В том числе и потому, что «развитием» марксистской теории в былые

времена, к сожалению, в основном как раз и занимались философы. Но

«философ-марксист» – типичный оксюморон. Философия и марксизм

принципиально несовместимы. Если ты марксист, то исследуешь социальные процессы с научной точки зрения, основываясь на материалистическом понимании истории и опираясь на изучение реальной жизни.

Философы же во все времена в основном полагались на операции с умозрительными категориями, комбинируя из этих пазлов столь же умозрительные системы. Словом, «ловили в темной комнате черную кошку,

которой там нет». Ну, а «философы-марксисты» к этому добавляли еще

оперирование цитатами из классиков (примерно так же, как богословы

оперируют цитатами из священного писания). В той же комнате искали

все ту же кошку, но с периодическими криками: «Нашел, нашел!».

Доразвивались до ручки. Их стараниями классический марксизм был

предельно примитивизирован и извращен, что стало одной из важных

причин произошедшей с нами катастрофы. А сейчас он вообще подвергнут остракизму. Да и то сказать: что сторонники, что противники

марксизма сегодня отличаются практически одинаковой невежественностью. Первые его не изучают, поскольку полагают, что им и так

давно уже все ясно, а вторые – потому, что он, по их мнению, в лучшем случае несовременен, а в худшем – вообще неверен. Но и тем, и

другим невдомек, что классический марксизм – всего лишь первый (и

чрезвычайно успешный!) опыт научного изучения социальных процессов, который должен быть полностью освоен и развит далее. Развит не

посредством новых комбинаций старых цитат, а переходом на новую,

более высокую ступень познания общества с учетом его развития и

новых научных достижений за последние полтораста лет. Классический марксизм не устарел и не потерял своего значения. Но его уже

просто недостаточно для анализа современных социальных процессов.

Это – обычное явление в науке. Так, к примеру, классическая (ньютоновская) физика, впервые систематизировавшая научные представления о физической реальности, и сегодня не потеряла своего значения.

И хотя ряд важных задач только лишь на ее базе уже не решить, с нее

20

21

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 3. – С. 236.

Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 1. – С. 440.

16

ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ

нужно начинать – и идти дальше. Но ни «верные марксисты-ленинцы»,

ни их противники этого до сих пор так и не осознали.

А о «прозревших» и говорить нечего. «Откат» в постсоветское время

в социально-экономическом отношении закономерно вызвал регрессивные процессы и во всех остальных сферах общественной жизни:

деградацию науки и образования, спад в культуре, своеобразный религиозный «ренессанс» и вообще существенное снижение общего интеллектуального уровня. В частности, в гуманитарной сфере произошла

ощутимая реставрация «философского подхода» – за счет подхода научного. И если в области той же эстетики раньше существовали все же

попытки ввести в анализ элементы научного подхода, то в эстетическом мейстриме они сейчас практически отсутствуют (зато появились

попытки связывать эстетическое отношение с религиозным22).

Здесь не место детально рассматривать сегодняшнее состояние эстетики. Надеюсь, когда-нибудь это будет сделано, но уже кем-то другим.

А сейчас рассмотрим только некоторые характерные моменты на конкретном примере – работе Ю. Борева «Эстетика». Выбор этого примера обусловлен рядом моментов. Ну, во-первых, это ж он был рецензентом моей работы. Во-вторых, данный пример достаточно типичен,

причем вследствие занимаемого Ю. Боревым места в «эстетической

гильдии», вполне репрезентативен. Достаточно сказать, что его книги переведены на различные языки и изданы во многих странах. И, в-третьих,

что не менее важно, все эти годы он, как когда то выражались, «колебался вместе с линией партии», регулярно переиздавая свою книгу.

И мотив для этого был вполне благовидный: «В настоящее время содержание наук удваивается каждые 8-12 лет. Именно в таком ритме

происходили переиздания «Эстетики»23.

Разумеется, сегодня точка зрения Ю. Борева столь же идеологически

выверена, как и ранее. Но теперь его уже не интересует столь любимая

ранее «ленинская теория отражения»; наоборот, он полагает, что

«марксистская концепция искусства как формы общественного сознания … заставляет теоретика проделывать мыслительные фигуры высшего пилотажа» чтобы объяснить «каков общественный или мыслительный механизм перехода от экономических явлений к художественным». «Несовершенство марксистской концепции искусства как формы

общественного сознания, обусловленной экономикой, порождало и

вульгарный социологизм», и другие недостатки теории (С. 145). Насчет

«фигур высшего пилотажа» (критике которых как раз и была посвящена

значительная часть моей работы) он, безусловно, прав, подтверждая эту

мысль собственным примером. Но дело не в «вульгарном социологиз22

23

См., напр.: Яковлев Е.Г. Эстетика. – М., 2003.

Борев Ю. Эстетика: Учебник. – М., 2002. – С. 11.

17

Л.А. ГРИФФЕН

ме» марксизма, а в его собственной вульгаризации впоследствии «прозревшими» адептами. Именно ими, а не классиками марксизма, которые

неоднократно принципиально возражали против объяснения всего и вся

«экономическими явлениями». Не думаю, что бывшему «верному марксисту-ленинцу» такая позиция классиков марксизма может быть неизвестной, просто имеет место обычный для ренегатов подлог.

Но обратимся к существу дела. «Содержание наук» за прошедшие

годы уже многократно «удваивалось». Что же нового вносит Ю. Борев

в свою «Эстетику» по результатам этого «удвоения»? Если по существу (конечно, не считая приличествующей нынешним временам формы), то ровным счетом ничего – начиная с определения эстетики как

науки и кончая общественными функциями искусства. Определение

эстетики носит у него «философский», т.е. схоластический, характер, а

в определении функций искусства – все та же эклектика.

«Эстетика – философская наука о сущности общечеловеческих ценностей…, о наиболее общих принципах эстетического освоения мира в

процессе любой деятельности человека…» и т.д., и т.п. (С. 1З). В науке

понятия без их определения не имеют смысла. В данном случае видим,

что «опорные пункты» здесь «общечеловеческие ценности» и «эстетическое освоение мира». Что касается «ценностей», то касаемо их ничего,

кроме обычных философско-аксиологических «фигур высшего пилотажа», автор предложить не может (а относительно именно «общечеловеческих ценностей», то мы их уже нахлебались по горло). Ну, а «эстетическое освоение мира», кроме откровенной тавтологии касаемо «эстетического», отличается еще и неопределенностью того, что такое «освоение». Автор, конечно, не дает себе труда объяснит, что это такое. Но не

стоит и обращаться к философским вообще, и эстетическим в частности

словарям; там этого фундаментального для нашего случая понятия вообще нет. Даже в толковых словарях не во всех есть пояснения, а где

есть, то только то, что «осваивать – делать своим» (что бы сие не значило), и все. Для разных «приватизаторов» более чем достаточно, а вот для

ученого – маловато будет. Но в том то и дело, что автора не интересуют

научные понятия. Он мыслит философскими категориями, которые еще

со времен Аристотеля в определениях не нуждаются, поскольку играют