— Не понимаю… Брежнев описывает молдавские годы, а про Щёлокова ни слова. Отчего так случилось?

Черненко, тоже работавший в те годы в Молдавии вместе с Брежневым и Щёлоковым и не только читавший указанные произведения Брежнева, но и принимавший самое активное участие в их публикации, внимательно посмотрел на меня и ушел от прямого ответа:

— Есть кое-какие обстоятельства…»

Уж эти уходы от прямого ответа! Намеки, недомолвки. Они будут преследовать нашего героя в последние месяцы его жизни. Что за страшная тайна? Знаешь — скажи. Теперь нам остается гадать на кофейной гуще, что имел в виду Черненко. Но факт как будто налицо: свои давние особые отношения с Николаем Анисимовичем Леонид Ильич не афишировал. В 1970-е годы, о которых идет речь, эти отношения ничто не омрачало. Но Щёлоков — силовик, протеже генерального, занимает горячее кресло, Брежнев не хочет брать на себя лишнюю ответственность. Возможно, объяснение находится где-то здесь.

И всё же правы те, кто определяет отношения между ними как теплые и доверительные. Не совсем равноправные, верно: генеральный обращается к своему министру «Коля» (при посторонних — «Николай»), а Щёлоков к нему — «Леонид Ильич». Их судьбы не раз причудливо пересекались.

В первые дни войны Леонид Ильич и Николай Анисимович вместе навестили Щёлокова-старшего, Анисима Митрофановича (отказавшегося от эвакуации, как мы помним). И даже посадили дерево у его дома.

Фронтовые фотографии… Щёлоков на них выглядит спокойным, бравым, уверенным в себе военным. На снимках весьма часто они сидят или стоят бок о бок с Брежневым. Товарищи. Что-то по-свойски обсудили, сели, сфотографировались.

Вот любопытный эпизод. В 1939 году в Днепропетровске «мэр» Щёлоков на стадионе во время футбольного матча познакомился с Тамарой Лаверченко. Молодые люди стали встречаться. В начале войны Лаверченко эвакуировалась в Кисловодск, затем ушла медсестрой на фронт и попала в часть, где служил Брежнев. И… стала фронтовой любовью Леонида Ильича. Начальник политотдела 18-й армии испытывал к спутнице своей фронтовой жизни очень сильные чувства, читаем в книге Любови Брежневой «Племянница генсека». Ну, а Николай Анисимович простить свою подругу не смог, о чем известил ее запиской. Получается, что в молодости Брежнев даже отбил у Щёлокова девушку!

После отъезда из Молдавии в 1952 году Брежнев долго не вспоминал о своем товарище. Но ведь и о Черненко — тоже не вспоминал. И о других «кишиневцах» и «днепропетровцах». Когда получил возможность выдвигать самых близких и проверенных, тут же их призвал. В Москве Щёлоковы поселились в том же подъезде, что и Брежневы, по адресу: Кутузовский проспект, 26. Занять пустовавшую квартиру на седьмом этаже министру предложил сам Леонид Ильич. Эту конфигурацию ехидные вражеские «голоса» называли бутербродом: на пятом этаже живет генеральный секретарь, сверху и снизу его «прикрывают» два силовика, Щёлоков и Андропов.

Вспомним, что Леонид Ильич являлся крестным отцом Игоря Щёлокова. На тридцатилетие подарил своему крестнику «мерседес». Игорь был частым гостем в семье Брежневых, равно как и дочь генсека, Галина Леонидовна, — в доме Щёлоковых. Игорь познакомил Галину с ее будущим мужем — Чурбановым… Короче, семьи Брежневых и Щёлоковых были достаточно близки. Став министром внутренних дел, Николай Анисимович действительно редко бывал на даче у Брежнева, нечасто участвовал в совместных охотах, застольях. Оба они на людях не подчеркивали своих особых отношений. Один из ближайших помощников Николая Анисимовича полагает, что между ними имелась соответствующая договоренность. Может быть, и не было ее — по умолчанию. Все-таки Щёлоков занимал особую — и деликатную — должность, главного милиционера страны, и не должен был восприниматься окружающими как опора кого-то персонально.

Предшественником Щёлокова на посту руководителя органов внутренних дел был Вадим Степанович Тикунов.

