Портал, соединяющий Золотую Федерацию и Долгую Землю, находился в Шарсане - прибрежном городке на северо-востоке острова Кордея. Чармела не хотела там задерживаться, даже от завтрака в кафе отказалась, хотя в таможенной кутузке ее морили голодом, не считая скромного ужина. Если б знал, приберег бы для нее бутерброд с бифштексом. Мы арендовали машину под залог, и она сама села за руль. Шарсану я толком не рассмотрел, сразу выехали на шоссе. Осталось впечатление чего-то на старинный лад малоэтажного, утопающего в зелени, хотя и достаточно оживленного, да еще на повороте проплыла слева сложенная из замшелых бетонных блоков береговая стена.  

Берегом на Долгой Земле называют границу между Лесом и "островами" - территориями, колонизованными людьми. Морей у них нет, а острова, видите ли, есть.  

На участке, где с одной стороны сплошняком стояли картинно красивые громадные подсолнухи, а с другой что-то буйно колосилось, автомобиль начал вилять, но потом приткнулся к обочине, и Чармела буквально выползла на дорогу. Захлопнув дверцу, которую она оставила нараспашку, я тоже выбрался наружу и помог ей дойти до травы. Она уселась, как подкошенная. Бледная с прозеленью, руки и колени дрожат. Я полез было в карман за коммом - вызвать "скорую помощь", но через секунду спохватился: мы на Долгой, здесь нет радиосвязи.  

- У тебя с собой нужное лекарство? Где оно лежит?  

- Какое лекарство... - хрипло выдавила Чармела. - Пройдет скоро...  

- Что с тобой?  

- Меня допрашивали. С применением магии, серая сука-ведьма... Сейчас пошел отходняк.  

- Какая ведьма?  

- Кесу. Одна из тех сук, которые учились у Мерсмона и присягнули ему на верность, гребаная менталистка, все мозги мне растрахала...  

Очки она так и не сняла, в выпуклых черных стеклах маячило мое отражение, сочувствующее и встревоженное.  

- Нужно обратиться в прокуратуру - или куда здесь можно пожаловаться на противоправные действие силовых структур? Это ведь незаконно, ты же мой консультант...  

- Диплодис, не надо благоглупостей, - у нее вырвался не то истерический смешок, не то всхлип. - Тебе они что-нибудь сделали?  

- Замусолили комиксы, которые лежат у меня в чемодане.  

Хотел сострить для разрядки. Кажется, получилось невпопад.  

- Вот и не выпендривайся, - Чармела через силу усмехнулась, но была эта усмешка снисходительной, едкой или горькой, не позволяли определить ее очки, похожие на два нефтяных озера в сияющих бликах. - Я другое дело, я из Высших. До катастрофы мы были почти полубогами. Мы так считали, а все равно чертов Лес нас переиграл. Он, конечно, не разумен, но обладает чем-то таким... заменяющим ему разум. Нас было шестьдесят четыре человека, считая Мерсмона. Три группировки, я принадлежала к той, которую возглавлял Альфред Рунге. Все это напоминало вампирские кланы из вашего кино - тайная власть бессмертных и могущественных, которые творят, что хотят, и никто не может им помешать. А первым Высшим, еще в начале колонизации, стал Фабиан Дюпон. Геолог. Однажды он нашел камень, который, если взять его в руки особым образом, вызывает ураганную мутацию - кого угодно превращает в Высшего. Мы называли его Камнем Власти, а кесу, они тоже о нем знали, Сердцем Леса. Катастрофа случилась, когда те трое мерзавцев добрались до Камня и привели его в действие по-другому - так, чтобы эта перемена охватила всю Долгую Землю. Этого хотел Лес. Говорят, для него это было вроде перехода на новую ступень существования. После катастрофы Высшие перестали отличаться от всех остальных, и с нами начали сводить счеты. В первую очередь кесу. Высшие делали с серыми жуткие вещи - охотились на них, истребляли целыми племенами, а выживших ловили и убивали разными жестокими способами. Честное слово, Диплодис, мне это не нравилось, и если бы от меня что-то зависело, я бы так поступать не стала. Но нельзя же пойти против всех... Для этого надо быть кем-нибудь вроде Мерсмона. Он тоже состоял в ассоциации Рунге, и потом, когда он начал свою войну против Высших, все чуть не до драки переругались, обвиняя друг друга в том, что его к нам приняли. Убить его никаким способом не получилось - Высшие до катастрофы были бессмертны. К нему применили магию, которую надо было регулярно возобновлять, с ним обращались бесчеловечно, но иначе был риск, что он вырвется на свободу. Он и вырвался, когда началась вся эта катавасия. Теперь и он, и кесу мстят бывшим Высшим за старое.  

