Елена Воган встала, сделала шаг вперед и вдруг остановилась.

– Да! Мамаша не любит, чтобы я ходила одна по улице! Августа Лек не могла удержаться от улыбки.

– Позволите ли мне проводить вас? – Спросил Фредерик.

Он, конечно, не мог поступить иначе.

– О, да! Я вам очень благодарна, – сказала Елена, покраснев, – но мне очень совестно так утруждать вас, мистер Грей.

Он уже приблизился к ней, как вдруг его ноги обхватил маленький мальчик и заставил остановиться.

На ребенке была блуза из темного голландского полотна и простая соломенная шляпа; по костюму его можно было принять и за ребенка обыкновенных родителей и за сына королевы.

– Ого, Франк! Откуда? – Спросил Фредерик.

– Мама здесь. Она позволила мне идти к вам.

Все молодые девушки приблизились.

– Кто этот ребенок, мистер Грей, – спросила Августа, узнав ребенка, о котором она говорила своим подругам.

Фредерик взял ребенка на руки.

– Скажите, кто вы, Франк.

Но Франк не хотел отвечать. Обняв одной рукою шею Фредерика, он другую руку сконфуженно держал во рту.

– Этот ребенок был здесь вчера с лакеем негром, но…

– Это Помпей, – прервал ее Франк. – Спустите меня на землю; я хочу идти искать мой заступ.

– Это можно, Франк. Но мне стыдно за вас, – не сказать своего имени, когда об этом спрашивают!

– Меня зовут Франк, – сказало дитя, бегая по песку.

– Кто он на самом деле, мистер Грей?

– Лорд Окбурн.

– Лорд Окбурн! Молодой граф Окбурн, который родился, когда умирал его отец?

– Да, да, – сказал Фредерик. Он немножко слаб и леди Окбурн приехала с ним сюда, чтобы укрепить его морским воздухом и купаньями.

– Вы, значит, разговаривали с его матерью вчера вечером в казино? – Сказала мисс Лек. – А молодая девушка кто?

– Чудная молодая девушка, она собой ласкает глаз! – Прервала Фанни Дарлингтон, бросив лукавый взгляд на Елену Воган. – Кто она, мистер Грей?

– Его сестра, леди Люси Шесней.

– Это ваши клиенты, – спросила Елена Воган холодным тоном.

– О, мистера Стефена, а не мои! – Ответил он, смеясь.

– Между прочим, мистер Грей, мне казалось вы в прошедшее воскресенье ожидали мистера Стефена.

– Мы ожидали его в субботу, но он не мог приехать. Если ничто не помешает, он будет здесь в будущую субботу.

В эту минуту молодой лорд прибежал с заступом в руках.

– Мистер Грей, мистер Грей! Люси послала меня сказать вам, что получены новости из Лондона.

– Разве Люси здесь, – воскликнул Фредерик, быстро обернувшись, – она мне сказала, что…

И он быстро удалился, забыв о существовании мисс Воган, не окончив даже начатой фразы.

На некотором расстоянии, выводя разные фигуры по песку кончиком своего зонтика, стояла изящная молодая девушка среднего роста, прекрасной осанки; нежный матовый цвет лица еще сильнее выделял ее прекрасные выразительные черты.

Это была Люси Шесней.

Маленькая девочка в коротком платье была теперь чудной девятнадцатилетней девушкой. Она покраснела, видя приближающегося Фредерика. Ее волнение достаточно выдало ее роман, и мисс Воган, которая с злобным сердцем и сжатыми губами издали наблюдала за ними, могла убедиться, что там была взаимная любовь.

Она не ошиблась. Уже давно, ничего не сказав друг другу, Фредерик Грей и Люси Шесней любили друг друга и любили сильно. Введение в дом к графине Окбурн Стефена Грея, благодаря посредничеству леди Дженни (хотя честь эта принадлежала Юдио) установило между этими двумя семействами известного рода дружбу, которая со временем стала прочною и тесною.

Леди Окбурн, бедная в сравнении со своим общественным положением, скромно жила в своем доме в Портленд-Пласе, занимаясь воспитанием Люси и своего сына, склонная больше к тесной дружбе, чем к светским удовольствиям. Жизнь их однако не была лишена развлечений теперь, когда Люси уже выезжала (она была представлена обществу несколько месяцев тому назад). Но ничто не могло заменить леди Окбурн и Люси добрую дружбу семейства Грей; из этих интимных отношений у молодых людей родилось чувство все более и более нежное, которое теперь перешло в любовь.

Доктора, как известно всегда предпочитают, какие-нибудь известные морские купанья и покровительствуют им.

Мистер Грей всегда рекомендовал своим пациентам Сифорд, а жена его бывала там почти каждое лето. Он рекомендовал этот берег почти всем своим пациентам, особенно тем, болезнь которых была более воображаемая, чем на самом деле. Это он десять дней тому назад убедил леди Окбурн «увезти ребенка в Сифорд».

Этот ребенок, при всей порывистости характера отца, очень многим походил на свою мать, от которой он наследовал и прекрасные голубые глаза. Он не всегда был очень здоровым, и естественно, графиню это беспокоило.

Несмотря на успокоительные слова мистера Стефена, мать не была спокойна и при первом удобном случае она уехала с ним в Сифорд.

Ни мистер Стефен, ни леди Окбурн не имели ни малейшего понятия о радости, которую это совместное пребывание на берегу моря доставило Люси и Фредерику, они не заметили любви молодых людей, несмотря на то, что она родилась и развивалась на их глазах.

