— Ты ведешься не на внешность, — возразила я, — а на сексуальную харизму. Ну, четровщинку в глазах и маскулинность в ауре. Я, конечно, не присматривалась, но в Иравэре их маловато.

— И кто тебя таким гадким словам научил? — тетушка резко сбросила скорость и стала зорко всматриваться в распростертый под нами пейзаж. Через некоторое время, увидев что-то, понятное ей одной, она уверенно свернула с тракта на еле заметную узкую тропу и почти остановилась, дожидаясь мисс По. Та нагнала нас минут через пять и, к моему огромному сожалению, оборотень все еще был при ней.

Фу, злобная я. Аж самой противно.

— Когда вы вообще успели сойтись? — выдала я давно вертевшийся на языке вопрос.

— Дорогуша, наука — это хорошо, — улыбнулась мисс Плам, — но иногда и по сторонам

неплохо бы смотреть. Уже четыре дня, как объявлен семиал[73].

— То есть, пока я чахла над зельями, как Кощей над златом, ты творила шуры-муры с этим сухим остроухим бюрократом? — возмущению моему не было предела. Ну что за семейка — собственной дочери никто ничего не рассказывает!

— Не забыла, кто именно накосячил и отдувается штрафными работами? Хулиганка, все-то тебе надо докладывать.

— Ни стыда, ни совести, — подытожила я и мстительно добавила, — Ни кадыка.

Моя последняя реплика оказалась громче, чем я ожидала, и достигла ушей Оливии. Тетушка смерила меня укоризненным взглядом, но комментировать не стала, лишь покачала головой и чуть опередила метлу, оставив практически наедине с невеселыми размышлениями о собственной беспричинной желчности. Ерш, скотина, выглядел так, словно у него на глазах развернулось цирковое представление, аж уши заострились от желания не пропустить ни слова. Я назло замолчала.

Пару часов мы летели в полной тишине. Разговоров не заводили, по сторонам особо не оглядывались, даже обедать пришлось на лету. У меня стали ощутимо затекать спина и то место, на которое покусился подлый оборотень два дня назад, когда Матильда вдруг остановилась.

— Снижаемся! — скомандовала она, — Барьер рядом.

Лично для меня простирающиеся под нашими задами облачка ничем не отличались от остальных, и когда мы стали быстро снижаться по спирали, от вдруг вынырнувшего из белой дымки пейзажа перехватило дыхание. Карпаты! Пятнистые, как коровья шкура, ребристые, как дорогое жабо — и бескрайние, как океан, даже с относительно небольшой высоты немногочисленные городишки и деревни терялись среди выпуклого рельефа гор, как блохи в собачьей шерсти, а пушистый ковер заснеженного леса переливался всеми оттенками от черного до светло-серого. То и дело мелькали крошечные зеркала озер и серебристые жилки замерзших на зиму рек.

— Мать, только лего-о-онечко… — попросила я, получила в ответ презрительное хмыканье и покрепче вцепилась в плащ впередисидящей ведьмы. Ох, зря я ее сегодня драконила, а, главное, безосновательно.

— Тилли! Здесь?! — мисс По поравнялась с нами и теперь внимательно вглядывалась в снежную скатерть гор в поисках подходящей посадочной площадки. Под «подходящей» подразумевалась любая относительно ровная поверхность площадью в шесть квадратных метров без видимого наличия крупной (до семи тонн веса) нечисти. Лично я видела только хищно ощеренный частокол исполинских елок, любая из которых и не вздрогнет, если по ней размажет вот такую вот гоночную метлу или демоническую лошадку с довеском в виде мягких наощупь пассажиров.

— Мать, — предприняла я новую попытку добиться взимопонимания, — Приземлимся мягонько — или как обычно?

