Глава XI

На другой день, несмотря на проливной дождь, большая толпа запрудила улицу, на которой находилась гостиница «Красный лев», к которой подъехал человек небольшого роста, очень полный, с большими выразительными глазами, черными, как смоль, волосами и приятным выражением лица. Это был следователь. Выйдя из экипажа и, поздоровавшись со знакомыми, которых замечал в толпе он, в сопровождении своего письмоводителя, пришел в гостиницу, где попросил себе завтрак. Плотно покушав и отдохнув немного, он принялся за дело. Первым долгом он отправился на Дворцовую улицу, в дом мистрис Гульд, чтобы ознакомиться с условиями, при которых произошла смерть мистрис Крав. После осмотра всех ее вещей, следователь занялся допросом свидетелей. Главной его заботой было узнать ее имя и фамилию, но через кого и как? Хотя на всем ее белье была метка – французское С, но что она могла дать следователю, так как с этой буквы начинается множество имен. Мистрис Файч и мистер Грей рассказали ему все, что только знали про нее. Мистер Джон Грей и Броклин, осматривая её тело заявили, что причиной ее смерти было отравление синильной кислотой.

Затем была вызвана мистрис Пеперфли, которая вошла в комнату судьи в ужасном виде. Ее одежда состояла из короткого старого черного платья, красной шерстяной шали, грязной изношенной желтой шляпки с бантом на затылке. Из-под ее короткого платья виднелись стоптанные башмаки и грязные чулки.

– Вы Пеперфли? – Спросил ее следователь.

– Точно так, сударь, но с прибавлением Бетси, – ответила сиделка, низко приседая.

– Вы хотите сказать Елизавета?

– Ваше благородие, меня все зовут Бетси. Может быть в метрических я записана Елизаветой; право не могу вам сказать… Моя мать…

– Достаточно, достаточно, – сказал следователь, – это не относится к делу. Получили ли вы какое-нибудь лекарство в прошлый понедельник для мистрис Крав?

– Да, сударь, я получила успокоительную микстуру.

– В котором часу?

– Я уже почти поужинала, должно быть, был девятый час. Я ела последнее блюдо – селедку…

– Право следователю не нужно знать, что у вас было на ужин. Кто принес вам микстуру?

– Дик, слуга мистера Грея. Такой дерзкий мальчишка, какого свет не производил. Он передал мне пузырек, завернутый в бумаге, в том самом виде, в каком получил из лаборатории мистера Грея.

Он надо мной начал насмехаться, а я за это хотела его отодрать за уши, но он скоро убежал.

На это все присутствующие рассмеялись.

– Ведь я вам говорил, что этого всего я знать не хочу, мне нужно знать дело, а вы пристаете ко мне с пустяками. Рассказывайте дальше.

– Когда мне Дик передал микстуру, я понесла ее больной и, встретив на площадке мистера Карлтона, отдала ему. Он при мне же раскупорил и, понюхав сказал: «В этой микстуре есть миндальное масло».

– Миндальное масло?! Вы правду говорите?

– Конечно, правда. Не во сне же я видела все это.

– А сами вы чувствовали запах миндального масла?

– Нет’ сударь, я не могла чувствовать потому что… – тут она замялась, – потому что только что выпила рюмку можжевеловой настойки, – чуть слышно проговорила она. – Я только взялась за рюмку, как послышался звонок и, выпив ее наскоро, пошла отворять дверь.

– Но кто принял лекарство от посланного: вы или мистер Карлтон, или же сама больная?

– Ведь я, сударь, вам уже сказала, что я, и я же передала его мистеру Карлтону, затем, получив обратно от него, я снесла его в гостиную и поставила в шифоньерку, где ставилось лекарство.

– Не взяли ли вы по ошибке какое-нибудь другое лекарство?

– Нет, там стояли только пустые пузырьки. – Не трогал ли его кто после вас?

– У нас некому трогать. Кроме меня и мистрис Гульд никого в доме нет.

– Мистер Карлтон сейчас же уехал?

– Да, он сейчас же уехал.

– Мистрис Пеперфли, скажите, просил ли вас мистер Карлтон не давать больной принесенную микстуру?

– Клянусь вам Богом, что ничего подобного не с пыхала от него, – ответила она с особенным воодушевлением. – Милорд, ваше благородие, эта страшная ложь с его стороны. Уже после смерти мистрис Крав, он уверял меня, что сказал ей не принимать этой микстуры, а теперь говорит, что мне сказал.

– Вам сданы были ее лекарства?

– Да, лекарства были у меня на руках. Я почувствовала запах миндального масла только тогда, когда принесла его больной принять.

– А больная ничего не имела против?

