В Зиге быстро разглядели потенциал, и как это называли сами люди, организовывающие бои - "подсыпали пороху". В подпольных боях нет ни правил, ни проверки на допинг. Редко кто из серьёзных участников современных кровавых игрищ не прибегал к помощи наркотиков и стимуляторов.

    Когда это случилось с Зигом - он стал существовать от дозы до дозы. Он жил в бараках, принадлежащих одному литеранскому богачу, решившему поиграть в хозяина гладиаторов. Питался чем придётся. Заннинса не заботила еда, вода, место, где он спал, люди, его окружающие, и мир за пределами комнаты и арены. Он жил словно раб. И за несколько граммов химических соединений он добровольно продавал себя снова и снова.

    Трипы были настолько яркими и приносили такое удовлетворение, что Зиг вскоре начал воспринимать реальность, как бесцветный бессмысленный сон. Реальностью для него были психоделические сны и приходы. Заннинс хорошо помнил нарастающее раздражение всякий раз, когда он долго не выходил на арену. Ведь каждый бой для него олицетворял вожделенный укол. Сначала до выхода на песок - стимулирующий, возбуждающий и активизирующй внутренние ресурсы организма. А после - ещё один, направляющий бурлящую энергию и мощь - внутрь себя, подкидывая перегревающемуся мозгу головоломки фантастических миров, настолько реалистичных, что ставшее модным в последнее время стерео-видео высокого разрешения, обещающее полное погружение, казалось дешевой подделкой. Пожелтевшей фотографией, расцарапанной и потрепанной временем.

    Психостимуляторы заставляли работать мозг на пределе возможностей. В десятки раз быстрее обрабатывать информацию, а следовательно и реагировать на опасности.

    Джиксер был "накачан" до краёв. Сражаться врукопашную с таким противником до безумия трудно. В этом состоянии он замечал даже самые незначительные движения, и буквально предугадывал действия Заннинса.

    Разлёживаться на спине было подобно смерти. Зиг перевернулся через себя, отскочил, увеличивая дистанцию. Но Джиксер не кинулся следом. Он будто бы нарочито неспешно приблизился к мотоциклу, у которого ещё продолжало крутиться заднее колесо и легко, одной рукой, оторвал его от земли.

    Заннинс метнулся к противнику. Альбинос думал, успеет застать громилу врасплох, пока Джиксер будет пытаться вновь оседлать железного коня. Но тот даже и не собирался этого делать. Чуть отведя руку с мотоциклом за спину, он резко ударил, используя транспорт на манер оружия.

    Зиг успел в последний момент припасть на колени. Прямо над головой промелькнули колёса, сыпля колючими песчинками. Колени обожгло, словно бы они проехались по крупной нождачке.

    С каждой секундой Джиксер терял человечность. В глазах Зига он все сильнее напоминал перекаченного химией мутанта. Ему даже было слегка жаль, что такой человек попал в кровавый мир подпольных боёв. Размахивать ста пятьюдесятью килограммами веса одной рукой - дано не каждому.

    В который раз Зиг перекатился по песку, уворачиваясь за миг до страшного удара. Джиксер обрушил мотоцикл на то место, где только что был Заннинс.

    Размахивания мотоциклом были достаточно медлительны, но потенциально настолько убойны, что Зиг не решался на опрометчивую контратаку. Ловкий Заннинс без особого труда держал дистанцию и избегал ударов. Всё, что от него требовалось - сосредоточенность и внимание.

    Джиксер расходился. Размахивал своей бензиновой булавой всё яростнее и небрежнее. Зиг помнил эту ярость, заволакивающую глаза красной пеленой, когда бой не удавалось закончить быстро.

    Заннинс отступал, держал дистанцию. Размахивающий мотоциклом детина - пугающее зрелище. Когда Зиг приноровился к размеренным маятниковым движением противника, заодно приблизившись к краю арены, Джиксер выкинул новый финт. Размахнувшись он просто бросил мотоциклом в Зига. Не ожидавший подобного Заннинс не успел среагировать. Мотоцикл ударил в грудь и унёс за собой, припечатывая Зига к стене.

    Трибуны взорвались аплодисментами.