Фредерик приблизился к Люси с протянутыми руками и лицо ее зарумянилось, когда он заговорил тихим голосом. Ни то, что он говорил ей, ни его откровенное обращение с ней не могли вызвать ее волнения. Мы знаем, они еще не признались друг другу в своей любви!

– Вы сказали мне, что вас сегодня не будет, Люси?

– Я так думала. Мама полагала, что будет слишком жарко, но она изменила свое намерение. Сегодня утром мы получили несколько слов от мистера Стефена.

– А! По какому поводу?

– Насчет купаний в Германии. Мама говорит, что предпочла бы поехать туда.

Они обменялись значительным взглядом, в который Фредерик заключил целый мир; это было все.

Люси опустила глаза. Леди Окбурн поедет в Германию, вместо того, чтобы остаться здесь; это для них невозможно!

– Но, если уж леди Окбурн здесь, то я надеюсь, она не уедет.

– Я думаю, по крайней мере, не теперь. Но у нас теперь июль, вы знаете; мы вероятно поедем в Германию позже. Мама полагает, что мы останемся здесь месяц, потому что она звала Дженни приехать сюда; значит, если Дженни примет приглашение, то это решено.

– Я думаю, что она его примет, – невольно воскликнул Фредерик. – Разве мой отец пишет, что он будет в субботу, Люси?

– Не знаю, я не читала его письма, хотя мама читала мне его, но, может быть, не все.

– Господин Фредерик Грей, Елена мне поручила спросить вас, забыли ли вы, что она вас ждет? Она говорит, быть может, вы теперь не можете исполнить вашего обещания.

Фредерик обернулся, и увидел около себя маленькую девочку десяти лет, сестру Елены Воган. Елена не спускала глаз с двух влюбленных во время их разговора; этого было слишком много для ее ревности и злобы, она оторвала свою сестру от ее песчаных гор и дала ей свое поручение.

Она издали следовала за нею, так что, когда Фредерик оглянулся, она была в двух шагах от него.

Ребенок побежал к своим горам, и Елена заговорила:

– Быть может, нескромно с моей стороны мешать вам в эту минуту, мистер Грей?

– Нисколько! Я буду очень рад проводить вас.

Обе молодые девушки стояли лицом к лицу, ожидая, как ему казалось, что будут представлены друг другу. По английским понятиям общественное положение мисс Воган как генеральской дочери дозволяло Фредерику представить ее Люси.

«Мисс Воган, – леди Люси Шесней».

Они с солидным достоинством поклонились друг другу.

Генеральская дочь первая прервала молчание.

– Нет, не мисс Воган, а мисс Елена Воган; у меня есть еще одна сестра, которая не совсем здорова; она осталась в Монреале и только позднее приедет к нам.

Монреаль? Воган? Эти слова вызвали в памяти Люси воспоминания почти забытые, она припомнила себе эту госпожу Бошан, которую одно время принимали за Клариссу. Люси однако не сказала ничего. Ей не нравилась это высокомерная девушка, и вероятно, ее дружба с Фредериком.

«Она мне очень не нравится, – думала Люси, видя, как она удалялась, – мне бы очень хотелось знать, давно ли знаком с нею Фредерик».

Леди Окбурн сидела на берегу в тихом, уединенном месте. Хотя семь лет и пронеслись над ее головою, она казалась так же молода, и еще красивее, чем в то время, когда ослепленный граф просил, чтобы мисс Летвайт стала его женою: быть может необдуманное решение, но которое кончилось хорошо, потому что леди Окбурн была мачехой, каких можно встретить очень редко.

Около нее сидела некая мадам Дельси, которая с самого приезда приложила всевозможные усилия, чтобы познакомиться с нею. Их отношения, до сих пор очень поверхностные, ограничивались одной или двумя – встречами в гостиных Лондона; но не всем суждено иметь возможность показать своим знакомым на водах близкое знакомство с графиней. Мистрис Дельси делала вид, что коротко знакома в Сифорде и посвящала леди Окбурн во все подробности местной жизни.

– Что с тобою? Не устала ли ты, дорогое дитя мое? – Воскликнула леди Окбурн, видя приближавшуюся Люси.

– Здесь очень жарко, тебе бы следовало возвратиться домой.

– Я совсем не устала, мама; но я думаю что Франк в самом деле устал; он не перестает бегать.

– Это очень хорошо для него, – возразила леди Окбурн.

– Ты знаешь, что говорит мистер Стефен, – что мы его слишком нежим.

– Это вы о мистере Стефене Грее говорите? А вы знаете лично это семейство?

– Очень хорошо, – ответила леди Окбурн.

– Я их знаю очень мало; но я бы очень хотела поближе познакомиться. Надо представиться леди Грей. Какой прекрасный, у них сын! О, он не уедет из Сифорда со свободным сердцем.

Слова эти, произнесенные с особенным ударением, возбудили любопытство леди Окбурн.

Люси, севшая около своей мачехи, опустила голову, и, обратившись вся в слух, стала выводить своим зонтиком разные фигуры на песке, что было ее любимой привычкой.

– Эта прекрасная девушка, Елена Воган, настойчиво ухаживает да ним с самого приезда его, а он неравнодушен, – продолжала мадам Дельси. – Некоторые говорят, что они уже дали друг другу слово, но я не знаю наверняка.