На Дерибасовской открылася пивная.
Там собиралася компания блатная.
Там были девочки Тамара, Роза, Рая
И гвоздь Одессы — Костя Шмаровоз.
Он заходил туда с воздушным поцелуем.
И говорил красотке Розе: «Потанцуем
И фраерам мы, здесь сидящим, растолкуем,
Что есть в Одессе салонное танго».
Красотка Роза танцевать с ним не хотела:
Она до этого достаточно вспотела
В объятьях толстого и пьяного джентльмена,
И ей не нужно было больше ничего.
Но Костя Шмаровоз был парень пылкий
И засадил он ей по кумполу бутылкой,
Пижону врезал он сходу в яйцы вилкой,
И понеслось кровавое танго.
А на танго оно нисколько не похоже:
Вдвоем с приятелем мы получили тоже,
Еще прохожему заехали по роже.
На этом кончилось салонное танго.
Итак, открылася фартовая пивная,
А в ней накрылась вся компания блатная.
Сгорели девочки Тамара, Роза, Рая
И гвоздь Одессы — Костя Шмаровоз.
Слышно щелканье пробок от пива.
От табачного дыма — туман.
И весь вечер в пивной так красиво
С бубенцами играет баян.
В понедельник проснулся с похмелья,
Стало пропитых денег мне жаль.
Стало жаль, что пропил в воскресенье
Память жёнкину — черную шаль.
А во вторник пошел на работу
И случайно десятку нашел.
Через эту прокляту находку
Я не помню, домой как пришел.
Что же делать мне, бедному, в среду?
Положить надо пьянству конец.
Но товарищ пришел, и к обеду
Я по новой напился, подлец.
А в четверг — поминание жёнки.
Чтоб по-людски ее помянуть,
Продал брюки — купил самогонки
И напился, чтоб легче уснуть.
А на пятницу был удивившись,
Сколько выпито было вина!
Ах, зачем я, с утра похмелившись,
Выпил горькую чару до дна!
А в субботу прогонят с работы,
Потому что неделю был пьян,
А раз так — так напьюсь и в субботу
И от горя калоши продам.
Слышно щелканье пробок от пива,
От табачного дыма — туман.
И весь вечер в пивной так красиво
С бубенцами играет баян.
Ты едешь пьяная и очень бледная
По темным улицам совсем одна.
И смутно помнишь ты ту скуку медную
И штору синюю окна.
А на диване — подушки алые.
Духи «Дорсе», коньяк «Мартель».
Глаза янтарные, всегда усталые,
Распухших губ любовный хмель.
Пришлось узнать тебе жизнь тротуарную.
И быть любовницей — не знать кого.
И только хмель один, такой коварный,
Все разрешает, для чего.
А ведь когда-то была счастливою,
В любви и верности клялась.
Теперь больною, совсем разбитою
К себе домой она плелась.
Пусть муж обманутый и равнодушный
Жену неверную в столовой ждет.
Любовник знает: она послушная,
Молясь и плача, опять придет.
Но ваг муж молится в своей каморочке.
Она, любимая, уж не живет.
Любовник сумрачный поймет не скоро,
Что больше нет ее. И не придет.
Пропою сейчас вам про бутылку,
Про бутылку с огненной водой.
Выпьешь ту бутылку — будто по затылку
Кто-то примочил тебя ногой.
Припев:
С бутылки вина не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего.
Вот стоят бутылочки на полках,
В магазине молча ждут гостей.
А ханыги, словно злые волки,
Смотрят на них с окон и дверей.
В каждой есть бутылочке мгновенье.
В каждой рюмке собственная жизнь.
В каждой из бутылок — преступленье.
Выпил — так с свободою простись.
Хорошо к бутылочке прижаться.
Еще лучше с белой головой.
Выпьешь три глоточка — схватишь три годочка.
Сразу жизнь становится иной.
Уж давно бутылочки я не пил
За тюремной каменной стеной.
А в душе зияет шлак и пепел,
Он меня не греет уж давно.
Я пропел сейчас вам про бутылку,
Про бутылку с огненной водой.
Выпьешь ту бутылку — будто по затылку
Кто-то примочил тебя ногой.
Припев:
С бутылки вина не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего.
В пещере каменной нашли бутылку водки.
И бык зажаренный валялся рядом с ней.
В пещере каменной нашли канистру водки
Баран зажаренный валялся рядом с ней.
В пещере каменной нашли цистерну водки.
И гусь зажаренный валялся рядом с ней.
В пещере каменной нашли источник водки.
И хвост селедочный валялся рядом с ним.