— Ты ещё и людей просто так калечишь? Он мне всё рассказал, — басил офицер. — Он тут сдаваться хочет, а я сейчас заставлю его жалобу на тебя накатать и…

— Дерджерри, тебе говорили, что ты баран? — боль в спине сделала Фара раздражительным. — Оформи его пока как свидетеля, я его забираю в кабинет.

— Я тебя сейчас с лестницы спущу, убийца напарника, — разъярился парнокопытный, но тут к столу подошёл его наставник, капитан Камолин. Ящер часто замечал этого человека в Управлении из-за оригинального внешнего вида. Всю его спину украшала татуировка в виде огромного насекомого. Сейчас из-под жилетки и футболки были видны вытатуированные лапы на руках и голова с челюстями, рисунок которой спускался на лоб по бритому скальпу. Он прикрикнул на подопечного:

— Это что за личная неприязнь при исполнении служебных обязанностей? — Дерджерри сел на место. — Оформи, как положено. Я провожу их.

— Без указания дела, на срок не более трёх часов! — крикнул баран вслед Ящеру, идущему с Камолиным и клоуном в сторону своего кабинета.

— Нашёл из-за кого на тебя наезжать, — поддержал Фара капитан.

— Ты Шагдара не очень-то уважал, да?

— А за что его уважать? Хитрый он был и стукач. На тебя косятся только те, кто не имел радости узнать поближе всю их семейку. А этот чего за шут гороховый? — покосился Камолин на Эльдара. Тот ответил обиженным взглядом.

— Маньяк вроде как, — коротко сообщил Фар, заводя клоуна в кабинет. Несмотря на то, что в нём убирались, он казался подёрнутым мерзостью запустения. Напротив рабочего места Ящера стоял овальный стол бывшего напарника. В глаза бросалась его пустота. Фар взял оттуда кресло, поставил напротив своего стола и грубо усадил клоуна.

— Солянин, это что за цирк? Ты чего сюда пришёл?

— Я не хочу, чтобы у Линды были проблемы. Вы сказали прийти, я пришёл. Пишите, что я сознаюсь… — замямлил Эльдар. Ящер, превозмогая боль, уселся в кресле.

— Ты чего, совсем съехал с катушек? Вчера вечером чуть не убил меня, сегодня признаться хочешь.

— Я вечером дома был. С невестой.

— Не был ты вчера дома, вот смотри. — Фар включил голографический экран компьютера. Через какое-то время нашёл запись одной из камер наблюдения на перекрёстке. — Вот, смотри, вот ты идёшь. Вот я следом. Вот, смотри ещё раз. Хочешь, увеличу? Качество хреновое, но это ты.

— Это не могу быть я. Костюм другого цвета.

— Конечно, ты его вывернул. У тебя вообще один костюм, да?

— Есть там другая одежда, но мы бедновато живём…

— Тогда руку сунь в карман штанов, — при этом капитан выложил кусок оторванной ткани. Проверив карманы, Солянин испуганно повертел его в руках, затем начал смотреть подкладку и выворачивать шапку. Вид его стал совсем подавленным.

— Ничего не понимаю. Я что, лунатик?

— Нет, с тобой что-то сделали. Тебе психику сломали, и теперь в тебе живёт вторая личность. Помоги мне найти тех, кто это сделал.

— Но Линда мне ничего не говорила! Она бы заметила…

— Дура твоя эта психованная? Вот уж сомневаюсь. Если ты сам себя столько времени обманывал, ее, наверное, тоже смог. Вспоминай, что на «ЭйчТексе» было, или раньше может быть. Таблетки, процедуры, облучение какое-нибудь…

— Она, может, говорить мне не хотела. Боялась за меня. Я давно уже плохо сплю. А в охране спал по четыре часа в смену, но часто с больной головой просыпался. Я когда увольнялся, хотел с них компенсацию, мало ли там радиация или что. Они пошли навстречу, медкомиссию я от них прошёл — всё оказалось нормально.

Эльдар казался совершенно расстроенным. Фар был готов поверить в его неведение относительно Шута. Тем более зная, что из них двоих последний умнее и хитрее. И Теоделинду он, возможно, умел грамотно водить за нос. Достаточно в такой ситуации снотворного. Ящер спросил, не наркоманка ли случайно его невеста. Невнятное бормотание можно было принять за утвердительный ответ. Всё вставало на свои места. Кроме главного. Солянин так ничего и не смог вспомнить. Кроме старой, по-видимому, итальянкой кукольной истории о солнечном и лунном клоуне, после которой он и решил дарить веселье людям. Вероятно, эту историю помнило и его альтер-эго.

