«Вероятно, я сказал ему слишком много, — подумал Эвинг. — Ведь, в конце концов, для того человека это обычная рутинная работа».

И тем не менее начало было не очень понятным. Эвинг понимал, что у него, как и у всех корвинитов, было в высшей степени идеализированное представление о землянах, как о существах мудрых, во всех отношениях превосходящих других людей. По сути дела, они представлялись ему сверхлюдьми, как в физическом, так и в умственном плане. И, разумеется, когда узнаешь, что легендарные обитатели материнской планеты являются обычными человеческими существами, такими же, как и их дальние потомки на планетах–колониях, то это может вызвать определенное разочарование.

Эвинг пристегнулся перед тем, как совершить заключительный бросок вниз, сквозь атмосферу, окутавшую Землю. Началась последняя фаза его путешествия. Через час он будет стоять на земле — в прямом смысле слова.

Надеюсь, что они окажутся в состоянии помочь нам, подумал он. Перед его мысленным взором ярко вспыхнула картина того, как орды лишенных даже лица варваров–клодов, сметая все на своем пути, неутомимо рвутся в нашу Галактику из туманности Андромеды.

Уже четыре планеты пали под натиском клодов с тех пор, как эти пришельцы начали свой захватнический поход. Элементарный расчет показал, что они достигнут Корвина в ближайшие десять лет.

Сраженные горем, уведенные в рабство женщины и дети, обугленные руины сверкающей остроконечной Башни Планетарного Совета, развалины Университета, плодородные земли, испепеленные огнем…

Эвинг содрогнулся от этих мыслей, занимавших его разум, пока его крохотный корабль по спирали опускался к Земле. Земля поможет нам, утешал он себя. Земля спасет свои колонии от порабощения.

Эвинг почувствовал, что его кровеносные сосуды вот–вот взорвутся от резкого торможения. Он уцепился за поручни и начал что было мочи кричать, чтобы облегчить давление на барабанные перепонки. Однако от напряжения, охватившего его разум, освободиться подобным образом было невозможно. Грохот торможения сотрясал остов его корабля, и зеленая планета с устрашающей скоростью разрасталась на смотровом экране.

Еще несколько минут, и корабль замер на широкой железобетонной посадочной площадке. На какое–то мгновение он завис благодаря действию собственных тормозных ракет, затем мягко опустился на поверхность.

Пальцами, едва разгибающимися в неожиданно навалившемся на его тело тяготении, Эвинг отстегнулся и увидел на смотровом экране небольшие автотележки, с грохотом пересекавшие поле космодрома в направлении его корабля. Дезинфекционная команда, подумал он. И, конечно, состоящая только из роботов.

Он терпеливо подождал, пока они сделают свое дело, затем распахнул люк и выбрался наружу. Запах воздуха был вполне приличным, хотя и чуждым для него, так как в воздухе его родной планеты содержание кислорода было двадцать три процента, то есть на два процента выше, чем на Земле. День был на Корвине теплее, чем здесь. Эвинг сразу же заприметил похожее на узкий высокий парус здание вокзала и направился к нему.

Робот, безликий и тупой, просканировал его своим фотодатчиком, едва он переступил порог вокзала сквозь распахнувшиеся перед ним двери. Внутри вокзал оказался лабиринтом из мигающих красно–зеленых огней, то вспыхивающих, то гаснущих. Голова Эвинга тотчас же пошла кругом.

Существа самого различного рода толпились вокруг. Эвинг увидел четыре полугуманоидные фигуры с головами, как пузыри, занятые оживленной беседой, неподалеку от того места, где он стоял. Немного поодаль двигались целые толпы существ в большей степени похожих на землян. Эвинг был поражен их внешностью.

Некоторые из них были «обычными», хотя и причудливо мускулистыми и угловатыми на вид, но все же не в такой степени, чтобы вызвать на Корвине удивленные восклицания. Зато другие!!!

Пышно разодетые в сверкающие блестками длинные хитоны, бирюзовые и черные, черные и золотистые, они являли собой причудливое зрелище. У одного из них не было ушей. Череп его был совершенно голый, украшенный лишь бриллиантовыми кулонами, которые, казалось, были прикреплены к его голове. У другого была одна нога, и он опирался на светящийся костыль. В носу третьего было продето золотое кольцо со сверкающими изумрудами.

