— А мы потом целый год по собственной дури на собственных шеях их таскали, не сымая. Вместо того чтоб сбагрить побыстрей кому-нибудь.

— Думали что неснимаемые. Магия, магия! — с кислым видом поморщился он. — Я тебе потом покажу как это делается. Легко! — мрачно проворчал он. — Надо было мозгой только немного пошевелить.

— Тогда бы и ящеров этих сейчас здесь не было, — мрачно проворчал он, кивая на стоящих у мужиков за спиной имперцев.

— Ведун, видимо, решил поставить эксперимент, как мы себя поведём, и что с нами потом будет. Выживем ли? Интересно ему видать было — чем всё кончится.

— Ну и вот, — Сидор ткнул пальцем в молчавшего весь его монолог ящера. — Оно и случилось. Только для нас ничего не кончилось. Лично для нас с тобой всё только начинается.

— Ну пошли, что ль, — бросил он друзьям, вскидывая на плечо лопату и выдёргивая из бревна топор. — Пошли, пошли, — повторил он, поворачиваясь к ящерам спиной и направляясь к крепости.

— Ну чё застыли, — рассерженно крикнул он на друзей, немного отойдя и увидав, что никто так и не тронулся с места. — Дома поговорим. Не стоять же столбом в чистом поле. Или мне сказать, чтоб вас подтолкнули, — рявкнул он уже в полный голос. Похоже, за те несколько дней что его все не видели, характер Сидора сильно испортился.

— Ну пошли, — хрипло проскрипел Димон, трогая коня с места и недобро, многообещающе посмотрев ему в спину. Все остальные молча тронулись за ним, настороженно косясь на двинувшихся вслед за ними цепь молчаливых ящеров.

К крепости они спускались долго. Хаос перемешанной горелой древесины, вывороченных пней и непонятно откуда взявшихся ям, не давал возможности быстро перемещаться. Да и Сидор особо не спешил, медленно, вяло переставляя еле двигающиеся ноги. Похоже что и для него, пешего даже эта короткая дорога до крепости была тяжела. Но всё же это ноголомное безумие вскоре кончилось, и они вступили в распахнутые настежь ворота крепости.

Что самое странное, незнакомый мишка так остался сидеть вместе с Сучком на поле, даже не двинувшись с места когда Сидор всех позвал в крепость. Похоже, всё происходящее между людьми и ящерами этих двоих не касалось. И никто из ящеров внимания не обратил на оставшихся, как будто их там и не было. Лишь Фокс, осторожно припадая на подламывающуюся правую переднюю лапу неторопливо затрусил следом за ними, аккуратно стараясь держаться от шеренги ящеров чуть справа и сзади.

Не смотря на то, что к крепости приближалось несколько вооружённых до зубов ящеров, явно ведущих под конвоем всадников, никакого организованного движения или безпокойства в ней на удивление не наблюдалось. Там было всё тихо и мирно, как будто ничего особенного в её окрестностях не происходило.

И только войдя в распахнутые настежь неохраняемые ворота, группа всадников была просто потрясена видом, открывшимся в глубине двора небольшой лесной крепости. Всё внутреннее пространство сразу за воротами было плотно забито ящерами, набитыми так плотно, что казалось шагу некуда ступить. Пара сотен, а то и больше здесь явно были, намного больше того что свободно могло бы поместиться в столь малом дворе.

И несмотря на это перед Сидором, прямо черед толпу двигающегося к стоящей в глубине двора комендантской избе, словно по мановению волшебной палочки мгновенно освобождался широкий проход, достаточный для прохождения всей группы всадников.

И несмотря на плотно забитый ящерами двор, в крепости царило какое-то сонное уныние, какое-то умиротворение, единственно нарушаемое лишь звонкими ритмичными командами, да топаньем марширующих ног.

Корней, с каким-то растерянным, словно маска застывшим на лице изумлением, наблюдал как в самом дальнем конце небольшого неожиданно оказавшегося свободным небольшого кусочка внутреннего двора, в противоположном от ворот углу крепости, занимались шагистикой оба его десятка молодых егерей, дежурившая в крепости смена.