— И что мне теперь делать? — спросил подавленный Солянин.

— Пиши признание и просьбу о медицинской помощи. Наказание за убийство четырёх гражданских не такое уж суровое. Плюс твоё расстройство. Лучше уж диспансер, чем тебя на улице убьют. Попробуем тебя вылечить, я походатайствую об особом к тебе отношении. Будем искать тех, кто тебя изуродовал. Иначе ты так и будешь каждую бессонную ночь убивать.

— Но вчера-то я тебя не убил же…

Этот его ответ заставил Фара хлопнуть себя по лбу от досады на свою тупость. Он даже не подумал проверить, что дальше делал Шут. И в отчётах патологоанатомов оказался-таки подозрительный труп. Бизнесмена застрелили из его же пистолета, его же рукой. Подходило под стиль боя Шута.

Солянин после этой новости был настолько напуган, что готов на любое сотрудничество. Одно «но»: жертва не подходила под профиль маньяка. Приличный молодой коммерсант не имел ничего общего с наркоманами, фанатом и бомжем. И тут Абдельджаффара осенило. Карта. Шут сверялся с картой. Он знал адрес жертвы и целенаправленно шёл туда, игнорирую препятствия вроде Ящера. Фар ещё раз внимательно изучил все досье. Бездомный проигрывал последние деньги в лохобудках, бизнес предпринимателя разваливался, он потонул в займах. Плюс букмекерский билет фаната, с парой наркоманов было тоже всё ясно. Вторая глупость, взятая за аксиому. Шут не маньяк — он киллер. Он убивает тех, кто не может рассчитаться с долгами. А должны в этом городе, как правило, все одному. Велев Солянину, который и так-то не собирался никуда не уходить, ждать его в кабинете, предупредив о нём дежурного, Ящер доковылял до мотоцикла и поехал к старому знакомому.

Тёмно-коричневый джип Министра был припаркован возле нового, только что отделанного серым пластиком, торгового павильона. Владыка теневого бизнеса города лично явился оценить, какие проценты можно будет требовать с будущего арендодателя. Фар подождал, пока Эдберг в сопровождении Димона сядет в машину, подошёл и постучал в тонированное стекло. Сначала опустилось переднее, оттуда, цепляясь рогами за дверь, высунулся рептилоид телохранитель.

— Я по неотложному делу, — сообщил Ящер. После этого опустилось заднее стекло, из салона подул холодный воздух от кондиционера. Константин Эдберг тяжело дышал, утомленный жаром летнего солнца, львиной лапой ослабляя галстук и расстёгивая свой серый пиджак.

— Давай побыстрее, у меня вся грива взмокла, — устало сказал он.

— В последнее время у вас много неудачливых заёмщиков пропадает. Тот, кто занимается организацией их исчезновения, мне очень интересен. Точнее не он сам, а где вы его нашли, и я…

— Он угрожает безопасности государства? — перебил Министр.

— Пока нет, но…

— И на него официально заведено дело?

— Нет, тут дело в другом… — но лев снова не дал офицеру договорить.

— В таком случае, молодой человек, не лезь в мои дела. Я в курсе твоего положения в Управлении. Никому ты здесь нахер не нужен и ни одного важного дела тебе теперь не поручат. Так что не прикрывайся тут интересами работы. Нет у тебя козырей в рукаве. И вообще, приходить ко мне и с меня что-то требовать в твоём положении это наглость. Это, во-первых. Во-вторых я не занимаюсь подобной ерундой. Мне, по сути, плевать, чьими руками поддерживается в моём городе порядок. Все они сами ко мне приходят и предлагают услуги. А откуда они взялись, мне дела нет. Так что ищи его сам. Хочешь, можешь грохнуть — у меня таких десятки.

— Слушайте вы, удельный князь всея подполья, вы за своими интересами мелочными не видите уже ничего. Шут вам помогает копейки ваши сраные сэкономить, а вот те, кто его подготовил, могут здесь такую кашу заварить, что от вашего маленького уютного помойного мирка ничего не останется. Вы думаете, такой незаменимый? И так себя обезопасили, в Управлении пару мудаков купив? В Промзоне особо никого не купишь. Не вашими капиталами точно.