Чармела умолкла, как будто выдохлась. Ее короткие волосы слиплись в сосульки от выступившей испарины, зато дрожь почти утихла. Она сейчас напоминала нахохлившегося подростка, спрятавшегося от всего мира за стильными темными очками.  

- Охота на нас идет с начала осени. Больше двадцати лет по староземному счету. С некоторыми уже расправились. Мы впятером решили прорваться, когда откроются порталы, и, как видишь, нам это удалось. То, что я тебя сопровождаю - часть той платы, которую потребовала с "беглецов совести" Золотая Федерация. Мне здесь ничего фатального не грозит. По крайней мере, я на это надеюсь. Магический допрос - неприятная штука, но от него не умирают. Несколько лет назад я оказала услугу Мерсмону и Янари, и меня не то, чтобы оправдали, а скорее помиловали. Не важно, как это называется, главное, что не трогают. Мерсмон отморозок, но он всегда держит слово. Все наши давным-давно заврались, как не знаю кто, а ему верить можно, если что-то пообещает. Только не распространяйся на эту тему, чтобы меня не подставить, я тогда серьезно спутала планы другой группе Высших.  

- Банде покойного Андреаса?   Она кивнула.  

- Теперь это банда Конрада и Тарасии. Не удивляйся, в их компании в ходу одни имена. Хорошо, что не клички. Неизвестно, где они сейчас скрываются, но они всегда были самые отпетые. А мне помогло еще и то, что Мерсмон знал, как я отношусь к пыткам и убийствам кесу. До того, как он выступил против остальных Высших, мы однажды разговорились, и я сказала, что мне все это не нравится. Он тогда ничего не ответил, но запомнил. Мне приходилось убивать серых, чтобы быть как все, но я ненавижу убивать, я не хочу больше никого убивать! - в ее голосе появились нотки, предупреждающие о близкой истерике. - Диплодис, верь мне, я действительно ничего такого не хочу...  

- Но тебя никто и не заставляет, - напомнил я, стараясь ее успокоить. - Ситуация переменилась, Высшие больше не Высшие, ты теперь работаешь на Золотую Федерацию.  

- Не хочу я убивать, никогда больше не хочу... - не слушая меня, с надрывом твердила Чармела.  

Внезапно ее вырвало. Еле успела отвернуться.  

Я деликатно отвел взгляд, поднялся, отошел в сторону. Все сильнее припекало. Подсолнухи были похожи на блестящие черные блюда, обрамленные ярко-желтыми лепестками.  

Когда Чармела привела себя в порядок, я предложил:  

- Давай, сяду за руль? Только сначала объясни, как управлять этой моделью. Я ведь до сих пор имел дело только с цифровой техникой.  

- Я сама. Мне уже лучше. Отходняк после ментального допроса - редкая мерзость, но проходит, как насморк.  

Мы поехали дальше, вскоре за полем показалась россыпь разноцветных крыш среди зелени. Я сравнивал то, что услышал от предводителя "беглецов совести" в Атланте и от Чармелы во время недавней остановки, и где-то на задах сознания забрезжила догадка, что я попал в предельно скверную историю. Наверное, это было то самое, что называют интуицией.    

Вот удача, у него в кармане завалялась шариковая ручка! Хвала небесам, консервные банки на Долгой Земле оклеивали по старинке бумажными этикетками. Несколько штук, не совсем размокших, удалось отлепить и высушить. Вкратце изложив на обороте свою проблему, он затолкал этот размноженный крик души в бутылки, найденные в куче под окном, и побросал их в сверкающие жидким серебром водоемы.

Если верить фильмам и книгам, в древности аналогичным образом поступали жертвы кораблекрушений.  Возможно, здешние омуты так или иначе сообщаются с большим миром, и если хотя бы одну бутылку унесет из локалии подземным течением, если кто-нибудь ее выловит и прочитает послание... А дальше - что? Толку-то звать на помощь, когда понятия не имеешь, где находишься, и не можешь сообщить своих координат. Он все это понимал, но сидеть сложа руки было невыносимо, а возня с письмами хотя бы на полдня избавила его от ощущения беспросветной обреченности. Благодаря этой ерунде он спятит не завтра, а чуть позже.