Пообещав себе додумать на досуге эту глубокую мысль, я взяла с другого кресла плед и заботливо укрыла спящих родственников. Тихонько открыв заветный шкафчик, я прошептала «Soins du corps», достала синюю зубную щетку и предоставила Ершу возможность выбрать из двадцати трех разновидностей мужских дезодорантов. Тот похмыкал, но комментировать не стал, только спросил:

— А бритва есть?

Я уверила его, что знаю средство получше, и мы вернулись в мою ванную. Я торжественно вручила парню баночку с пахучей серой мазью, объяснила принцип действия и заверила, что минимум неделю бритва не понадобится. Мы быстро привели себя в порядок, я надела черные слаксы и облегающую тунику цвета морской волны, кое-как заколола волосы и отвела Ерша в ам-зону, примерно треть которой была отведена под «костюмерную». По факту, это просто о-очень большой склад забытых и отданных на благотворительность вещей, карнавальных костюмов, дизайнерских экспериментов мисс По, того, что оставили после себя многочисленные мужчины обеих тетушек, et cetera, et cetera. Так что найти можно было практически в

все — от рубашек «Prada» до эльфийского пояса верности. Неудивительно, что у неискушенного оборотня поначалу разбежались глаза.

— Хоть направление покажи, — взмолился он, — Я пока только блестки вижу.

— Это с прошлогоднего карнавала в Рио. Грубо говоря: справа — женская одежда, слева — мужская, обувь — на полках посередине, белье — в шкафу в самом конце, аксессуары — на стенах. С пометкой А — артефактные, М — многоразовые чары, О — обычные. Или опасные, не помню. А вообще, можно проще, — я хлопнула в ладоши и обратилась к пространству костюмерной, — Товарищи, нам совершенно необходимо одеть этого джентльмена!

Отовсюду вынырнули механические руки, ловко сцапали испуганно вякнувшего Ерша, за десять секунд сняли мерки и скомпоновали на двух металлических стойках все, что подошло по физическим параметрам. От многообразия цветов и стилей рябило в глазах, но настоящего мужчину такими мелочами не остановишь. Ерш решительно вгрызся в ворох одежды и через три минуты вынырнул с темно-синими джинсами в одной руке и простым черным свитером в другой.

— Ага! — победно воскликнул он, — Футболку бы еще…

В поисках необходимого оборотень вдруг радостно взрыкнул и по пояс погрузился в море тканей и пуговиц. Некоторое время был виден только симпатичный зад в пижамных штанах, а затем парень выпал на свет, сжимая в объятьях черную куртку-косуху. Все, как положено — молния, заклепки, кожа, по прочности сопоставимая с бронежилетом и гибкая, как кирзовые сапоги. На мой вкус — слишком брутально, но Ерш был явно счастлив. Про футболку мгновенно забыли.

— Не совсем по сезону, — заметила я, — зад отморозишь.

Но парень наотрез отказался расстаться со своей прелестью, отговариваясь тем, что оборотни мерзнут меньше людей. Пришлось сдаться, тем более, что на меня не обращали ни малейшего внимания.

— Товарищи! — возопил парень, напрочь растеряв остатки страха, — На помощь! Сорок третий размер обуви!

Перед ним выстроилась в ряд обувь всех возможных видов и расцветок, но я уже знала, каким будет выбор. Здоровенные ботинки а-ля «по горам, по долам, по болотам, по трупам» с металлическими мысами и каждый весом не менее килограмма быстро нашли нового хозяина.

— Не понимаю, это что-то вроде «дай волю дикой стороне»? Или «Снимите это немедленно!»? — я физически не могла держать язык за зубами, — А то, что мы сожгли — дурное воспоминание серой юности?

— Вот это — мой нормальный вид, — неведомо когда Ерш пробрался к дальним шкафам и увлеченно рылся в залежах семейных трусов, — Во всяком случае, был два года назад. Я уже тогда готовился к лечебнице Беримира, пришлось сменить имидж. А без ромашек тут трусы есть?

— Откуда я знаю? Ищи.

— Нашел. С сердечками. О, эти вроде простые, — оборотень шмыгнул за стойку и быстро переоделся. Мне казалось, что он будет выглядеть как пугало, но байкерский ансамбль пришелся ему и впору, и в масть. А когда он собрал волосы в короткий хвост, все сомнения отпали окончательно.