– Нет, она мне ничего не сказала. Но прежде чем принять микстуру, она понюхала ее и сказала: «Как она пахнет вишневым тортом!» И, сказав это, она сразу проглотила и… тут же скончалась, но мне показалось сначала, что ей сделалось только дурно. – Что с ней? – Спросила я тут же стоявшую мистрис Гульд.

– Не имеете ли вы на кого подозрения?

– Я? – Возразила удивленная этим вопросом сиделка.

– Дорого бы дала, чтобы узнать виновника.

– Теперь вы свободны, – заключил следователь. Нередко возбуждавшая смех своим рассказом, Пеперфли, с сияющей физиономией вышла из зала, низко приседая всем присутствующим.

Следующим свидетелем был вызван мистер Карлтон, который пошел совершенно свободно и, глядя прямо в глаза следователю, начал свой рассказ, повторяя все, что читатель уже знает. Но когда следователь спросил его: «А как она подписалась в своем письме к вам? Полным своим именем?

– Полным именем? – повторил Карлтон, как бы не понимая этого вопроса.

– Неужели вы не понимаете, о чем я вас спрашиваю? – Как она подписалась в письме?

– Письмо было написано в третьем лице, таким образом: мистрис Крав свидетельствует свое почтение мистеру Карлтону и т. д. и, судя по письму, я думал, что у нее родится ребенок не ранее мая месяца.

– А при первом свидании с ней ничего не сказала она вам о себе – кто она такая, откуда и зачем приехала сюда?

– Нет, ничего, да я и не спрашивал, боясь ее утомить, тем более, что она мне много говорила о своем здоровье, о том, что очень сожалела о моем отсутствии, и добавила, что она очень довольна мистером Греем.

– И вы не узнали, кто вас рекомендовал ей?

– Нет, насчет этого она что-то сказала, но так тихо, таким слабым голосом, что я почти что ничего не мог расслышать.

– И с этого дня вы приняли ее на свои руки?

– Нет, я думал приняться за ее лечение со следующего дня, так как нужно было разузнать о ходе ее болезни, а для этого необходимо было видеть мистера Грея, которого я встретил в тот же день на Высокой улице и условился с ним встретиться у нее в семь часов вечера того же дня, а если бы мне не удалось, то на следующий день, в десять часов утра; к семи часам я не мог попасть, приехал позднее и не застал уже Стефена Грея.

– Отчего же вы ничего не узнали об ее личности, приехавши к ней во второй раз?

– Оттого… что… оттого что с ней сделалась лихорадка, а беспокоить при лихорадке, да еще по таким пустякам, как вам известно, очень вредно.

Затем он начал рассказывать со всеми подробностями о том, как принесли лекарство, как он услышал запах, сначала показавшийся ему запахом миндального масла, а потом он убедился, что это была синильная кислота; как просил ее не принимать микстуры до приезда мистера Грея, к которому прямо от нее поехал и, не застав его дома, отправился домой, где, приготовив ей сам микстуру, хотел везти, но был удержан одним из своих пациентов, и, наконец, о том, как он приехал к ней и не застал ее уже в живых.

– Но скажите, пожалуйста, вы первый увидели ее умершею?

– Да, первый после мистрис Пеперфли и мистрис Гульд, которая и привела меня к ней.

– Как вы думаете, что было причиной ее смерти?

– Конечно, синильная кислота.

– А что, этот пузырек похож на тот, в котором была эта гибельная микстура?

– Да, мне кажется, он и есть тот же; ну, конечно, да; запах до сих пор не выдохся, – добавил он, понюхав из пузырька.

– Вы не видели, куда мистрис Пеперфли поставила лекарство?

– Нет, не видал и не знаю.

– Вторично вы не дотрагивались до него?

В это время в толпе послышалось имя Карлтона. Карлтон услыхав, спросил: «Кто меня спрашивает?». На этот вопрос последовало молчание.

– Извините меня, следователь, – сказал Карлтон, начиная снова продолжать свои показания.

– Я попрошу удалиться тех, кто нарушает тишину и спокойствие, – заметил следователь, обращаясь к той части публики, откуда слышался шепот, – но как думаете вы насчет… Как мог попасть яд в микстуру, – добавил он.

Карлтон молчал. Он не знал, что ответить; не знал, сказать ли о виденной им фигуре на площадке лестницы в квартире мистрис Крав. Но если я скажу, пожалуй, все подымут меня на смех, подумал он.

– Что же вы молчите? – сказал следователь.

Карлтон глубоко вздохнул, думая о чем-то другом.

– Право не знаю, кого можно подозревать; по всей вероятности была сделана ошибка в лаборатории мистера Грея, хотя и это трудно допустить.

Затем, рассказав о встрече с мистрис Шмит на станции Венок-Сюд, он раскланялся со следователем и вышел совершенно спокойно из залы.