– Я не сомневаюсь. Я тебя люблю.

– Милая, – нежно произнес он. – Ты довела меня до безумия. Прости. Я не должен был вести себя так грубо. Не понимаю, что заставило меня потерять голову?

Мадлен старалась не смотреть на черное перо индейки и некузявого воскового уродца с дырочкой в сердце, которые теперь, незамеченные, выглядывали из поднятых им перчаток.

– Ничего, стараясь быть веселой, сказала она. – Ты меня поразил. Я никогда еще… я не должна была… Ирэн придет в ярость, если узнает, что мы здесь встречались.

– Ну да, ты поступила неразумно. Другой мужчина просто не дал бы тебе уйти.

– О, вы сама доброта, господин!

Он нахмурился:

– Мадлен, я серьезно. Пообещай мне впредь быть осмотрительнее.

Чуть заметный румянец покрыл ее щеки.

– Осмотрительнее?

– Да. Когда мы поженимся, тебе придется оставить свои детские привычки. Это в девушке прелестно, когда она бегает по лесу и собирает всякий мусор для своих проказ и заклинаний. Но в своей жене я этого не потерплю!

Опустив голову, только сейчас Мадлен вспомнила мертвых птиц. Она, действительно, слишком порывиста. На это постоянно жаловались Ирэн и ее супгуг, господин Пунт: "Мэд, остановись хоть на минуту и подумай! Почему не можешь придержать язык! Женщине не подобает так говорить! Будь сдержаннее, Мэд, не смейся так часто, не надо столько вопросов!"

– Обещаю исправиться, – пробормотала она, беспомощно глядя на любовный амулет. Если сейчас Тэдор опустит взгляд, то увидит его. – Попытаюсь.

– И обещай, что больше не будешь заниматься этим дурацким колдовством. Я понимаю, что ты не сделаешь дурного, но маги отдают всех себя заклинаниям и не оставляют ничего для детей. Большинство из них бесплодны.

Мадлен кивнула. Он собирается жениться. На ней! Получается, амулет подействовал! Больше ей никогда не пригодится магия. Достаточно этого колдовства, и мужчина ее мечты принадлежит ей!!!

– Даёшь слово. – Твердо произнес он. – Я хочу, чтобы ты отреклась от своих магических учений перед Единым.

– Но Тэдор… – герцог намурился. – Это серьезная клятва! Ее нужно давать в храме, перед жрецами, нет? Обещаю сделать это, когда поеду на ярмарку в Монтэрру. – пообещала Мадлен.

Он покачал головой.

– Зачем ехать так далеко? Просто мыслено поклянись перед Единым, и всё. – Она кивнула. – И не надо делать такой несчастный вид, милая. Я ж люблю тебя.

Мадлен посмотрела на него и провела языком по губам. Он ее любит. Затем, не сводя с Тэдора глаз, она схватила его руку и вытянула перчатки вместе с амулетом.

– Можно я оставлю их на память?

– Они твои, – улыбнулся он. – А утром я поскачу в Порту, чтобы получить разрешение лордов на нашу свадьбу.

Ирэн любила твердить, что у младшей сестры есть неведомый ангел-хранитель. Она предпочитала вспоминать о нем с возмущением, когда Мадлен чудом удавалось выйти сухой из воды после очередной проделки. Честно говоря, так оно и было. Мадлен во что бы то ни стало не признавалась в этом старшей сестре, хотя время от времени действительно видела во сне белое пушистое создание с милейшей кошачьей мордочкой и перламутровыми крылышками словно у бабочки. Это все, что помнила Мадлен о своем ангеле. Подробней описать его у девушки не получалось. Несмотря на балый цвет шерсти, существо из снов пугало Мадлен, она сердцем чувствовала, что ее ангел далеко не дружелюбное существо, полное тьмы и невероятной злой силы. Девушка не хотела рассказывть о нем никому, потому что боялась, как бы это существо не приняли за тайного посланника Злого бога, о котором в Эстэррских лесах ходили далеко не самые лучшие мифы, а королем был издан указ казнить любого, кому являются эти существа. Но только Мадлен прекрасно знала: её белое пушистое создание ничего не имело общего со Злым богом… это был просто ее ангел-хранитель. А если он больше тьма, чем свет, то лишь потому, что ему по статусу положено держать в страхе много злых существ.

