- Что вы делаете здесь так поздно? - спросил я матроса.

- Виноват, - растерянно сказал он, - проверить хотел контакты... - И, опустив руки по швам, он начал пространно объяснять, что хотел только проверить, в порядке ли компас.

- Товарищ капитан третьего ранга, - заверял он, - минут через десять все будет сделано...

Но я-то знал, что собрать компас можно лишь за несколько часов. В дизельном отсеке я столкнулся лицом к лицу с Каркоцким.

Мгновение мы молча смотрели друг на друга. От парторга я никак не ожидал нарушения корабельной дисциплины. Лицо у него, как и у остальных матросов, было измазано, руки в соляре.

- Виноват, товарищ капитан третьего ранга. Хотели проверить, все ли в исправности нам передают.

- Разве машина может терпеть такое обращение? - в тон ему заявил матрос Мисник, из которого в обычное время невозможно было выдавить слово.

- Поглядите только, - продолжал Каркоцкий, показывая на ведра с грязью, очищенной с машин, - можно ли, чтобы в дизельном было такое...

Годы войны выработали в каждом подводнике чувство личной ответственности за порученный участок работы; наблюдая за своими людьми, я убеждался в этом все чаще и чаще. Для них дело, служба были превыше всего.

- Сегодня праздник, или вы забыли, старшина? И вообще людям нужен отдых, ведь они не автоматы, - корил я Каркоцкого в присутствии подчиненных.

- Отдохнем, товарищ командир, в процессе работы! - произнес Мисник старую "малюточную" поговорку.

- Однако Мисник возмужал, - заметил я.

- И даже немного подразболтался, - добавил Каркоцкий, сверкнув глазами на своего подчиненного...

- Ну, вы уж слишком строги...

- Нет, товарищ командир, он перерождается, становится болтливым. Я бы его на губу посадил, да стыдно перед англичанами. Вот приедем домой...

Я приказал Терлецкому собрать в центральный пост всех, кто находился на лодке. За исключением дежурного и дневальных по кубрикам на "Чейсере", весь экипаж оказался в сборе.

- Товарищи, я не хочу ругать вас за вашу любовь к своему делу, - сказал я, - но ведь сегодня наш корабельный праздник. Кроме того, вам просто надо отдохнуть. Завтра утром мы выходим в море. Там некогда будет отдыхать. А теперь слушать мою команду: быстро в кубрик, переодеться и в клуб на танцы. Советские подводники лучше всех работают, лучше всех воюют и должны лучше всех веселиться!

В сопровождении дежурного по кораблю я вышел на пирс вслед за матросами и старшинами. К нашей подводной лодке подошли лейтенанты Дэвис и Лейкок.

- Мы вас хотим пригласить в офицерский клуб, - сказал Лейкок.

- Весьма благодарен за внимание, но сегодня не могу, - ответил я, - в другой раз.

- Почему?

- Иду в клуб со своими подводниками.

- Как, в клуб с матросами?

- Да.

- Это же неприлично! - переглянулись офицеры.

- Но, мистер Лейкок, матросы - мои боевые товарищи. У нас сегодня общий корабельный праздник, и мы его будем праздновать вместе. Думаю, это будет вполне прилично и весело!

Второй фронт

- По местам стоять к проворачиванию механизмов!" - передавалось по всем отсекам мое приказание. По строго регламентированным правилам такая команда подавалась ежедневно перед началом работ и занятий на всех военных кораблях Советского Союза. И, подняв свой флаг на бывших английских подводных лодках, мы, естественно, завели на них свои, советские Порядки.

Подводники мгновенно заняли "места у своих боевых механизмов, доложили о том в центральный пост и по получении следующего приказания "Провернуть механизмы!" немедленно приступили к работе. На короткое время, обычно на несколько минут, пускались в ход все без исключения механизмы корабля то с помощью электромоторов, то вручную - по очереди. При этом подводники внимательно следили за контрольными приборами и обо всех ненормальностях докладывали в центральный пост. Обнаруженные неисправности немедленно устранялись. Такая ежедневная, систематическая проверка состояния механизмов обеспечивала постоянную высокую боевую готовность корабля.

