Проулок заканчивался небольшой площадкой для выгрузки товара, с трех сторон окруженная красной кирпичной стеной пристройки. Там было несколько железных дверей. Из одной выглянула птичья морда мутанта орнитоида, Фар махнул в его сторону оружием. Дверь захлопнулась, послышался щелчок запора — пернатый предпочел не вмешиваться в дела вооруженного эсэсбешника. Офицер затащил парня за угол и швырнул об стену. Угонщик осел на асфальт, обхватив руками голову и застонав.

— Слушай, если я не ту технику взял, я все возмещу, отпусти… — начал оправдываться он. Ящер просто стоял над ним, сверля его взглядом, и молчал.

— Мы же договоримся… Ты или там знакомый твой… Все же можно решить, нормальные же… ааа… — вскрикнул парень, когда Фар выстрелил в стену рядом с его ухом. Осколки кирпича поцарапали татуированному шею. Фар присел на корточки, наставил на него пистолет и спросил:

— Кто заказчик?

— Я не знаю, с Промзоны, по-моему, может на Себека работает. Я не интересуюсь, я отвожу, а кредиты мне перечисляют! — убеждал угонщик. В этот момент в проулок вбежал Шагдар и уставился на преступника. Фар поднялся, сказав напарнику:

— Ничего он не знает. Как ты и говорил, Промзона или Себек, — и, прицелившись в голову парня, нажал на курок. Преступник и напарник дернулись, но выстрела не последовало.

— Вот тебе и сверхнадежный механизм, — разочарованно констатировал Ящер, вновь щелкая курком. — Пристрели этого козла, он нам бесполезен.

Сказав это, Фар начал медленно идти к выходу из проулка. Преступник что-то забормотал, обращаясь к Шагдару, который вытащил ствол и нацелился ему в голову. Однако стрелять он не торопился.

— Не можешь? — спросил Фар стоя к ним спиной. — Еще бы ты выстрелил, в своего коллегу по бизнесу. Ну вот, теперь ты совсем дурак…

Ствол пистолета Шагдара уперся Ящеру в затылок. Тот расслаблено опустил руки, убрав пистолет в кобуру.

— Совсем ведь не думаешь. Ты говорил как-то, что о чем-то жалеешь, я надеюсь о глупости своей. Дальше-то, что будешь делать? — но Шагдар не ответил. Он пытался сообразить, как теперь выкрутиться из ситуации.

— Второй раз ты делаешь подобную дурь. Из пушки палишь по воробьям. Сначала систему вскрыл, что бы никому не нужный угон убрать, теперь вот меня убей. Пойдем к отцу — только он тебя из этой жопы вытащит, у него много друзей разных…

— А ты такой умный да? — презрительно фыркнул Шагдар. — Он до конца жизни потом будет меня грызть. Я у него в рабах буду ходить…

— А по-другому никак. Убежишь, рано или поздно найдут, а так хоть…

Договорить Фар не успел — Шагдар попытался ударить в его затылок ручкой пистолета, но Фар успел чуть наклониться и, развернувшись, влепил в монгольское лицо тыльной стороной чешуйчатой ладони, а вторым ударом выбил из руки напарника ствол. Шагдар попытался сбить Фара с ног подсечкой, но тот отпрыгнул чуть назад и прямым ударом ноги зарядил монголу в челюсть. Тем временем, пользуясь дракой, медленно по стенке поднялся угонщик и, часто оглядываясь и хромая, поплелся к выходу из переулка. Ящеру было не до него — Шагдар атаковал, пытаясь попасть по животу Фара коленями. Когда тот блокировал его удар, Шагдар развернулся и провел атаку локтем в ухо, а затем еще одну с другой стороны. Фар отступил и в этот момент монгол использовал спрятанное в черных наручах оружие. Он выставил вперед кулак и, положив вторую руку на предплечье, нажал на наруч. Заметив это, Ящер повернул корпус. Пролетев мимо него, воткнулась в асфальт маленькая стальная стрела. Фар бросился вперед, захвалил руку Шагдара, и надавил на то же место, что и он. Под плечом рептилоида пролетели и ударились в стену еще две таких стрелы. Напарник ударил Фара коленом в живот и отпрыгнул, встав в боевую стойку тайского боксера. Фар изготовился к бою, встав так, чтобы перекрыть напарнику выход. Все его внимание было сосредоточено на левой руке Шагдара, которую защищал такой же черный кожаный наруч. Монгол снова атаковал коленями, а когда Ящер приготовился контратаковать после блока, нажал на левый наруч, из которого выдвинулось небольшое украшенное узором лезвие. И когда Фар хуком попытался попасть по левому уху Шагдара, тот отвел корпус назад, и попытался ударить лезвием снизу в живот рептилоида. Ящеру пришлось отступать влево, а в это время человек ударом с разворота сшиб его с ног. Пока тот откатился и встал, Шагдар побежал в проход.