— Все, сдаюсь, дитя рок-н-ролла. Деталей только не хватает.

Я сняла со стены артефактный ремень с волчьей головой на пряжке и пояснила, что он защищает…эм…нижепоясное пространство от враждебных посягательств, а Ерш самовольно влез в шкаф с украшениями и выудил гвоздик — серебряный крестик-анк. Поднес к уху, что-то вспомнил и со вздохом положил обратно.

— Что не так? — спросила я.

— Ухо заросло, совсем забыл.

— Бери серьгу, я тебе потом пробью.

— Умеешь?

— Обижаешь!

— Мне подруга так же говорила, а потом чуть ухо отрезать не при…

Внезапно оборотень замолчал, судорожно сглотнул, несколько раз моргнул и резко сел на пол, напугав меня до полусмерти.

— Что?.. — пролепетала я.

— Помолчи, пожалуйста, — его голос, сиплый и сдавленный, мурашками пробежался по моему позвоночнику. Я должна была бы предвидеть подобное, когда он заговорил о подруге. Наверняка она одна из тех, пропавших… мертвых. Новые впечатления могли на время вытеснить боль и страх, а бравада — скрыть остатки, но сейчас горе и ужас последних дней обрушились на его плечи весом всего земного шара. И теперь он, сцепив зубы и закрыв глаза, пытался не упасть под тяжестью своих потерь, а я стояла рядом, как идиотка, и совершенно не представляла, что мне делать.

Понемногу его дыхание выровнялось, взгляд прояснился и приобрел прежнюю твердость, а лицо расслабилось.

— Извини, — сказал Ерш, вставая, — Накатило.

Я достала еще несколько похожих комплектов одежды, пару черных мужских маек и толстый длинный шарф в веселенькую красно-зеленую клеточку.

— Оборотень оборотнем, а голая шея зимой — нехорошо, — назидательно втолковывала я надутому, как хомяк, парню. Модница, честное слово. Зато, вроде, взбодрился.

На все про все у нас ушло не больше часа. Забросив награбленное в мою комнату, мы направились на кухню, завтракать. За столом, близко склонив головы друг к другу, сидели и тихо переговаривались тетушка Оливия и жнец-инструктор Рейм. Уже при виде этой ехидной физиономии, в которой азиатская половина до смерти запинала славянскую, я почуяла легкий запашок социальной опасности. Судя по серьезности лиц, обсуждался план по захвату Вселенной. Или список покупок на завтра. Для полноты образа не хватало пепельницы и облачка сизого дыма под потолком. На этот раз Ерш не пытался сбежать, хотя побледнел не на шутку. Пару секунд они с мисс По играли в «кто кого переглядит», а потом оборотень вполне миролюбиво поздоровался:

— Доброе утро.

— Доброе, — ответила миссмистер и легко вспорхнула со стула, — Кофе будешь?

— Да, спасибо.

Ну, просто идиллия.

— Знакомьтесь, — походя бросила тетушка, — Рейм — Ерш, Ерш — Рейм.

Мужчины пожали руки.

— Так что? — вдруг без предисловий заговорил жнец.

— Что «что»?

— Если оборотень, ну… — Рейм изобразил однозначно неприличное телодвижение, — …с животным, что будет?

Вот и познакомились.

— Будет один больной оборотень и одно очень травмированное животное, — ответил Ерш с выражением лица человека, которому без наркоза удаляют зуб.

— А я думал, будет вурдалак.

— Нет, не будет.

— Жаль.

— Привет, дядя Рейм! — вклинилась я, пытаясь хоть слегка разбавить абсурдность обстановки.

— Привет, женщина! Ну, иди уже, обниму! — жнец облапил меня до хруста в ребрах, — О, сисечки!

И это — самое безобидное, что он мог сказать.

Я впервые задумалась над тем, как воспринимают Рейма посторонние. Вряд ли нефильтрованный поток его сознания оставляет непосвященным шанс узнать его поближе, рассмотреть под пошлыми шутками и изощренными фантазиями вполне целостную, разумную и адекватную личность. Иногда мне кажется, что единственная экосистема, в которой данный жнец-инструктор может существовать во всей полноте красок и размахивать своим знаменем так высоко, как только возможно — это дом По-Плам. В конце концов, наши тараканы и его мутанты танцуют под одну музыку.