Для создания проекции демону приходится сконцентрироваться, отвлечься от других дел. Мор же развил эту способность до максимума. Благодаря простоте своей чёрной души, экзекутор научился создавать её копию в любое время, вне зависимости от того, чем занимается физическая оболочка. Когда требовалось, его проекция бродила по Миру Грёз без остановок. Выискивая жертв.

Мор отыскал Миррил почти сразу. Но вот прощупать её не удалось. Слишком сложная и неоднородная структура. В этом лабиринте души можно было бродить столетиями, так и не найдя выхода.

Вот тут-то Мор и пожалел, что не узнал имени и облика сопроводителя жертвы. Вернее, имя он знал – Дирок. Но душу экзекутор опознавал по внешности. И не был уверен, что есть другие надёжные способы это делать.

Время было потрачено зря. Не будь Мор так беспечен, голова Миррил давно лежала бы в его покачивающейся от ветра сумке по дороге в мисторскую резиденцию нанимателя Горколиуса. Но укорами себе не поможешь. Контракт есть контракт. Опускать руки демон во плоти не собирался. Да и не опускал их никогда до этого. Даже будучи простым жалким человечишкой.

Вызнать облик Дирока оказалось намного сложнее, чем этого хотелось бы. Многие наёмники, которых допрашивал Мор, знали Одноухого, но ничего похожего на его портрет у них не было в наличии. Некоторые из них брались по памяти набросать его облик на бумаге. Но сколько человек рисовало – столько обликов и получалось. И все они не подходили…

В конечном итоге, поиски завершились успехом. Во время безустанного блуждания по Миру Вечных Грёз, Мор наткнулся на душу, видевшую недавно Миррил и её спутника. Но память душ весьма расплывчата и по ней отыскать другую душу невозможно. Правда, в памяти найденной души всплыло нечто, сильно обрадовавшее экзекутора. Её материальная оболочка обладала оптопластиной памяти с портретом Дирока.

Недолго думая, Мор отправился за ней.

Поддельщики документов из Вакхан-Утура – худой человек и горбатый брин-полукровка – невероятно удивились его появлению. Была ночь. Ничего не подозревавшие товарищи возвращались домой после очередного удачного рабочего дня в подвале библиотеки. Человек, спустившийся прямо с неба на углепластиковых крыльях, слегка озадачил… Они приняли его за безумца – стоило только поглядеть на испещрённое шрамами тело (особенно губы). Застал он товарищей врасплох в безлюдном переулке, от чего по спине у обоих забегали ледяные мурашки. Безумец одним своим видом вызывал крайне негативные чувства, даже страх. Но за свой внезаконный век мошенники насмотрелись и не на таких одиозных типов. Так что серьёзной угрозой они его не посчитали. Мало ли сколько безумцев нынче по небу летает…

Мор объяснил на общем языке жестов, что ему нужна фотография одноухого клиента, и что он не причинит фальсификаторам боли, если они выполнят эту просьбу мгновенно. Смелее оказался брин-полукровка. Кичливо подражая общему наречию немых, он скрутил неприличный жест. В то же мгновение Мор вонзил свои пальцы ему в глаза. Глубже, глубже, до самых мозгов. Как приятна эта липкая тёплая масса. Мор кончил от наслаждения.

Глядя на извивающееся, конвульсирующее руками и ногами по чудовищной инерции тело своего мёртвого товарища, мошенник поклялся сделать всё, что только пожелает безумец с углепластиковыми крыльями за спиной. И сделал – отвёл его в рабочую комнату и отыскал оптопластину со снимком Дирока (отыскать её не составило труда, так как одноухих клиентов за последнее время у него больше не было). Потом второпях проявил оптопластину и дрожащей рукой протянул фотокарточку экзекутору.

Там, в той студии, получив что требовалось, Мор покончил и с этим поддельщиком документов. Он ведь чётко сказал, что не причинит боли, если они выполнят просьбу мгновенно. Но мошенники не сделали этого, а посему заслужили смерти. Страшной и мучительной.

С какой радостью Мор сдирал с ещё живого человека кожу и куски мяса. Рот он забил ему фотобумагой и обломками оптопластин. Бедняга пытался сопротивляться – пришлось перебить ему руки и ноги. А как много ядовитых и едких реагентов дожидались своего звёздного часа в колбах и баночках на полках! Мор с огромным интересом изучал их действие при контакте с живым человеческим телом. Каждый волдырь, каждое покраснение кожи или проеденная плоть – всё отдавалось в теле экзекутора сладостной болью.