- Товарищ командир, - вдруг, в самый разгар работ по проворачиванию механизмов, доложили мне с мостика по переговорной трубе в центральный пост, вас хочет видеть лейтенант с французской подводной лодки, прикажете пропустить?

- Проводите! - вопреки общим правилам, разрешил я. Во время проворачивания механизмов на корабле разрешалось быть только членам экипажа.

Дело в том, что французская подводная лодка "Дельфин" входила в состав Интернациональной флотилии, базировавшейся на порт Данди. Она случайно зашла в Розайт, и матросы с этой лодки установили самые дружеские отношения с нашими подводниками. Мы сразу почувствовали, что французы относятся к нам искренне, и естественно, что мы тоже прониклись к ним уважением.

Лейтенант проворно спустился по трапу и на ломаном английском языке сообщил, что его командир передает мне свои поздравления по случаю открытия второго фронта в Европе и просит принять приглашение на коктейль-партию по случаю этого чрезвычайной важности события.

- Какого второго фронта? - недоуменно переспросил я.

Француз был очень возбужден, говорил неразборчиво, быстро, и мне казалось, что он что-то путает.

- Союзные войска... англо-американские и французские, сегодня утром начали высаживаться в Нормандии. Разве вы не слышали, господин командер? - уже более спокойно говорил лейтенант. - Открыт второй фронт.

- Поздравляю, от всей души поздравляю! - и я стал трясти руку француза. Поздравляю вас и всех ваших мужественных соотечественников!

Мои поздравления растрогали лейтенанта, и он, как мне показалось, едва сдерживал слезы радости.

После ухода француза из штаба прибыл офицер с официальным письменным посланием английского адмирала, который поздравлял моряков всех союзных флагов, находившихся в военно-морской базе Розайт, с открытием второго фронта.

По моему приказанию в жилом отсеке был собран экипаж "Малютки". Я перевел подводникам текст послания командира базы и поздравил их с новым важным событием второй мировой войны.

- Наконец-то осмелились высадиться, - со вздохом облегчения произнес Терлецкий, сидевший среди матросов, - хорошо хоть так.

Судя по репликам матросов, старшина точно выразил общее настроение экипажа.

Подводники хорошо помнили, что Англия и Соединенные Штаты Америки еще 12 июня 1942 года торжественно заявили о том, что они откроют второй, западный фронт против гитлеровской коалиции еще до конца года. Однако обещание не было выполнено не только в 1942, но и в следующем, 1943 году, хотя Советское правительство настаивало на выполнении этого обещания. Подводники знали также, что Советская Армия нуждалась в военной помощи союзников больше всего именно в 1942 году, когда немецко-фашистские войска, воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, стянули все свои силы с Западного на Восточный фронт и рвались через Донбасс к Сталинграду и на Кавказ. Однако союзники сделали очень немного, чтобы помочь нашим войскам в самые тяжелые дни войны.

Выйдя на мостик, я видел, как на стоявших рядом с нами английских подводных лодках матросы поздравляли друг друга, целовались. Офицеры же вели себя сдержанно.

Больше всех, кажется, радовались рабочие судостроительной верфи. Они прекратили работу, собрались около мастерских и организовали нечто вроде митинга.

На "Дельфине" нас, командиров советских лодок, встретили очень радушно. Командир корабля "по русскому обычаю" обнимал нас по очереди и целовал.

- Это ваша победа! - сказал он, прикоснувшись к моим орденам. - Ваши войска заставили высадиться американцев и англичан в Нормандии, иначе они бы сами...

- Их обязывал союзнический долг, - ответил я. - Они давно должны были это сделать и вот... высаживаются...

- Очень хорошо, что они все же высаживаются. Это ускорит события на континенте. Но поздно! Очень поздно! Нам с вами ясно, для чего они высаживаются, не правда ли? Они высаживаются, чтобы не опоздать! - восклицал француз. - Если бы они не высадились, ваши войска раньше их пришли бы в Берлин и забрали бы всю Германию. Ведь вы уже разбили Гитлера!