Летом 1966 года мало кто сомневался, что Вадиму Степановичу министром еще работать и работать. У министра Тикунова было немало достоинств. «Умный человек с прекрасными организаторскими способностями, открытый и очень решительный», — характеризует его Игорь Иванович Карпец[2]. Некоторые полезные начинания, реализованные впоследствии Щёлоковым, были намечены еще при Тикунове. Кроме того, Вадим Степанович имел безупречную аппаратную биографию: он работал на высоких постах и в комсомоле, и в партии, и в КГБ (был заместителем председателя КГБ СССР).

Вместе с тем давние, еще комсомольские узы связывали Тикунова с членом Политбюро А. Шелепиным, председателем КГБ В. Семичастным и другими представителями той же группы, которую «днепропетровцы» предполагали в ближайшем будущем оттеснить от власти. Это всё и определило. Министр внутренних дел — слишком важная фигура в государстве. Леонид Ильич посчитал, что он достаточно окреп, чтобы продавить на эту должность верного человека. Пошла хитрая закулисная борьба. Стороны еще не перешли к открытому соперничеству. Они вроде бы вместе, вроде бы входят в коллективное руководство с первым среди равных во главе, дружно приводят страну в чувство после экспериментов Хрущева. Поэтому в разговоре друг с другом, обсуждая ту или иную кандидатуру на важный пост, пользуются эзоповым языком, прекрасно при этом понимая, что каждый имеет в виду.

В июле 1966-го Указом Президиума Верховного Совета СССР создается союзно-республиканское Министерство охраны общественного порядка. Восстанавливается союзная структура управления органами, упраздненная при Хрущеве в январе 1960 года. Единственный (рядом близко никого нет) претендент на кресло главы МООП СССР — министр МООП РСФСР В. С. Тикунов. Совсем недавно его наградили орденом Ленина, избрали кандидатом в члены ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета. В начале августа его готовятся утвердить. И вдруг — стоп. Начинаются странные разговоры: а кто еще? При этом Тикунову претензий не предъявляется, просто Брежнев на заседании Политбюро говорит: давайте еще подумаем. Затем, к удивлению практически всех, называет имя второго секретаря ЦК компартии Молдавии Н. А. Щёлокова. Щёлоков мало известен в Москве. Вторым секретарем в Молдавии он всего несколько месяцев, а до того работал заместителем председателя республиканского правительства. Правда, знаком с Леонидом Ильичом с довоенной поры. Земляки.

Первая попытка утвердить Щёлокова на Политбюро у Брежнева не проходит. Генеральный сворачивает обсуждение. Однако лишь для того, чтобы лучше подготовиться и выиграть это кадровое сражение. Члены Политбюро Суслов и Кириленко встречаются с первым секретарем ЦК компартии Молдавии Бодюлом, интересуются его мнением о кандидате в министры-силовики. Бодюл отвечает уклончиво: подходит для поста союзного министра, например… промышленности бытовых приборов, то есть непонятно, то ли рекомендовал, то ли, наоборот, отговаривал. Но тоже, видно, был изумлен. Позже стало известно, что всем этим обсуждениям предшествовала личная встреча в Москве Брежнева и Щёлокова. За Николаем Анисимовичем якобы присылали военный самолет, в одном из фильмов о «всесильном министре» даже назывался номер борта — 113. Правда, Игорь Щёлоков не слышал об этом эпизоде и не помнит, чтобы о нем когда-либо в их семье упоминали.

С одной стороны — престижно. В Москву, под крылышко к вон куда забравшемуся Леониду Ильичу. С другой стороны — министерство уж больно специфическое. Из двенадцати предшественников Щёлокова пятеро признаны врагами народа и расстреляны. Из уцелевших тоже практически никто не дожил до спокойной старости. После Сталина убивать наркомов перестали, но увольняли обычно с позором как несправившихся. «Не справился с участком работы» Н. П. Стаханов (министр внутренних дел РСФСР в 1956–1961 годах), исключенным из партии изгоем, на нищенскую пенсию влачил существование «министр сталинских строек» С. Н. Круглов (нарком и министр внутренних дел СССР в 1945–1956 годах). Решение занять этот пост от провинциала требовало определенного мужества и, наверное, доли авантюризма. По воспоминаниям Игоря Щёлокова, особого энтузиазма в связи с переездом в Москву близкие будущего министра не испытывали. Он передает фразу матери: «Николай, тебя или убьют, или ты сам застрелишься». Николай Анисимович не раз впоследствии говорил: «Как в воду смотрела». Подобные опасения семью Щёлоковых, несомненно, посещали.