты?

- Вечер у них сегодня, конечно.

- Не можем. Сейчас артисты Киевского драматического театра дают здесь специально для нас концерт, - я показал на опущенный занавес, - неудобно нам уходить...

- Концерт дается в честь всех награжденных, а награждены не только ваши подводники, но и много других, - упорствовал Тарба, - так что, я думаю, "малюточникам" надо туда...

После недолгих споров мы решили обратиться к экипажу, чтобы каждый сам решил - идти ли на вечер к шефам или оставаться в клубе. Все, не задумываясь, изъявили желание идти на шефский вечер.

- Я же тебе говорил: им там будет лучше, они там потанцуют, повеселятся, торжествовал Тарба, - а мы с тобой побудем здесь. Артисты не обидятся. Тем более, что в клубе все равно места всем не хватит.

- Нет, - возразил я, - раз весь экипаж будет там, и мне надо туда.

- А я склонен думать, что не обязательно, - дружески хлопнул меня по плечу Тарба. - Иногда веселиться даже лучше без начальства...

Мы рассмеялись.

Нам недолго пришлось смотреть концерт. Из штаба пришел рассыльный и шепотом доложил сидевшему рядом с нами Хияйнену о том, что с моря возвращается с очередной победой подводная лодка "М-117". Командир дивизиона тут же вышел из зала. Мы с Тарбой последовали за ним. О возвращении корабля из похода вскоре узнали моряки, которые также устремились к пирсам для встречи победительницы.

Была уже ночь, и, чтобы не наскочить на стоявшие на рейде многочисленные суда, "М-117", медленно, как бы на ощупь, двигалась по тщательно затемненной гавани к месту швартовки. Прошло более получаса, прежде чем она подошла к пирсу. С мостика молодцевато соскочил командир лодки капитан-лейтенант Астан Кесаев, скомандовал "Смирно" и доложил командиру дивизиона:

- Товарищ капитан второго ранга! Подводная лодка "М-117" вверенного вам дивизиона возвратилась из очередного похода, выполнив боевое задание. Потоплен транспорт противника водоизмещением 5000 тонн. Личный состав здоров, механизмы имеют небольшие повреждения!..

- Вольно! - Хияйнен пожал могучую руку Кесаева. - Поздравляю вас! Признаться, я ждал от вашего корабля победы, очень рад, что не ошибся.

Комдив и сопровождавшие его офицеры обошли все отсеки "М-117" и поздравили всех членов экипажа с очередной победой над врагом и благополучным возвращением в базу. После этого по приказанию Хияйнена командиры подводных лодок и офицеры штаба и политотдела собрались в кают-компании плавбазы "Эльбрус", и Кесаев подробно рассказал нам о боевых действиях "М-117" в последнем походе.

Подводная лодка встретилась ночью с вражеским конвоем, который шел из Констанцы в Одессу. Тоненький серпик молодой луны тускло освещал мглистую поверхность спокойного моря, и сигнальщики не могли обнаруживать корабли и транспорты противника на расстоянии, превышающем 5-7 кабельтовых. Гидроакустическая аппаратура того времени плохо работала в летние месяцы, особенно на Черном море. Поэтому конвой фашистов, состоявший из двух транспортов и большого числа охранявших их малых судов, обнаружен был лишь тогда, когда он, двигаясь черной лавиной, наполз на "М-117" и подводная лодка случайно оказалась внутри ордера. Подводники не растерялись и тут же пристроились в общий ордер и начали двигаться вместе с конвоем, выжидая, когда можно будет развернуться и выпустить торпеды по транспортам.

- Более часа мы шли в составе того проклятого конвоя, - Кесаев вытер вспотевший лоб, - и никак не могли выбрать момент для атаки. Справа от нас шли катера-охотники. Мы оказались в строю колонны самоходных барж, а слева на траверзе мы имели головной транс порт, за ним в 3-5 кабельтовых шел второй...

- Как же это вас не обнаружили? - удивился я.

- Меня это даже возмущало. Мы считали себя оскорбленными, что фашисты обращали на нас так мало внимания. Наблюдение у них, вероятно, аховое, Кесаев развел руками и улыбнулся. - Во всяком случае я за них не отвечаю...

Мы все рассмеялись.

- Силуэты наших лодок ночью очень похожи на силуэты самоходных барж, комдив словно пытался оправдать ротозейство фашистов.

- Когда конвой развернулся вот здесь, у мыса, - Кесаев ткнул карандашом в карту, - и лег курсом на север, кто-то на мостике пошутил: "Так они нас могут привести в свой порт". Однако никуда им не удалось нас привести. В 3 часа 23 минуты раздался сильнейший взрыв. Головной транспорт фашистов загорелся в море как гигантский факел, и начал тонуть. Нам стало ясно, что транспорт, вероятно, наскочил на мину и...

- Нет, - возразил комдив, - не то. Конвой атаковал Борис Кудрявцев и торпедировал транспорт... - Hy-y?.. - Кесаев даже вскочил. - Вот молодец, рыжий черт. Орел! А где он сейчас?

- Возвращается в базу, - с ноткой самодовольства отвечал Лев Петрович, но прибудет только завтра. Лодка медленно идет, имеет существенные повреждения линии вала и машин. Кудрявцев сообщил, что после атаки очень сильно бомбили...

- Да, да,, да! - спохватился Кесаев. - Значит, это он принял на себя всю ярость контратаки противника...

- Вы рассказывайте по порядку, - поправил Хияйнен.

- Да, так вот. Как только взорвался головной транспорт, все баржи в конвое начали поворот вправо, в сторону моря. В этот момент мы и получили возможность маневрировать для торпедной атаки. Лодка на полном ходу резко развернулась вправо, и через минуту мы выпустили две торпеды по второму транспорту. Обе попали в его кормовую часть. Транспорт, охваченный пламенем, начал тонуть, но мы не могли наблюдать за ним. Сыграли срочное погружение и ушли под воду. Катера-охотники уже бомбили, как мы тогда думали, "чистую воду" по другую сторону конвоя, и нас некому было преследовать. Теперь-то, конечно, понятно, что враг преследовал подводную лодку Бориса Кудрявцева, а о нашем присутствии вообще не подозревал...

- Нет, они вас обнаружили, но не считали достойным противником... пошутил Прокофьев, но, встретив осуждающий взгляд комдива, осекся.

- Шутки потом, - строго оказал Лев Петрович. - Значит, на вас не сбросили ни одной бомбы?

- Никак нет, нас не преследовали вообще.

- А где же вы получили повреждения, о которых докладывали в рапорте?

- Ах, да, - вспомнил Кесаев, - это еще раньше нас ловушки поймали, на переходе...

- Поймали и всыпали? - прыснул Прокофьев.

- Опять шутки! - одернул его Лев Петрович, но и сам не выдержал и рассмеялся. - Ему все же всыпали меньше, чем вам, вы, очевидно, помните...