Ни один из них, казалось, не был похож на другого. Как опытному специалисту по обычаям различных культур Эвингу была понятна причина этого явления. Увлечение украшениями было общей тенденцией для высокоразвитых обществ, одним из представителей которых было земное. И все же перед этой кричащей выставкой мод он почувствовал себя ужасным провинциалом. Корвин был молодым миром, хотя история его насчитывала уже добрую тысячу лет. Такие причуды моды еще не укоренились у них.

Он решительно подошел к группе щеголеватых землян, расположившихся неподалеку от него. Они болтали между собой, их высокие голоса звучали резко и искусственно для его провинциального уха.

— Простите меня, — произнес Эвинг. — Я только что прибыл со Свободной планеты Корвин. Скажите, пожалуйста, где я могу увидеть кого–либо из властей?

Разговор прервался, будто обрубленный топором. Все трое смешались при виде Эвинга.

— Вы с планеты–колонии? — поинтересовался одноногий голосом, в котором с трудом можно было различить что–либо членораздельное. Эвинг кивнул.

— С Корвина. В шестнадцати парсеках отсюда. Планета была заселена землянами тысячу лет назад.

Присутствующие стали обмениваться фразами с такой скоростью, что невозможно было понять, о чем идет речь. Казалось, что они говорили на каком–то особом, только им понятном языке. Их нарумяненные лица явно выражали неприязнь.

— Где я могу повидаться с властями? — переспросил Эвинг, на этот раз менее уверенно.

Тот, у которого не было ушей, визгливо рассмеялся:

— Какие еще власти? Это Земля, дружок! Мы здесь вольны делать все, что нам заблагорассудится!

Эвингу стало не по себе. Ему с первого же взгляда очень не понравились эти земляне. Теперь же чувство неприязни возросло еще больше. Сбоку раздался еще один голос, весьма необычный и с сильным акцентом.

— Если я не ослышался, вы сказали, что прибыли с одной из колоний?

Эвинг повернулся. С ним говорил один из «обычных» землян — мужчина ростом выше среднего, с квадратным массивным лицом и густыми бровями, нависшими над глубоко посаженными маленькими глазками. У него был глухой и монотонный, очень неприятный голос.

— Я с Корвина, — кивнул Эвинг.

Собеседник нахмурился. Его огромные брови сошлись над переносицей.

— Откуда, откуда? — переспросил он.

— С Корвина. Планета отстоит от Земли на расстоянии шестнадцати парсеков и находится в системе звезды Эпсилон двенадцатого созвездия Большой Медведицы.

— А что же вы делаете на Земле?

Враждебный тон голоса раздражал Эвинга. Стараясь быть спокойным, он бесстрастно ответил:

— Я назначен властями нашей планеты официальным посланником на Землю, и поэтому мне хотелось бы встретиться с представителями правительства. Для начала меня устроила бы… таможня.

— Такой здесь нет, — ответил коренастый. — Земляне отказались от подобной роскоши около столетия назад. Таможенники доставляли им немало излишних хлопот.

Он весело, с едва скрываемым презрением взглянул на троих щеголей, которые отодвинулись подальше и вернулись к своему сугубо личному разговору.

— Вряд ли землян хоть что–нибудь сейчас волнует.

— А вы что, разве сами не с Земли? — недоуменно спросил Эвинг. — Я имею в виду…

— Я? — Из широкой груди собеседника раздался сардонический смех. — Вы, видимо, на самом деле находитесь в состоянии крайней изоляции. Я — с Сириуса. Сириус–4 — старейшая из земных колоний. Неплохо бы нам с вами выпить, а? Мне хотелось бы поговорить с вами подольше.

Эвинг без особой охоты двинулся вслед за здоровяком–сирианином сквозь вокзальную толпу в салон, находившийся в дальнем конце сводчатой галереи. Как только они уселись за слабо мерцавший полупрозрачный столик, сирианин спокойно взглянул на Эвинга и произнес: