Меня уже покачивало от усталости, так что от следующего часа в памяти остались лишь отдельные картинки.

Избу я толком не рассмотрел. Только заметил, что топят тут по-белому, поэтому стены чистые, не в копоти, на ошкуренных, слегка потемневших бревнах висят то ли вышивки, то ли гобелены, да куча полочек со всякими резными да расписными посудинами.

Ладушка — жена Черняха — поразила красотой. Не молодая уже, лет сорока, наверное, женщина, лицо по-крестьянски смуглое, обожженное солнцем, обветревшееся, в мелких морщинах. Но при этом ни грамма того, что ощущается как «бабскость». Точеные, изящные черты, черные брови вразлет, огромные синие глаза. И коса, в которой уже посверкивает седина, — почти до колен. Интересно, сколько парней из-за нее друг другу юшку из носа пускали, когда она невестилась?

Кроме Ладушки и Черняха, за столом сидел еще мальчонка лет восьми-девяти, неожиданно белоголовый, светленький. Сидел, сосредоточенно черпал ложкой кашу и молчал, лишь иногда вопросительно поглядывая на взрослых.

Заметив мой интерес, кузнец понял его по-своему и успокаивающе произнес:

— Не боись, малой трепать не будет. Немой он.

— Что так? — удивился я. — Вроде слышит, вон как на голос голову поворачивает.

— Слышит хорошо, да только как мамку его с сестренкой сожгли, так и онемел.

Кузнец немного помолчал и добавил, словно стесняясь:

— Приемыш наш. Из Озерков он. Мамка его вдовая была. Молодая, многие мужики постарше к ней и так вязались, и даже замуж звали — не пошла. Да, видать, с кем-то нечистым загуляла, прижила еще дочку. Ну, ладно, дело вдовье, посудачат люди да забудут. Да только как на улицу девка выбегать стала, сразу поняли, что что-то не так. Глаза вроде желтые, как у демонов, да и вообще… А тут еще куры дохнуть в деревне начали. Осерчал народ да сжег вдову вместе с приплодом. Ждана, правда, не тронули, у него отец — из своих, деревенских, справный охотник был, пока в лесу не сгинул. Только в дом ведьминого сына никто не захотел взять. Выгнали пацана из деревни… Ну, а у нас детей нет… прижился он у нас. Только с той ночи, как пожгли его мамку, молчит. А так — все понимает…

Я лишь кивнул. После общения с русалками меня здешние порядки уже не удивляли. Средневековье, да еще культ светлых богов, противопоставляющих людей всем «иным» — тут то, что пацан жив остался, чудом кажется. К тому же…

Я мельком взглянул на ауру мальчишки. Так и есть, магический потенциал, и довольно мощный. Хорошо, что к кузнецу парень попал. Железное дело во всех мирах тоже магией считается, только «своей», «прирученной». Вырастет отличный мастер, а о том, что кузнец с железом делает, заказчики не спрашивают.

Мысли о будущем белоголового Ждана все ленивее и ленивее ворочались у меня в голове. Впервые за последние дни удалось поесть по-человечески, горячего. Каша с салом, огурцы, квашеная капуста — еще прошлогодняя, но нисколько от этого не потерявшая во вкусе. Я понял, что еще немного — и усну прямо за столом.

Лада, догадавшись, поманила меня во двор:

— Вот, поднимайся на вышку, я там кожухов набросала. К вечеру разбужу.

Действительно, на сене лежало несколько старых шуб и подушка в льняной наволочке. И когда только женщина успела? Вроде бы все время на глазах была, сновала от печи к столу.

Тоже магия, небось, особая, женская…

Последнее, на что мне хватило сил, это соорудить из сена подобие спящего тела, усилив сходство мороком, накрыть его кожухом и отползти в дальний конец сеновала, туда, где сочилось солнечными лучами крохотное окошко.

Это у меня что-то уже вроде рефлекса. Чем меньше знаешь о мире, тем осторожнее надо быть. Вроде Черняхи показались мне людьми, заслуживающими доверия. Но судьба — еще та шутница. Жечь собственный сеновал, конечно, кузнец не будет, а если приведет какого-нибудь охотника за ведьмами, надеюсь, успею выбраться в окошко. А там — верхом на метлу и поминай, как звали.

