— Где резать? Здесь? — осужденный вопросительно посмотрел на Заречнева. Сашка кивнул. Мужчина нацепил на глаза очки, наклонился….. Пещеру осветили яркие сполохи огня.

— Все! Готово! — выпрямился заключенный. Сашка шагнул к ткани. Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука владельца цепи.

— Постой! Погоди! — сказал он. — Материя еще не остыла! Руки до костей обгорят!

Сашка заглянул в глаза заключенного, кивнул.

— А водичкой нельзя остудить? — неожиданно для самого себя спросил он.

— Можно! — после некоторой паузы ответил его бывший противник. — Можно, но не нужно! Изменится структура материала! Край полотна станет ломким! Вся ваша работа — псу под хвост! Лучше подождать!

Заречнев кивнул, отступил на шаг, встал так, чтобы его лопатки упирались в скалу….

— Не ссы! — осклабился заключенный. — Пока вы с Красавчиком в деле, вас не тронет никто! Не посмеет! — выдохнул он, поворачиваясь боком к Заречневу. — Ну а уж после смены, извольте пожаловать!

— Куда?

Заключенные… расхохотались.

— Туда, куда никто никогда по доброй воле не ходит! К людям, которые решат, что с вами делать!

— Почему- с нами? Стас-то тут при чем?

— Это — не нашего ума дело! Наша задача — доставить вас; и всё! А разговоры разговаривать будете ТАМ! — большой палец богатыря указывал куда-то вниз. — После того, как закончите свою работу! Всё! Можешь забирать свой кусок! — сказал он, двинув ногой ткань в Сашкину сторону. Заречнев наклонился, коснулся материала. Металлизированная ткань была еще горячей, но рука жар терпела. Александр подхватил темную гибкую пластину, шагнул в сторону портала.

Красавчик заметил движение в ангаре, направил флаер в его тесный проем. Он подлетел к самому урезу Глотки Дьявола, жестом руки показал Сашке, чтобы он прыгал в кабину флаера.

Заречнев перехватил "заплатку", разогнался, насколько смог, перепрыгнул в кабинку аппарата ремонтников.

— Ну, как все прошло? — в голосе Стаса было больше веселья, чем озабоченности.

— Ты знал? — спросил его Сашка.

— О чем?

— О том, что меня не тронут!

— Разумеется! — весело ответил Стас. — Правило не трогать ремонтников ни при каких обстоятельствах — это и есть то самое "золотое правило" Годо, ради которого все стремятся перейти в наш клан!

— Но — почему?

— Заключенные понимают, что любой из них в любой момент может оказаться на месте того, кому требуется помощь! Любой! В любой момент! Понимаешь?

— Понимаю….. Теперь — понимаю! Но тогда поясни — почему?

— Что — почему?

— Почему ты решил взять меня в ваш клан?

— Давай не сейчас?

— Почему?

— Объяснять долго! Давай как-нибудь потом, вечером!

— Вечером нас ждут!

— До вечера еще надо дожить! — Стас ответил Сашке, как ему показалось, невпопад. Однако "второгодник" промолчал — они приближались к "спине" мальчика.

— Теперь вот что! — в голосе Стаса вновь явственно слышалось волнение. — Ты возьмешь управление! Зависнешь над горбушкой "мальчика"! Я надену резак, возьму ткань и спрыгну вниз! Когда я закончу, ты заберешь меня!

— Хорошо! А почему нам нельзя приземлиться прямо на голову манипулятора? Площадка небольшая, но она вполне достаточная для нашего аппаратика!

— Там антенны! — после некоторого раздумья ответил Костров. — И запасный выход оператора! Да и инструкции запрещено! Ладно! Хорош базарить! Время идет….

Он глазами показал Сашке, чтобы тот перебирался в переднее кресло, а сам занялся небольшим увесистым ранцем. Он довольно долго копошился вокруг него, после чего закинул ранец на плечи, плотно опоясал себя многочисленными ремнями.

— У тебя там что — парашют? — осклабился Заречнев, уколотый неожиданным сходством амуниции рюкзачка с парашютными постромками.