В миг, когда Фар выбежал в украшенный вечерним солнцем двор, Шагдар уже запрыгивал на мотоцикл. Абдельджаффар подбежал к своему, но напарник уже накрутил ручку газа, и заднее колесо его железного коня вздымало пыль, готовясь сорвать технику с места. Решение пришло само собой и показалось весьма удачным — Фар взвел одно из встроенных оружий, на руле появился голографический экран прицела. Фар выстрелил из миниатюрной криогранатой, вроде тех, которыми пожарные роботы тушат огонь. Небольшой голубоватый пластиковый шарик с жидким фреоном попал в заднее колесо мотоцикла Шагдара и сдетонировал. Газ с шипением разлетелся, заморозив заднее колесо, выхлопную систему и спину монгола, который в этот момент набирал скорость, пытаясь вырулить на проезжую часть. Шагдар не справился с управлением, мотоцикл завилял и на полном ходу вылетел на дорогу. Похожий на большого оранжевого жука шестиколесный эвакуатор, хотя и двигался со средней скоростью, но не успел остановиться из-за своей массы и сбил монгола, подмяв мотоцикл под себя и протащив искореженный корпус несколько метров. Все что осталось от напарника Абдельджаффара — широкая кровавая полоса на асфальте.

«Люди редко совершают одну неосмотрительность. В первой неосмотрительности всегда делают слишком много. Именно поэтому совершают обыкновенно еще и вторую — и на этот раз делают слишком мало». Неоднозначная мудрость Ницше, мерцающая голубоватыми буквами на трехмерном экране голографического ридера, не могла отвлечь Абдельджаффара, ждущего аудиенции у кабинета начальника Управления, от несвойственных ему мрачных мыслей. Вряд ли стоило называть это сожалением, а уж тем более раскаянием. Нет, рептилия, с детства приучавшая себя к логике и анализу, на подобные эмоции была не способна. Все-таки Ницше выразился более правильно — неосмотрительность. Нецелевое расходование энергии, неоправданно жесткие действия. Это было справедливо как по отношению к Фару, так и к его покойному напарнику. Не стоил мелкий криминальный бизнес и комплекс неполноценности из-за гнета деспотичного отца преступления против пусть незначительной, но все же части государственного аппарата. Для этого в свое время и была создана ССБ — жесткое пресечение любых попыток угрожать государственности при практически безразличном отношении к защите жизни и гражданских прав населения. Эксперимент рискованный, но пока приносящий плоды. Единая империя на два континента, Евразийский союз. А народ со временем сам научился себя защищать. Под давлением постоянной опасности постепенно формируется общество, где граждане действительно понимают ценность добрососедских отношений, а не чтят их под страхом наказания. Но пока это общество построится, погибнут еще тысячи. Погибнут глупо, бесполезно, многие от рук тех, с кем находятся если не в дружеских, то хотя бы в деловых отношениях. Как Шагдар, которого его напарник так хотел наставить на путь истинный, что уничтожил.

Монгола выдали случай и он сам. Компаньон угонщика на свалке металлолома узнал его, и его назначение в напарники Фара, и рвение к запутыванию дела стали выглядеть совсем в ином свете. Стало ясно, что он в обход и коллег и Эдберга крышевал воров. Оставалось поставить его в рискованное положение и пойти на блеф. В этом помог Димон, заставив угонщика следовать за неисправным «Данцигом» на другой конец города, где Шагдар, как он думал, отвлекает дурака напарника, пока его подельник спокойно делает дело. Жадность и самоуверенность — совершать подобные действия, находясь в розыске. Наверняка подобный риск был ещё одним доказательством самому себе собственной состоятельности. Теперь это было не важно.