    Зиг со стоном отбросил покорёженный мотоцикл. Не смотря на эффектность, удар вышел не таким страшным. Болела ушибленная спина и грудная клетка, но груде железа попросту не хватило инерции сделать из Зига блин. Похоже, пределы были даже у такой чудовищной силы, как у Джиксера.

    Не успел Зиг оправиться, как противник подлетел к нему. Посыпавшиеся удары оглушали, дезориентировали. Здоровые кулачищи били настолько же больно, насколько Зиг это себе представлял. Попытки Зига ответить, жестко пресекались. Наверное, с трибун его телодвижения выглядели более, чем жалко. Противник действительно читал Заннинса, как раскрытую книгу. Пропустив несколько увесистых тычков, Зиг оступился, завалился на бок, сползая по стене...

    Казалось, выхода не было, Зиг выходил на арену, уничтожал любого вставшего на пути, а потом получил вожделенный укол. Он быстро оказался на дне глубокой ямы безвыходности, и если поначалу и пытался выкарабкаться, слабо перебирая ладонями по грязной скользкой стене, то вскоре сдался.

    Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил одного человека. Живший с ним в одной комнате сосед погиб на очередной бойне и к Зигу подселили молчаливого невысокого кинтийца.

    Именно этого человека Заннинс впоследствии стал называть Учителем. Кинтиец был таким же невольником, посаженным на иглу бойцом, но в отличие от остальных, не потерявшим жизненных ориентиров. Каждый день он проводил в тренировках и медитации, не желая сдаваться. Постепенно он вытащил Зига из вязкого болота безразличия. Именно Учитель помог ему вспомнить о том, что у Зига была цель, вспомнить о Лилиан, о своём долге перед ней. Кинтиец сумел вбить в голову парня, что бороться нужно всегда, при любой расстановке сил. Даже если эта борьба идёт против зависимости собственного организма. Очень быстро Зиг перенял и боевые навыки, благодаря обучению и тренировкам стал намного увереннее держаться на арене. А в минуты, когда его разум очищался от стимуляторов - вынашивал план побега.

    Он жил лишь этой мыслью. И не мог позволить убить себя. Ведь где-то там, за пределами мирка, сузившегося до грязных бараков и тёмных арен, его ждала Лилиан.

    И Зиг не имел права её подвести...

    Рука дёрнулась, прикоснулась к маховику имплантата, регулирующему количество стимуляторов. Стоило только повернуть, и шансы на победу сравняются!

    Нельзя.

    Зиг отдёрнул руку, сумев отвергнуть соблазнительную возможность. Лилиан по-прежнему нуждалась в его помощи. Да, если Зиг сейчас погибнет на арене, то уже никогда не сможет ничего для неё сделать. Но победа, одержанная такой ценой, равносильна смерти. Возможно, получив такую дозу препарата, мозг Заннинса проживёт ещё несколько дней, но после - его будет ждать неминуемый конец.

    А много ли можно успеть за несколько дней? Он ведь даже не узнал, что произошло с Лилиан.

    Зиг лежал перед Джиксером на лопатках. Тело ломало, боль отдавалась в руках, ногах и голове. Зиг заглянул в глаза врага и не увидел там ничего. Джиксер уже начал заносить ногу, собираясь раздавить Зига, как таракана.

    Заннинс рявкнул и ударил громилу между ног стальным носком тяжёлого ботинка. Джиксер охнул, согнулся, хватаясь за промежность. Публика захохотала, заулюлюкала.

    Бои без правил есть бои без правил.

    Зиг перекатился, пользуясь замешательством противника и что-то быстро подхватил с земли.

    Джиксер развернулся, размахивая рукой, стараясь достать ускакавшего за спину Заннинса. Кулак врезал по вовремя подставленному Зигом шлему. Послышался хруст. Кажется, Джиксер сломал несколько пальцев.

    Зиг ударил врага под колено, повалил в песок и несколькими точными ударами в шею "выключил" тому сознание.

    Убивать несчастного Занниинс не хотел.

    Зиг никогда не видел с трибун поднятые вверх пальцы. Традиции оставлять гладиаторам жизнь ушла в прошлое. Заметь кто, что противник ещё шевелиться, от Зига непременно потребовали бы добить его. А так - всем было плевать. На арену вошло двое. Теперь один неподвижно лежал, а второй стоял на ногах.