— Да будет так, алит.

Слова Калейна повисли в воздухе. Синевал ушёл с мостика, направляясь в святилище. Каждый минбарский военный корабль был оснащён специальной комнатой, местом, куда мог прийти капитан, чтобы отдохнуть, предаться медитации, поразмышлять. Синевал никогда не увлекался медитированием, отдыхал он в других местах, а думать предпочитал на мостике, и в результате святилище на «Трагати» было совсем заброшено. Тот факт, что Синевал направлялся туда, сказал Калейну всё, что он хотел знать, о состоянии капитана.

Синевал вошёл в комнату и позволил темноте поглотить его. Он поднял руки и поприветствовал её. Ему нравилась темнота, нравилась её незапятнанность, он медленно фокусировал взгляд, чтобы привыкнуть к ней. Плохое ночное зрение было слабостью минбарцев, а Синевалу не нравилась слабость вообще.

Любой другой минбарец не смог бы заметить другого человека в комнате до тех пор, пока не был бы уже убит, но Синевал не был любым другим минбарцем, и он почувствовал, как нож убийцы воткнулся в его живот.

Он инстинктивно среагировал, едва замечая жуткую боль, разливавшуюся по животу. Его посох немедленно раскрылся, и он из последних сил выбросил его, поймав несостоявшегося убийцу за ногу. Это мало что изменило.

Атаковавший его отпрыгнул и позволил Синевалу подойти к нему. Алит различал едва уловимый страх в движениях своего противника, но он также чувствовал и его непонятную уверенность. Кто бы это ни был, он верил в то, что делал.

У Синевала задрожали колени, но всё же он быстро двигался вперёд, различая силуэт напавшего на него человека прямо перед собой. Он двигался слишком быстро, слишком скрытно для минбарца. Только… если… за… этим… стояло… нечто… большее…

Синевал рухнул на пол, ощущая, как энергия покидает его тело. Его посох выпал из потерявших чувствительность пальцев, и извечная тьма поглотила его.

— Что? — прошептала Деленн. — Это было… не… самоубийство.

— Нет, — спокойно ответил Синевал. Деленн увидела, как Катс вышла немного вперёд, за Синевала. Выражение на её лице невозможно было прочитать.

— Моя клятва не была пустым звуком, но я не предпринимал попытки самоубийства. Приказ о сдаче так и не был отдан.

— Не был, — горько подтвердил Шеридан.

— Нет, но в этом во многом была вина Шакири.

— Ты слишком добр, Синевал, — тихо произнесла Деленн, — я могла бы предотвратить это, если бы была более красноречива, более… убедительна. Возможно…

— Существует много возможностей, Деленн, — мягко сказала Катс. — Но и это всё, что они есть. Возможности. Слова «если бы только» имеют слишком большую власть над всеми нами. Так не должно быть.

Деленн грустно улыбнулась. — Спасибо тебе, Катс. — Катс слегка поклонилась в ответ.

— Что касается вас, милорд, — сказала Катс, обращаясь к Синевалу, что произошло с вами потом? Вы поправились, но…

Синевал улыбнулся.

— Естественно. В этом не было ничего сверхъественного. На меня напали, но рана не была смертельной. Жизненно важные органы не были задеты. После битвы меня отправили на Минбар, там я поправился. Через несколько недель я снова был на ногах.

Никем незамечаемые и неслышимые охотники за душами о чём-то шептались около дверей на своём родном диалекте.

— Так ты не участвовал в марсианской битве? — Деленн услышала слова Джона и не могла не почувствовать, сколько в них было злости и горечи. Зная, что до Земли ему оставалось оставалась так немного. День или около того, не больше.

— Да. Некоторые заявляли, что только из-за моего отсутствия ты и добился успеха.

— А ты?

— Я никогда так не считал. Тогда ты оказался лучшим.

— Так… что же с Землёй?

— Только одно слово — Шакири. Это он.

В зале Серого Совета царила тишина, пока в него не ворвался Шакири. Там был не весь Совет, многие отдыхали в своих святилищах, медитировали, размышляли над стоявшей перед ними проблемой. Только Деленн вернулась в зал в поисках озарения, которое приходило к ней только здесь.