Вместо ответа Матильда резко вывернула руль вправо и, завершив виток по спирали, влетела прямо в — как мне казалось — непроходимую чащу еловых верхушек. Вопреки опасениям, мы вляпались не в ветки и иголки, а в прохладную и студенистую наощупь поверхность пространственного барьера — мисс Плам, как полноценная ведьма, никаких неудобств не испытала, а я вот поежилась, пытаясь согнать противное ощущение ползущей по спине медузы, и не сразу заметила, как изменился пейзаж. Из-за особенностей «кармана»[74] высота в точке выхода была гораздо больше, чем на входе, и «комета» легла перед нами, как на ладони — длинный, постепенно расширяющийся «хвост» со стеной заснеженных горных вершин по обе стороны и «голова» с неровной, чуть выгнутой в обратную от нас сторону кляксой Дикого Горолесья, западная половина которого терялась в густом, цвета застиранной простыни, тумане. Тускло-серые, словно присыпанные пеплом деревья неразличимой с такого расстояния породы выпирали пятном плесени на фоне сплошного ковра высоченных, с корабельную мачту, глазированных снегом елей. Однако долго любоваться видами мне не дали — едва преодолев барьер и миновав выпуклую кнопку Беломир-горы, Матильда вошла в крутое пике и камнем нырнула вниз, на еле заметную полянку между стволов. На полпути тетушка соскользнула с сиденья и, раскинув руки, живописно шлепнулась на снежную перину, а я, ухватив руль, аккуратно посадила метлу следом. Ну… почти.

— Какое небо голубое… — задумчиво протянула я, лежа на спине в сугробе в паре метров от приземлившейся более удачно тетушки. Метла торчала рядом прутьями кверху, а я безбожно грешила против истины — со светло-серого купола облаков непрерывно сыпались мелкие острые снежинки. Дубак стоял капитальнейший, градусов двадцать мороза, не меньше. Услышав неподалеку шелест кожистых крыльев и хруст чуть подмерзшей поземки под копытами, я с кряхтением села и стала отряхивать дубленку.

— Плам, ты неисправима, — Оливия соскользнула со спины Ники и за капюшон выдернула меня из сугроба, — Нас, наверное, только слепой не заметил.

— Если и заметил, то уже не помнит, — мисс Плам тоже поднялась и раздавила каблуком стеклянную «рыбку»[75], - Дая, проверь зелья. Ерш, вызы… боги, ну что ты за хрупкий цветочек!

Оборотень стоял, прислонившись плечом к елке, и мучительно решал — опозориться здесь, или мучаться еще неопределенное время с застрявшим в горле комком то ли подавленного вопля, то ли желудочного сока. Я не удержалась и подпустила шпильку:

— Рожденный ползать…

— Помолчи ты, бога ради, — парень постучал себя кулаком по груди и, задумчиво сжевав пучок еловых иголок, отправился разгружать лошадь. Я фыркнула, сняла со спины чемоданчик и наскоро проверила флаконы — все на месте, в целости и сохранности, даже пульверизаторы не покорежило. Мисс По со вздохом облачалась в короткую бежевую шубку, шерстяные брюки и гибкие ботфорты на меху — в целях маскировки и из-за полной несовместимости с большинством зелий заклинание теплого ветра придется снять. Натягивая на левую руку тяжелую кожаную перчатку, она помедлила, словно о чем-то задумавшись, и пробежалась пальцами по тыльной стороне ладони.

— Все в порядке? — миссмистер вздрогнула, когда я легонько тронула ее за плечо, — Ты в последнее время необычно задумчива.

— Я сосредоточена, — тетушка тяжело вздохнула и достала из кармана чешуйку из хвоста Кербера, — Подержи Ники, пожалуйста.

Я обхватила нервную, почуявшую неладное лошадь за шею, пока Оливия успокаивающе похлопывала ее по спине и чертила на боку руну перемещения.

— Знаю, ты этого не любишь. До скорого, — мисс По чиркнула чешуйкой по моей щеке, выбивая лепесток пламени, и быстро коснулась начертанного узора. Возмущенно заржавшая Ники пропала в облаке дыма, оставив после себя лишь легкий запах пепла.

— Опять будет на меня обижаться, — вздохнула тетушка и стала перебирать содержимое одной из сумок, наспех соединяя части «черных ловцов», — И что плохого в полях Преисподней? В конце концов, это ее родина.

Вопрос остался чисто риторическим.

— До Стены отсюда примерно километр, — Ерш потуже намотал шарф на шею и стал помогать мисс Плам закапывать метлу в снег, — Так с запада на восток и пойдем, пока — и если — в Горолесье не упремся. Будем держаться лесных троп — на основных дорогах наверняка стоят дополнительные дозоры. Километра через два дойдем до хижины Ярослава Снегиря. Надеюсь, до Коналла шагать не придется.