— Достаточно, — перебил его барон, мгновенно утративший всю свою вальяжность и благодушие. — Можете дальше не продолжать. Я знать не знаю никакого господина Сидора, ни вас, милейший. Можете больше не утруждать меня своим присутствием.

— А вот, господин Сидор утверждает, что знает вас, — спокойно ответил ему незнакомец, даже не обратив внимания на реакцию барона. — И даже передаёт привет. И от себя и от товарищей своих, господина Димона и госпожи Маши. Даже говорит, что вам привет передаёт и ваш старый товарищ, господин Корней.

— Повторяю. Не знаю никаких господ Маши, Димы, Сидора и Корнея, — судорожно стиснув зубы, мёртвым и холодным голосом выдавил из себя барон, глядя на него злым, настороженным взглядом.

— А вот они вас помнят, господин барон, — усмехнулся незнакомец, продолжая так и сидеть напротив, — все четверо.

— А ещё, господин Сидор просил передать вам и то, что он сожалеет, что пришлось так быстро расстаться. Но барон мог бы их, и предупредить о грозящих им неприятностях. Пусть и не сразу, но уж потом то, когда меч получил, мог бы.

— Мог? — незнакомец посмотрел на него вопросительным взглядом, и, не дождавшись ответа, продолжил. — А потому, господин барон, не обижайтесь, если вдруг станет известно о вашей сделке с неким знакомым вам господином. Вот, даже и бумажка есть у них на эту сделку.

— А чтобы и вы, господин барон, вспомнили, то вот вам копия с договора, чудом, сохранившегося в дальних странствиях.

Незнакомец, не обращая внимания на бледного барона, медленно и не спеша, достал из поясной сумки какую-то бумагу и положил её на стол перед ним.

— Это копия, — флегматично бросил он, заметив загоревшийся взгляд барона.

— Фи, как мелко, — скривился барон. Тень лёгкого сожаления на миг проскочила в его глазах. — Мелкий шантаж и вымогательство. Да в нашем городе таких бумаг вам заготовит любой стряпчий, десятками, если не сотнями. Так что уберите её и не приставайте ко мне со всякой ерундой, — отпихнул он бумагу обратно к незнакомцу. — Если хотите чего добиться, то предоставьте живых свидетелей. Им может и поверят, — криво усмехнулся он. — Только вот нет их, живых то, — наклонился он чуть вперёд, ярстно сверкнув глазами. — Да и запись в амбарной книге того города, про который вы говорите, хотелось бы иметь. Да заодно, хорошо бы и стряпчего, фиксировавшего те документы. Ну а раз у вас всего этого нет, — барон насмешливо развёл руками, — то и все ваши претензии, гроша ломаного не стоят.

— Понимаю, — внимательно посмотрел на него незнакомец, убирая обратно в сумку документ. — Надеетесь на то, что она сгорела, стряпчий утоп, а свидетелей убили? Напрасно. Совершенно напрасно. Такие вещи, такие нужные вещи и люди, — подчеркнул он, внимательно глядя на барона исподлобья, — не горят и не тонут. Особенно, когда они кому-то очень, очень нужны.

— Да и на стряпчего, — покачал он головой, — вы напрасно киваете. Такие люди не пропадают. Стоит им только пятки поджарить, как они сразу же и запоют. И всё выкладывают, как миленькие.

— Ну, ну, — усмехнулся скептически барон. — Удачи вам в ваших песенных изысках. Может, у вас чего-нибудь и споётся.

— Значит, не хотите вспоминать вашего друга господина Сидора, — внимательно посмотрел на него незнакомец.

— У меня нет такого друга, — зло прищурив глаза, медленно, чуть ли не по слогам, выговорил барон. — У меня нет такого, живого, друга. И я вам настоятельно рекомендую, оставить меня в покое и не докучать своими баснями снова, иначе нам уже с вами придётся встретиться официально и с оружием в руках.

— Жаль, — кивнул головой незнакомец. — Жаль, что у вас такая плохая память, господин барон. Надеюсь, в следующий раз, она будет получше.

Ничего больше не добавив, незнакомец молча поднялся и, не оглядываясь, быстро вышел из подвальчика.

— Ходють тут, ходють, с одним и тем же…, - тихо проговорил барон. — Даже мёртвых готовы приплести, живых им мало. Надо бы как-то подсчитать на досуге, какой это был по счёту, — с лёгкой ленцой в голосе презрительно заметил он.