— Предательство! — выкрикнул Шакири от самого порога, испугав Деленн, что сидела, глубоко погрузившись в грёзы.

— Вот что бывает, если медлить, Деленн! Вот что наделала твоя жреческая чувствительность!

Деленн отступила назад, прежде чем осознала, что делает, но затем выпрямилась, неприступная твердыня перед притворным гневом Шакири.

— Что случилось, Шакири? — спросила она. — Что могло сподвигнуть тебя на то чтобы ворваться с этот священный зал, выкрикивая непонятно что?

— Землянин сбежал. Он убил охранников, и сейчас где-то прячется на корабле.

— Это невозможно, — выдохнула Деленн, — как?

— Не имеет значения, Деленн. Что ему известно? Что если об этом узнают земляне? Мы должны немедленно нанести удар.

— Нет. — Деленн глубоко вздохнула. — Мы ошибались, Шакири. Очень, очень ошибались. Войне конец. Довольно убийств!

— У нас двое убитых, которые были бы живы, если бы не твоя жалкая слабость. Как ты расскажешь семьям об их смерти, если убийцы их не будут наказаны. Это ты начала войну, Деленн! Ты, и никто больше. Неужели у тебя нет мужества, чтобы довести начатое до конца?

— Нет, Шакири, — тихо ответила она, но в голосе её звучали стальные нотки. У меня есть мужество, чтобы осознать совершённую ошибку, и убеждение в том, что можно попытаться её исправить. Война закончена.

Шакири засмеялся. — Так решительна… это почти заставляет меня забыть, насколько ты слаба. То, что ты говоришь, ничего не значит. Я созвал сюда других сатаи, и им решать. Теперь, когда они знают, что землянин сбежал, они продолжат следовать начальному плану, Деленн. Твоя слабость не сможет нас уничтожить.

— Ошибаешься, Шакири. Сильно ошибаешься.

— Я? Посмотрим.

Через десять минут был созван Серый Совет в полном составе. Шакири произнёс короткую, злую, яростную речь. Речь Деленн была длиннее и лишена эмоций. А когда дебаты закончились, в зале остались только два столба света.

Пять минут спустя «Шойю» первым начал бомбардировку Земли.

Двадцать минут спустя Эндрю Денмарк был пойман на одном из причалов Валенты. Несмотря на то, что он использовал свои телепатические способности на полную мощность, он не смог избежать захвата. Одна из артерий в его мозге разорвалась при попытке обратиться к минбарцам, и он умер на месте.

Несколько часов спустя на планете Земля не осталось ни единого живого существа.

Лао-Цзы, Аристофан, Мэрилин Монро, Бадди Холли…

Александр Македонский, стойкость трёх сотен у Фермопил, великий долг перед героями Битвы за Англию, университетские лодочные гонки, мемориал ужаса в Аушвице, могила сэра Артура Конана Дойла, Мост через реку Квай, барьер Оффы, руины Камелота, статуя Свободы, героическая жертва тридцати трёх в Новом Каире, место, где Рибо встретил Зути, Кросс-Плейнс, одинокий дом на холме…

Наследие миллионов лет, метки истории, славы, попыток выжить, чтобы преуспеть, чтобы процветать, чтобы преобладать…

Всё ушло.

Кануло в Лету, уничтожено духами с небес, что пролили огненный дождь на наш мир, что развеяли в бескрайнем космическом пространстве атмосферу, испарили моря, разрушили горы и заполнили города смертью и криками умирающих.

Далеко, далеко, выше смерти на Земле парили ангелы, беззаботные, равнодушные к смерти, что взимала обильную жатву здесь внизу.

Они знали истину… возможно и нет.

— Потребовалось всего несколько часов. — Голос Деленн был практически неслышим. На мгновение показалось, что она собирается сказать ещё что-то, но она промолчала. Деленн лишь сокрушённо покачала головой, почувствовав тепло, исходившее от стоявшего рядом с ней мужчины.