— Ах, хозяин?! — взвыла дурнилой жена. — Налог чем платить будем, а?! Спиногрызам твоим сопливым обувь кто купит, а? У нас на жратву едва хватает! Хозяин, а! Гляньте на него!

— Заткнись! Будут тебе деньги!

— Да где ты их возьмешь, пьянь подзаборная?! — по спине Нэда с хлопком ударило грязное полотенце в руках жены. — Кого ты еще продашь, а? Этого?!

Палец жены ткнулся в затравленно вжавшегося в стенку косого мальчишку, зло-отчаянно смотрящего на родителей.

— Али эту соплю?! — палец ткнул в чумазую малышку-девочку, с трудом держащую на руках шестимесячного младенца.

Продать… да нет, этих не продать… хотя Нэд с досадой думал, что вот с этих толку никакого не будет. Кому девка сопливая да косой-рябой надобен? Да и нельзя родных детей по крови продать, рабство у них в городе все одно воспрещено… а ежели кто посмеет, тот на виселицу пожалует… это до щенка-полукровки никому дела нет, а за человеческого шею подставлять неохота…

Нэд замер. В голове мыловара смутно забрежила мысль… и он зло заулыбался.

— Дура-то ты дура, жена, а мыслишь умно…

— Что? — ахнула жена, а дети, вздрогнув, испуганно метнулись в сени. — Ты че удумал?!

— Щенка верну и продам. Скажу страже, что гном топором тебе угрожал, его силой забрал, а мы так ентово ублюдка любили-и-и! Страшно было кому сказать, а сердце-то у нас с тобой до-о-брое! Болит за вышметка… гномы-то, нелюдь поганая, обидят мальца… смекаешь, а?

Мыловарща так и села на лавку…

Торин с Двалином ушли вечером на день рождения некой Бианки Бэггинс, и Дис была совершенно спокойна. Развешивая выстиранное белье на веревке во дворе, она с улыбкой посматривала на сына, что, высунув язык, пытался стрелять из игрушечного лука в забор. И каждая таки воткнувшаяся стрела вызывала восторженный взвизг мальчика. Самое удивительное, что у него получалось попадать туда, куда он целился. Не всегда, но все же…

Удивительное дело… деревянный меч да топорик лежали без дела, не привлекая взгляд сына, а лук-игрушка вновь и вновь оказывался в руках её мальчика. Хотя… Кили любит все необычное, чего у других нет. Не нравится ему играть в то, во что иные играют.

А вот Фили… Дис взглянула на приемыша Торина. Мальчик почти никогда не играл. Казалось он просто не знал, как играть… и не понимал, почему Кили так радуется, стреляя из игрушки. Вначале мальчик сидел на крылечке и смотрел на Кили, но потом ему стало скучно и он… Дис вздохнула. Радостно конечно, и хорошо, что мальчик трудолюбив, но…

Вот и сейчас Фили был занят делом. Он сосредоточенно собирал крупные щепки у пенька, на котором Торин рубил дрова. Соберет охапку и отнесет к поленнице дров.

Дети большую часть времени играть должны… а не работать. Жаль, что маленький Ри опять занемог, а Фили с удовольствием ходил к маленькому калеке. Даже на удивление выучил в доме Ри с десяток рун…

Дис качнула головой, и, стряхнув рубаху Торина, набросила на веревку, закрепив прищепками. А хорошо бы и Кили начинать учить рунам…

Она не успела додумать мысль, как во двор вошли двое стражников-людей.

— Ага, — сказал один из них. — Это тот дом!

— Что вам надо? — напряженно спросила Дис.

— Она еще спрашивает! Вот же нелюдь! — зло бросил другой стражник и бросив презрительный взгляд на гномку, скривился.

Дис замерла, испуганно думая, что ей делать. Это люди, и это их город, и ссоры с ними не нужно… но они же явно пришли не с добром…

А первый стражник быстрым шагом пошёл к стоящему у поленнице Фили. Мальчик держал в руках охапку крупных щепок и испуганно смотрел на приблизившегося человека. Тот молниеносно схватил мальчика за руку и дернул на себя, так что Фили уронил под ноги все щепки.

— А ну пошли! — сказал человек.

— Отпустите ребенка! — вскрикнула Дис, бросаясь к ним.

Но второй человек схватил ее за волосы и отшвырнул назад на землю. От боли и обиды перехватило горло…

— Мама! — закричал Кили, бросаясь к ней.

— Нет! Пустите! Пустите меня! — кричал Фили, пытаясь вырваться из рук стражника.