Определенно сегодняшним вечером Мадлен была под его защитой. Ведь никто не увидел, как Тэдор целовал ее. Сердце у девушки подпрыгнуло от страха. Подумать только: их могли застать вместе! Правда, мысль о грозившей опасности делала все воспоминания о недавней встрече более восхитительными.

Девушка быстро окинула взглядом комнату, словно из-за портьер могла вдруг появиться ее старшая сестра. Закрыв глаза, она снова и снова с упоением в сердце вспоминала недавнюю встречу с любимым человеком. Она уже с нетерпением ждала, когда Тэдор, получив согласие у лордов, приедет за ней на белом коне. Положив книгу на колени, Мадлен еще раз убедилась, что ее одежда в порядке. "Необыкновенная женщина", – говорил он ней Тэдор. – "Сверкающий бриллиант". И поцеловал ее.

А ведь когда он только приехал, она с большой неохотой спустилась в главный зал, ожидая долгую, скучную трапезу с каким-нибудь важным гостем: зазнавшимся эльфом с островов, или королевским визирем, которого кроме пары свитков и мешка золота ничего не интересовало. Такое событие запросто могло стать ещё одним прекрасным поводом для Ирэн выбранить сестру за неподобающие манеры.

Чем старше Мадлен становилась, тем больше чувствовала себя чужой среди людей, которых знала и любила всю жизнь. Она любила Бэлатэррский лес, старые дубовые рощи и огромные сосны, необитаемые запущенные усадьбы эльфов и тихие убежища лесных животных. Любила она объезжать прекрасных лошадей, которых господин Пунт разводил и выращивал для бабушки Меринды на ее пастбище у опушки королевского леса. Та любила своих племянников и племянниц и в сопровождении гончих и детей обожала путешествовать по окрестностям Бэлатэрры, невзирая на предупреждения Ирэн, что рано или поздно ее выследит какая-нибудь банда разбойников.

Младшая сестра любила даже Ирэн, хотя обе порой так раздражали друг друга. Повседневный распорядок жизни в усадьбе, установленный Ирэн, предмет ее гордости, казался Мадлен невыносимо скучным и однообразным.

Но Тэдор Мирэй все изменил. Это вам не какой-то скучный сборщик платы за право выпаса свиней в желудевом лесу Бэлатэрры или овец на цветущей поляне. Он был приближенным одного из эльфийских лордов – изящный, умный, и, самое главное, восторгавшийся свободным нравом Мадлен. Он улыбался ей, подмигивал, если Ирэн бранила ее за неуместный смех, и Мадлен чувствовала себя наверху блаженства. Он обратил на нее внимание! Не как на капризную принцесску, а как на достойную девушку. Он принял все правила игры старшей сестры и начал придумывать с Мадлен словесные развлечения, и даже защищал от надоевших за шестнадцать лет упреков сестры. В его присутствии она, казалось, была на вершине счастья, и без него не переставала восхищаться его добротой, умом, любезностью. Она не понимала, как могла жить без Тэдора целых шестнадцать лет!

Ирэн не воспринимала гостя всерьез. Поняв, каким взглядом сестра смотрит на этого мужчину, она сказала, что господин Мирэй просто играет с Мадлен, и ей лучше быть поосторожнее с человеком, который служит у эльфийского лорда и вращается при дворе короля. Даже немногословный вялый господин Пунт предостерегал ее насчет Тэдора. "Человек может хвалить необъезженную молодую кобылу, – сказал он после первого же вечера в усадьбе у Ирэн, – но, когда дойдет до покупки, свое золото он выложит за смирную лошадь".

Мадлен негодовала, вспоминая его слова. Потом отложила книгу с пером, нагнулась к очагу и зажгла сальную свечу. Как она хотела посмотреть на выражения лиц Ирэн и господина Пунта, когда Тэдор вернется с благословением ее опекуна на брак!

Она снова уселась на сундук с книгами, прижала к губам перчатки Тэдора и глубоко вдохнула резкий, но приятный лилейный запах его духов. Согрев пальцы между коленями, она придвинула к себе письменные принадлежности. Мадлен давно перестала говорить о своих чувствах и мечтах, держа их при себе, как и тайну своего темного хранителя. Единственный человек, кто понимал Мадлен, – ее великолепная, загадочная бабушка Меринда.