— Всем, — рассмеялся дух. — Ладно, что делать-то будем?

— Что делать, что делать… Адька, думаешь, наскребем магической энергии на локальное изменение электромагнитных характеристик пространства? Ну, например, в объеме кубического метра?

— Да куба и не потребуется, ячейка — она гораздо меньше, — тут же прикинул я. — Кстати, стенки там вроде стальные. Металл можно использовать как контур.

Через пару дней Мари привезла мне деньги. Немного — на взгляд Кайрата. Ну, по поводу представления дварфов о деньгах я говорить не буду, им всегда мало.

Ради удачного завершения дела мы поехали сначала по магазинам, а потом в ресторан. Услуга — за услугу. С Мари я стребовал показать мне лучшие бутики города. Дескать, где эксклюзив и вообще можно приличной девушке одеться. Все-таки вкус аборигенки, да еще не стесненной в средствах — это надежнее, чем слушать советов вампирши, которая никогда на Земле не бывала, дварфа, который предпочитает видеть женщин вообще без одежды, да электронного духа, который искренне верит интернет-рекламе.

Мы до вечера втроем катались по городу. Шустрая красная машинка Мари виляла в потоке автомобилей, и я вдруг начал понимать прелесть этого техногенного мира. Люди Земли, уничтожив живую природу все-таки создали что-то завораживающее, даже, наверное, в чем-то прекрасное. Только к этой красоте надо привыкнуть.

Но во сне эта прогулка по улицам ночного города трансформировалась в бесконечную тягучую погоню, причем я так и не понял, кто сидел в черном джипе.

А еще мне почему-то перестало хватать кислорода. Автомобильный кондиционер словно сошел с ума, гоня в салон раскаленный воздух, и мне никак не удавалось ни отрегулировать эту примитивную технику, ни отключить ее, ни опустить стекла на окнах. Машина постепенно превращалась в душегубку, но остановиться и выйти туда, где прохлада и дождь, я не мог, потому что меня преследовал джип, и без машины я оказался бы беззащитен…

Проснулся я весь в поту. Оказалось, что я каким-то образом закатился в щель между сеном и досками стены. От входа, конечно, меня не было видно. Но лежать, прижимаясь к раскаленным солнцем доскам — еще то удовольствие.

Я чихнул, прочищая нос от набившейся в него сенной трухи, сделал несколько глубоких вздохов и выбрался туда, где было попрохладнее.

Накрывшись мороком, я удобно расположился у окна. А что? Делать-то все равно нечего. Вроде вокруг все спокойно, ощущения опасности нет.

Время от времени поглядывая на люк, ведущий во двор, я наблюдал за улицей. Вроде обычная деревенская улица. Впрочем, нет, что-то особенное… ага, деревянная мостовая. Значит, крепко тут люди живут, не скупятся на доски. Хороший поселочек. И, похоже, не только крестьяне тут обитают.

Вот прогрохотал по мостовой всадник, больше похожий на ратника, чем на землепашца. А вот стайка мальчишек промчалась — в руках палки, словно мечи, и держат пацанята их с пониманием. Наверняка воинов не только издали видели.

От наблюдений меня отвлек скрип лестницы. Над люком показалась голова Ладушки:

— Эй, поляница, вставай, а то все проспишь! — приглушенно позвала женщина. — Спускайся во двор, я баньку истопила. Пока Чернях из городища не вернулся, помоемся, а там уж и вечерять пора будет.

— Иду, — отозвался я, стараясь придать голосу как можно белее сонные интонации.

Баня оказалась очередным испытанием для моей нежной души. Если так дальше дело пойдет, то я на девушек заглядываться перестану. Все-таки в женщине должна быть тайна. А какая тайна, если тебя никто не стесняется? То шайку попросит подать, то спину потереть. Кожа у Ладушки — в тех местах, которые обычно под одеждой — была белая и гладкая, как у молодой. А фигура — земные фотомодели, если бы увидели, померли бы от зависти. У Мари было несколько подружек из этого бизнеса, она меня с ними свела. Основная тема для разговоров — чего бы еще такого на себя намазать, чтобы добиться вожделенной гладкости и шелковистости, а целлюлит изничтожить как явление… Ага! Знали бы эти дуры, что главный секрет красивых фигур — ежедневная работа в поле да в коровнике.