Разозленный страж ударил мальчика, и подхватил его на руки.

— Что вы делаете? Зачем? Отпустите его! — со слезами закричала Дис, прижимая к себе сына.

— Убирайтесь отсюда! — взвизгнул Кили, брыкнувшись и зло сверкая глазами.

— Нет, ну ты глянь на этих наглых тварей! — поразился тот стражник, что бросил ранее Дис на землю за волосы. — Чужих детей в наглую воруют да честным людям расправой угрожают, да еще приказывают убираться! Может и этого щенка с бабой в острог отвести, а Сэд?

— Пусть их, — огрызнулся тот, что удерживал Фили. — Нам про гнома было сказано. Вот его надо в острог, чтобы с ним разбирались.

Дис от страха крепче прижала к себе Кили. О Махал! Только не это… крик поднять? Соседей-гномов позвать? Перед глазами тут же встало, что тогда будет — кровь и смерть стражников. И что тогда?! Бежать из города со всех ног, а по городам человеческим пойдет слух о гномах-убийцах?! Что же делать?! Где ты, Торин?!

— Отпустите Фили… — прошептала она, взмолившись, так и не поднявшись с земли. — Отпустите ребенка!

— Это не твой ребенок! — был ответ. — А ну заткнись, щенок! Только брыкнись еще раз!

По лицу Фили потекли слезы и он с отчаянием смотрел прямо на Дис, которая совершенно ничего не могла поделать.

— Пошли в острог, щенка сдадим! — отвернулся от Дис второй стражник. — А ты…

Он обернулся к Дис.

— Лучше тебе и твоему щенку с его папашей убраться из города! Пошли Эд!

И Дис ничего не оставалось, кроме как смотреть в спины уходящих людей…

Фили почти сразу перестал сопротивляться. Горло перехватило от страха. Его вновь, вновь забрали! Забрали от госпожи Дис и… и от…

— Папа… — прошептал он, задыхаясь от страха и боли в сердце.

— Да вернешься ты к своему папаше! — буркнул стражник. — Надо сказать мыловарам, что мы нашли их приемыша, — сказал он, обращаясь к своему напарнику.

Тот кивнул и почесал свой ус.

— Ну, скажем… а толку? Капитан сказал мальца в остроге запереть до разбирательства. Поймают гнома, допросят, все порешат, а уж потом мальца к папаше-мыловару.

— Нет! Не надо! Пустите! Пожалуйста! — закричал Фили.

— А ну заткнись! — рявкнул на него стражник, подарив подзатыльник.

Мальчик замолчал, глотая слезы. Он не хотел к мыловарам, не хотел! Но что он мог, что?!

А стражники города все несли его прочь от дома гномов. Они прошли несколько улиц, свернули за угол и подойдя к высокому, серому из камня дому, вошли в него, оказавшись в полутемном с грязным дощатым полом коридоре. У стены с одной стороны стояла стойка с копьями, а с другой стороны было несколько дверей. В одну из них заглянул стражник.

— Эй, капитан! — воскликнул он. — Мы нашли мальчишку! Еще приказы будут?

— Заприте его в пустой камере внизу! — донеслось из комнаты. — Придет судья, допросит. А вы к патрулям, марш!

— Есть! — ответил на голос стражник.

Стражники прошли коридор, и спустились по лестнице вниз — в мрачный, в полутьме подвал. Крохотные у самого потолка окошки были зарешетчены и пропускали немного света, освещая устроенные у противоположной стены камеры, огороженные толстыми решетками. В одну из них с гнилой соломой втолкнули Фили. Решетка с грохотом захлопнулась и со скрипом отозвался замок. Фили, размазывая по щекам слезы, огляделся… всхлипнул, и сел у стенки на солому, уткнувшись лицом в коленки…

… Дис не ложилась спать, в волнении дожидаясь Торина. Она боялась оставить Кили. Не знала что делать и куда бежать. С трудом уложив Кили спать, она села у стола и в отчаяньи закрыла лицо руками. Из этого города надо было бежать. Уходить. Забирать детей и уходить прочь. Где же Торин?! Почему он так долго?

А если его схватили? Что если он в тюрьме у людей?! Мысли обжигали ее, рождая в душе еще большую панику. А время тянулось и тянулось…

Поздняя ночь стояла за окном, когда задремавшая поневоле Дис очнулась, вздрогнула от шума за стенами дома… испуганно распахнув глаза, она секунду вслушивалась в веселый, знакомый смех за стеной дома.