И всё это под началом чудовищно огромного ящера, на две головы возвышающегося над короткой шеренгой его молодых егерей,

И слушались его безпрекословно, не обращая ни малейшего внимания на проезжавшего мимо своего непосредственного начальника. Лишь только один из десятников, скосил на него глаза и с, ничего не выражающей физиономией, продолжил маршировать по плацу, послушно выполняя команды распоряжающегося здесь ящера.

— Ничего не понимаю, — растерянно проговорил Корней, глядя широко раскрытыми глазами на разыгрываемое перед ним представление. — Что здесь происходит? Или следует спросить кто здесь хозяин? — угрюмо проворчал он.

— По-моему, хозяин здесь Сидор, — тихо буркнул буквально себе под нос, профессор. — А что происходит, он нам сейчас всё объяснит. Может быть, — тихо добавил он, покосившись на невозмутимого Сидора.

— Проходите, гости дорогие, — криво усмехнулся тот, расслышав последние слова профессора.

Задержавшись у входной двери комендантского домика, он поторопил замявшихся у коновязи друзей.

— Да бросьте вы их так. Не боись, не сбегут и не съедят, — двусмысленно пошутил он.

— Ну, раз не съедят, то можно и зайти, — бросив на него угрюмый, косой взгляд, тихо пробормотал слезая с лошади Корней.

Взгляд Димона, неторопливо перекинувшего ногу через круп своего коня вдруг зацепился за несколько кусков распластанной у стены избы туши какого-то разделанного животного.

— "Хорошо что не человек, — угрюмо подумал он, присматриваясь к рёбрам, торчащим вверх из разрубленной на куски туши.

— Похоже, это из тех лошадей, что недавно прикупил для летней экспедиции Сидор. Накрылся наш летний поход за серебром", — угрюмо констатировал он про себя, увидав подвешенные рядом под навесом ещё две такие же разделанные туши.

Окинув быстрым взглядом видимую с крыльца часть внутреннего двора, он нигде не заметил ни одной живой лошади.

— Однако, хорошо кушают, сволочи, — тихо проворчал он.

Все остальные молча последовали в дом, никак не реагируя на слова.

Войдя после узких и тёмных сеней в огромную, залитую ярким, слепящим весенним солнцем просторную комнату, где ранее располагался кабинет коменданта крепости, вся компания, щурясь после тёмных сеней, с трудом смогла разглядеть пару сидящих за столом силуэтов, прямо напротив входной двери. В жарко натопленной, единственной в доме комнате, из всей возможной мебели, присутствовал только грубо сбитый из широченных массивных плах здоровущий стол, стоявший точно посередине комнаты и занимавший чуть ли не весь её центр, да десяток корявых самодельных стульев, расположенных по кругу у стола.

И за этим здоровущим столом сидели два крупных ящера, пышно разодетых и совершенно неуместных в данной обстановке. Даже на первый взгляд было понятно, что это не самая последняя знать в Империи Ящеров. И дело было даже не в пышности одеяний, в которые они были наряжены, и не в богато украшенном драгоценными камнями оружии, и не в позах, в которых они застыли как каменные статуи. Нет. От обеих этих фигур веяло какой-то физически ощутимой аурой силы и власти, достигаемой не только, и не столько воспитанием и социальным положением, но и многими сотнями предков, занимавших в жизни не менее значимое место.

— Прошу любить и жаловать, — как ни в чём ни бывало проговорил Сидор, устраиваясь на соседнем с неподвижными ящерами стуле. — Позвольте вам представить, господа, — немного насмешливым голосом, официально начал он. — Сидящий ближе к окну, ящер в одежде коричневых тонов и червонном плаще, это, уже на данный момент, только представитель клана инженеров, врачей, лекарей, учителей и прочая, прочая, прочая, или же просто, клана Рыжего Лиса — Бус Ур Гр-лян, — почему-то сразу поскучнев, мрачным голосом представил он. — Другой, тот, что ближе ко мне, на данный момент Временный Глава Клана Росомахи — Ли Дуг Гр-лас. У него к тебе Димон весьма важное и своеобразное дело.

— Да вы присаживайтесь, — протянул он руку, указывая друзьям свободные места за столом. — Как говорится, в ногах правды нет, а разговор у нас долгий впереди предстоит.