С этими тревожными мыслями я провалился в сон, поэтому, наверное, меня весь день преследовали кошмары.

Сначала за мной гонялись какие-то земные бандиты. Я удирал от них на маленькой красной машинке — такой, какая была у Мари, подруги того «орочьего вождя» Барсука, с которым мы с Кайратом столкнулись в загородном ресторане.

Да, Мари… Красавица-блондинка, она тоже была в том сне, я все время проезжал мимо нее, она махала рукой, словно пытаясь остановить машину, но я понимал, что тормозить нельзя, что вот-вот, и преследователи на большом черном джипе догонят меня, и тогда придется составлять кучу объяснительных записок по поводу применения методов, не разрешенных к применению на планетах, приравненных по статусу к планетам Круга Развитых…

А Мари все махала и махала, каким-то непонятным образом снова и снова оказываясь впереди, словно я катался по кругу…

Впрочем, она и в реальности почти втянула меня в совершенно не нужные мне приключения.

Тогда, после неприятностей в «Славутиче» меня больше не влекло к светской жизни. Да и на работу устроился — некогда. Я из кожи вон лез, чтобы доказать ведьме Тусе, что у ее новой соседки в голове находятся мозги, а не набор команд для стандартных реакций на стандартные раздражители вроде модных шмоток. Пришлось привести в порядок все делопроизводство в фирме, а заодно написать служебные характеристики на всех руководителей. По ходу дела выплыло несколько неожиданных фактиков, вроде трех судимостей за мошенничество у недавно принятого на работу старшего менеджера по закупкам. Шеф только крякнул, получив от меня докладную записку, и пробормотал:

— Ты чего добиваешься, красавица? Это — дело службы безопасности.

Я пожал плечами:

— Вы же сами велели собрать сведения о сотрудниках. Я так подумала, что нужны все сведения…

— Да нет, я только хотел, чтобы ты анкеты в порядок привела. Кстати, где ты все это нарыла?

Я снова пожала плечами:

— В интернете… Судебные архивы. Открытый доступ.

Толстяк покачал головой, снова вздохнул и уже более деловым тоном спросил:

— На место Гриднюка метишь, на службу безопасности?

— Нет. Пока, — ответил я. — Все-таки основное у него — сопровождение товаров. А где мне с этим отставниками-алкашами управиться?

— Молодец, умная девочка, — успокоился директор. — Далеко пойдешь. Да, зайди к Гриднюку, занеси ему этот отчет. Пусть думает, что делать.

Не знаю, как мне удалось обаять начальника службы безопасности. Наболтал ему что-то про родню в спецвойсках да про первую любовь, погибшую в Чечне, нагло заимствовав куски сюжета одного из земных детективов, которые подсовывал мне мой электронный дух в качестве «сказки на ночь». Мужик сначала косился на меня, как на какую-то неведомую зверушку, но потом успокоился, что я не собираюсь под него копать, и размяк. Вытащил коньяк, разлил по стопкам, но вдруг опомнился, застеснялся, запинаясь, спросил, употребляю ли я…

В общем, получилось все как нельзя лучше. Для меня, конечно, а не для вороватого менеджера. А по конторе поползли слухи о том, что суровый «безопасник», которого все дамы в коллективе считали совершенно неперспективным даже для легкого флирта, вдруг влюбился в секретаршу шефа, и не только поит ее коньяком и кормит шоколадом, но и засыпает ее цветами.

Правда, про цветы было уже наглой ложью, Гриднюк только один раз притащил мне пучок ландышей, и то только потому, что я отыскал ему в интернете сайт ветеранов Афганистана и помог зарегистрироваться там на форуме. Седой мужик, плачущий перед монитором, обнаружив среди посетителей сайта кого-то, кого он давно считал мертвецом, — это еще та картина. Мне невольно пришлось при этом присутствовать. Так что ландыши были платой за мое молчание.

Впрочем, чего бы обо мне ни болтали, мне все было выгодно. Туся с каждым днем все заинтересованнее поглядывала на меня, когда мы вместе ехали домой в маршрутке, а вскоре стала намекать на то, что у меня наверняка есть какие-то особые способности.