Больше своей боли, Мор любил чужую.

Увы, поддельщик не выдержал долгих экзекуций и умер. Слегка раздосадованный этим событием Мор поплёлся к выходу из библиотеки. На пути никто ему не встретился (или боялся встретиться), поэтому в тот вечер обошлось без новых жертв.

Мор изучил фотографию Дирока. И совсем скоро отыскал астральную проекцию его души в Мире Вечных Грёз. На первый взгляд, душа оказалась замысловатой. Но это было лишь напускное. За резной и путаной оболочкой пряталась простая угловатая конструкция. Мору она почему-то напомнила гроб…

«Если я мертва, то какого ляха всё так болит!» – снизошло прозрение на Миррил. Она распахнула веки. Тусклый жёлтый свет магической лампы заставил прищуриться. Но вскоре глаза привыкли. Всё та же канализация: каменный свод, магические лампы, сточный ручей…

Миррил выползла из лужи. Попыталась встать на ноги, но не получилось. Уж сильно они болели от ушибов и перенапряжения. Ничего, не повод для паники. Вот сейчас она привстанет немного и усядется поудобней. Вот так.

Дул пронизывающий сквозняк. Если какое-нибудь злющее чудовище с неописуемо отвратительным видом в ближайшее время не сожрёт Миррил, то она уж точно подхватит воспаление лёгких. Уж лучше чудовище!

Зря Миррил это подумала…

Где-то наверху раздался стук. Шорох. В проржавевшие решётки сливной трубы ткнулась крысиная морда. Острые резцы, мерзкие усы, чёрные бусинки умных и злых глаз. Но это существо не было крысой, которой Миррил привыкла понимать крысу. Оно было размером с крупную собаку. Её передние лапы кончались длинными когтями, а пасть то и дело раскрывалась, извергая отвращающий писк, настолько мерзостный, что вызывал рвотные рефлексы.

Крыса-переросток морщила чёрный нос и грозно глядела на девушку. Потом куда-то исчезла. Миррил вышла из оцепенения и положила дрожащую руку на живот. Это невероятно! В кармане комбинезона лежал болтострел. Правда, баллоны к нему и обоймы с болтами выскользнули в щели между пуговицами, когда девушку бросало в водоворотах канализационного безумия. Но и без них – оружие было заряжено. В обойме восемь болтов. Один потрачен на изуродованную консервную банку. Осталось семь. Что ж, не густо, совсем не густо, но…

Миррил не успела додумать, как раздался мерзостный писк – настолько громкий, что не закрой девушка уши, барабанные перепонки точно лопнули бы. За воинственным крысиным кличем последовали не менее воинственные крысиные действия. Гигантская шерстистая дрянь проломила ржавые решётки и выскочила наружу. Крысу и Миррил разделяло чуть больше двадцати метров. Твари это, видимо, не понравилось, и она пустилась сокращать дистанцию. Думать было некогда. Миррил направила болтострел на зверя и нажала спуск. Благо, пневматическое оружие не боится воды! Будь в её руках огнестрельное или, что маловероятно, лазерное, или, что ещё менее вероятно, плазменное – пользы сейчас от него было бы мало. Разве что прикладом по резцам врезать… Но только не от болтострела! Если бы ещё руки так не дрожали… Один, второй, третий – болты летели мимо, в досаде лязгая о камень. Всё происходило слишком быстро, и, в то же время, слишком медленно. Голова не соображала, за голову работал страх. Он ловил зверя поверх трёх насечек и жал плохо слушающимся пальцем на курок. Выстрел, ещё выстрел, ещё. Всё мимо. Всё пропало! Раскрытая пасть уже близко. В воображении Миррил всплыл образ разорванной человеческой плоти и торжествующей над телом канализационной твари. Сколько выстрелов ещё? Нет уже? О, Святые Уродцы, да что же это за день сегодня такой? Хватит на сегодня ужасов! Получай крысиная морда, получай ябранка фарлиная! Миррил нажала курок. Раскрылся поршень, сдерживающий сжатый газ. Моментально расширяющийся газ привёл в действие боевой поршень и вышел из ствола через газоотводящие дыры. Боевой поршень с невероятной скоростью вытолкнул болт из ствола. Со свистом рассекая воздух, болт пролетел всего полтора метра, пока не вошёл в злую чёрную точку глаза крысы-переростка. Проделав свой победоносный путь в гуще мозгов, болт застрял в твёрдом черепе зверя.