Перехватив мой неосторожный взгляд, Ладушка попыталась осмотреть свою спину:

— Чего-то там прилипло?

— Нет, смотрю, не молодые вы вроде, а не растолстели.

Хозяйка вдруг загрустила:

— Да неродиха я — вот и не раздобрела, хоть с таким мужем, как Чернях, грех на жизнь жаловаться. Он бы и десяток поднять смог. Да только вот боги не дали нам столько детей, сколько хотелось. Одна дочь выжила, первенькая. За ней два младенца мертвыми родились. А потом словно заколдовали меня. Сколько лет уже живем — ни одного ребенка. Потому Ждана и приняли. Может, еще кого из сирот пригреем. Надо же о старости подумать, о том, на кого хозяйство оставить.

«Про резус-фактор тут, наверное, и слыхом не слыхивали, — подумал я. — Во всем ведьмы виноваты. Небось, Ладушка кого-нибудь подозревает в злодеянии… какую-нибудь девицу, у которой кавалера увела. У таких красавиц, как жена кузнеца, завистниц полно, любую можно в ведьмы записать».

Но Ладушка ни о ком конкретно не сказала. Замолчала, задумавшись о чем-то своем.

— А где сейчас ваша дочь? Замужем? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Ой, — замялась женщина. — Не надо сейчас об этом. Вот приедет Чернях, он все скажет.

Я пожал плечами и уткнулся в таз, с удвоенной энергией жамкая замоченную в нем одежду. Ладушка предложила быстренько постирать дорожное, даже принесла мне на смену длинную белую рубаху и сарафан. Видимо, вид девицы в портах для хозяюшки был слишком непривычным. Или даже непристойным.

Или…

Что-то слишком личное сквозило в интонациях женщины, когда она командовала мной. Может, тоскует в разлуке с дочерью, а я ее чем-то напомнил? Кажется, скажи я сейчас, что собираюсь остаться тут жить, Ладушка обрадуется.

Но мне пришлось ее разочаровать.

Пока жена кузнеца помогала мне переплетать косы, я послушно сидел, засунутый в белый балахон, похожий на смирительную рубашку. И за ужином старательно притворялся приличной девушкой. Ладушка умиленно смотрела на меня, Чернях улыбался в усы, даже Ждан вроде как меньше дичился. Семейная идиллия — и только. Только в кузнице мне женская одежда наверняка помешала бы. Поэтому, когда хозяин, отложив ложку, сообщил, что помозгует, что с рукоятью меча можно сделать, я выскользнул во двор, нашел свои вожделенные порты, пристроенные Ладушкой на веревкой под навесом и в один момент просушил одежду. Простейшее заклинание локального изменения температуры.

Начал переодеваться, но почувствовал спиной чей-то взгляд. И как только Ладушка умудряется так бесшумно ходить?

— Очень полезная магия, — сказал я, чтобы прервать паузу. — Могу научить.

— Не надо, — ответила женщина, тяжело вздохнула и ушла в дом.

Я пожал плечами.

Все-таки чужой мир — это чужой мир. Особенно, если вляпываешься в него без подготовки, без полного пакета информации, которую готовят специалисты. Тут не знаешь, где на какие грабли наступишь…

Впрочем, настроение Ладушки — не самое для меня важное. Я не собирался задерживаться у кузнеца дольше, чем нужно, чтобы привести в порядок оружие. А работы там — от силы на пару часов. Так что ближайшей же ночью я постараюсь приблизиться к границе с землями демонов настолько, насколько это вообще возможно. Где Туся — теперь понятно, привязка работает, и чем скорее я до нее доберусь, тем лучше.

Я переоделся и шмыгнул в кузницу. Что ж, так я и думал. Чернях разжег горн, но к работе так и не приступал. Сидел, глядя на меч и думая о чем-то, словно, чтобы выправить погнутое охвостье, не пару ударов молота нужно, а какая-то хитрая ковка, прямо что-то сверхсложное.

Взяв меч, я начал пристраивать его, чтобы нагреть железо, но кузнец остановил меня:

— Погодь. Разговор есть.

Я послушно присел на какой-то чурбак.

— Скажи, Ада, тебе ничего у нас странным не показалось? — вдруг спросил Чернях.