— Не-ет! — вяло ответил Костров, неожиданно понявший, чем именно вызван такой вопрос Заречнева. — Это ремприбор! Он не должен свалиться с тела ни при каких обстоятельствах! Зря ты так нехорошо обо мне подумал! У напарника ремонтника не должно и не может быть никаких сомнений в том, с кем они вместе! Особенно в таких ситуациях! — он неожиданно зло сплюнул на полик флаера. — Ну, всё! Кажется, всё получилось! Веди флаер во-он туда, и зависай! И вот еще что…. — Он заметно расстроился. — Не думал, что придется тебе говорить это…. Запомни всего одно правило: ни при каких обстоятельствах не покидать то место, где ты зависнешь! Ни при каких! До тех пор, пока я не вернусь в кабину!

Красавчик отвернулся, нащупал на стене какой-то предмет, потянул за него. Предмет оказался металлическим карабином, на конце длинного гибкого фала. Не глядя на Александра, Стас продел карабин в кольцо на верху ранца, тщательно завинтил его.

— Теперь мы связаны пуповиной в одно целое! Длину фала я отрегулирую сам; твоя задача — висеть надо мной и прикрывать машиной место работы от возможных обломков камней, которые иногда падают сверху!

— А если в аппарат что-то попадет?

— Мы с тобой теперь — одно целое! Если выживем, то только вместе! — твердо сказал Красавчик. — Если погибнем, то тоже вместе! — он наклонился, прихватил прямоугольную заплатку, сел на край кабины, свесив ноги в пустоту. Стас поднес к губам микрофон передатчика, сказал в него несколько слов.

Стометровый "мальчик" под его ногами замер, огромные "кулаки" — роторы перестали вращаться, прекратили обдирать серебристо-серую "шкурку" Глотки Дьявола. Стас перевалился через грань кабины, пальцем, облитой черной перчаткой, коснулся чего-то на одном из ремней, крест-накрест опоясавших его идеально сложенное тело. Фал пополз из стены, Красавчик скрылся за гранью кабины.

Сашка быстро осмотрелся по сторонам, стремясь виртуально "закрепиться" в пространстве Глотки, однако единственным надежным ориентиром по-прежнему оставалась только квадратная "голова" "мальчика". Сашка через лючки быстро нашел темную фигуру Стаса, медленно спускающуюся вниз, дождался, когда его ноги коснутся темного гофра "пуповины"….

Работал Стас медленно, очень тщательно. Наверное, корпят только кропотливые швейцарцы так над своими часами; или немцы — над своими знаменитыми автомобилями. Заречневу хотелось спросить у Стаса, обосновано ли такое внимание к обычной, вроде бы, заплатке, но подумав, он решил, что не стоит отвлекать напарника во время работы.

Неожиданно рядом с его кабиной что-то промелькнуло. Сашка с трудом удержался от того, чтобы дернуть рукоятью управления. Он наклонил голову, проследил за предметом, напугавшим его.

Предмет оказался камнем весьма внушительных размеров. Булыжник миновал "голову" "мальчика", с силой врезался в кучу мусора у ног манипулятора.

— Фу-у! Пронесло! — Раздался в его наушниках голос оператора. — Я думал — всё; вам капец!

— Ты видел, как он падал?

— Разумеется!

— А почему нас не предупредил?

— А смысл? Если камень падает на вас, и ты пытаешься увернуться, то погибает, как минимум, один из вас. А обычно….

— Что — обычно?

— Обычно — оба!

— Понятно…. А скажи мне вот что: почему камни падают? Их кто-то сбрасывает?

Мужчина рассмеялся.

— Нет! Разумеется, нет! Камни отваливаются сами — там, выше по стене! Когда-то давно это булыжник был частью стены Глотки. Но потом ветровая эрозия и перепады температуры расшатали его, и он в один не прекрасный момент полетел вниз, на наши головы!

— Значит…. У стены опаснее, чем в середине?

— Да! И намного!

— А манипуляторы? Их может повредить камнем?

— Нет! Эти, которые работают у стены — они самые большие и специально сконструированы так, чтобы выдержать удар при попадании большого куска скалы. Самого "мальчика" они не повредят. — продолжил оператор. — а вот "пуповину" — запросто.

— Ты хочешь сказать, что твой гофр разорвало именно таким камнем?

— Да! Вполне возможно!