Удовлетворённый барон, насмешливо посмотрел на захлопнувшуюся за вышедшим гонцом входную дверь трактира. Медленно протянув руку к бутылке, оставленной на столе незнакомцем, он не спеша налил себе ещё одну полную рюмку чудесного напитка.

— Хоть какая-то от них польза, — чуть ли не в полный голос расхохотался он.

Ласковые, косые лучи восходящего солнца тонкими лучиками проникали сквозь плотные, тяжёлые шторы, закрывающие высокие, до потолка окна спальни герцога де Гарс в его дворце.

Вот уже целых два часа барон сидел в кресле напротив спящей в его кровати княжны и с задумчиво-тоскливым взглядом, как бы прощаясь, смотрел на лежащее перед ним роскошное обнажённое тело.

Княжна была прекрасна, но это ничего не меняло из того, что понял этой ночью барон. Княжна его не любила. Ни раньше, когда они тайком встречались в его имении, в те редкие дни, когда только, только осиротевшая молодая наследница Подгорного княжества приезжала по делам в их герцогство, вместе со своим дядей — Правящим князем Гёргием первым. Ни сейчас, когда она примчалась к нему, узнав, что он сам стал правящим герцогом, и неожиданно потребовала его помощи. Причём потребовала этого в такой форме и выражениях, что у барона окончательно развеялись иллюзии по поводу настоящего облика княжны и её к себе отношению.

Заметив, что княжна тихо пошевелилась, томно потягиваясь своим прекрасным, чувственным телом, он тяжело, словно смертельно уставший человек, медленно провёл рукой по лицу.

— Доброе утро, княжна, — тихо позвал он её из сонных грёз морфея.

— Княжна? — томно потянулась красавица. — С каких это пор, дорогой, я для тебя стала княжна? — улыбнулась она чувственной, томной улыбкой. — Ночью ты меня по другому называл, милый, — вытянулась на перед ним всем своим прекрасным, обнажённым телом.

— Ну так как? — тут же, мгновенно перешла она на деловой тон, как будто не валялась голой в чужой постели, а обсуждала деловые вопросы в своём рабочем кабинете. — Подумал над моим предложением? — хитро улыбнулась она, маня его припухшими после бурной ночи губами. — Что скажешь по моему предложению поквитаться с этим твоим новоявленным бароном, с этим купчишкой? А заодно и со всеми его так называемыми друзьями?

— Или не хочешь трогать нашу подругу детства Беллу?

— Зря вы, княжна, с ними связались, — тихо проговорил барон, внимательно посмотрев на раскинувшуюся навзничь в его постели княжну. — Это не те люди, с которыми следовало бы шутить. Поверьте мне, я знаю что говорю. И это не те люди, с которыми хотелось бы связываться, — продолжил барон, невольно на секунду прервавшись, чтобы наклониться и поцеловать приглянувшуюся ему ямочку возле ключицы княжны. — Плюньте вы с князем на них. Они без нужды никого не трогают, вот и вы про них забудьте.

— И про этого нового барона забудьте и про всё, всё, всё…

— Барон…, - томно потянулась княжна, привлекая его на кровать и поудобнее устраиваясь у него на сгибе руки. — Или герцог? — улыбнулась она. — Я не прошу вашего совета. Я требую твоего участия в этом деле, Генрих. Я настоятельно требую твоей непосредственной помощи в моей мести этим мерзавцам. А ты мне говоришь какую-то глупость о том, что я должна про них забыть. Вы что, барон, их боитесь? — удивлённо подняла она голову, осенённая внезапной мыслью.

— Не может быть, — потрясённо посмотрела она на ничего не ответившего и отвернувшегося в сторону барона.

Так и не дождавшись никакого ответа, наконец-то не выдержав, она вскочила с кровати и подхватив валявшийся на полу халат, стала быстро закутываться в него, глядя на того недоумённым, растерянным взглядом.

— Невероятно, — медленно, с каким-то искренним недоумением на лице посмотрела она на него. — Барон Генрих фон Гарс, ловелас, дамский угодник, рыцарь, герой, победитель в знаменитой стычке с амазонками у Пёсьих Выселок боится каких-то простолюдинов, мерзких купчишек, переселенцев из другого мира. Нищебродов! — медленно бросая в спину отвернувшегося барона злые, полные презрения слова, княжна старательно запахнула полы халата, бросив под конец полный ненависти взгляд на отвернувшегося барона.