Беркли оставил машину и пошел к перекрестку пешком. Почти все виллы были без света, в спящем квартале царил полный покой. Где-то вдалеке залаяла собака, другая, поближе, ответила ей.

Дойдя до перекрестка, Беркли повернул направо и прошел вниз еще метров пятьдесят. Он остановился под деревом, выступавшим над каменной стеной, и стал всматриваться и вслушиваться. Силуэт виллы возвышался над лужайкой, частично закрытый пальмами. Все было спокойно.

Беркли легко влез на низкую стену и спрыгнул с другой стороны. Собаки здесь не было, иначе она давно бы проявила признаки жизни. Напрягая все чувства, он, скрываясь в тени деревьев, подошел к вилле. Гул самолета затих, его заменило урчание мотора спортивной машины, ехавшей, видимо, к Фрайар Драйв.

Готовясь к визиту, Беркли взял пистолет, прихватил бутылочку масла, ломик из хромированной стали и отмычку, способную открыть большинство замков. Несколько лет назад один завязавший домушник, которому он оказал услугу, научил его обращаться с этим инструментом. Это было не очень трудно.

Как часто бывает в сильную жару, одно из окон террасы оставалось открытым. Осветив на мгновение комнату, чтобы не натолкнуться на какой-нибудь предмет, Беркли увидел, что он находится в салоне, пол которого покрыт ковром. Он остановился и прислушался.

Вилла была двухэтажной, следовательно, спальни находились на втором. Значит, на первом не должно быть ни души. Беркли, знавший, что нужно искать, быстро дошел до цели. Во втором салоне, кроме большого проигрывателя, в нише стоял телевизор. На полках помещалось до сотни дисков. Здесь же находились портативная телекамера и видеомагнитофон последней модели. На этажерке — масса видеокассет.

Беркли постоял секунду, созерцая оборудование. Его сердце бешено колотилось. Больше ему ничего не требовалось.

Он осторожно прикрыл дверь в салон, сожалея, что не может прокрутить кассеты. Но то, ради чего он пришел, он увидел.

Освещая себе путь короткими вспышками фонарика, он вернулся в первый салон, бросил последний взгляд на обстановку и вылез в окно. Снаружи все было по-прежнему спокойно. На небе появилась тонкая светлая полоска, возвещавшая приближение восхода. Он сел за руль. Теперь он знал, что заснет без труда.

Беркли поднес к уху параллельные наушники и услышал несколько длинных гудков. Сидевшая в кресле с трубкой в руке Цинтия была взволнована и нервно кусала губы. Пит смотрел на своих компаньонов недовольно-осуждающе…

Беркли подмигнул девушке, чтобы подбодрить ее. Они несколько раз прорепетировали разговор, она должна была справиться. Даже ее волнение пойдет на пользу.

Наконец трубку сняли.

— Алло? — произнесли на другом конце провода.

Беркли сделал Цинтии знак начинать.

— Я — подруга Линн Симпсон, — неуверенно начала она. — Она оставила мне письмо, вскрыть которое я должна была в случае ее смерти. В нем она все рассказала.

— Не понимаю, что вы хотите сказать, — ответил голос. — Кто вы и что вы хотите?

Беркли сделал Цинтии знак продолжать.

— Линн оставила мне письмо, где все написала, — повторила она. — Если вы не хотите, чтобы я отнесла его в полицию, приходите сегодня вечером к маяку Поэнт Лома. Я отдам вам его в обмен на десять тысяч долларов сотенными купюрами…

— Что вы хотите сказать? — перебил ее голос. — Кто вы?

На этот раз Беркли не пришлось подбадривать Цинтию.

— Десять тысяч долларов, сегодня вечером, в восемь часов, на Поэнт Лома, — повторила она. — Я сама подойду к вам. Учтите, я приняла меры на случай, если со мной что-нибудь произойдет…

— Но…

— Если вы не придете, завтра письмо попадет в полицию, — закончила Цинтия. — Не забудьте!

Беркли нажал на рычаг и широко улыбнулся девушке.

— Вы были великолепны, — уверил он, дружески положив ей на плечо руку.

Потом он обратился к Питу, только что выключившему магнитофон:

— Теперь нам остается только ждать…

Маяк Габрило, построенный испанцами на оконечности Поэнт Лома, — это исторический памятник, известный всем Соединенным Штатам. Его архитектура не представляет особого интереса, но там прекрасно сохранилась оптическая система, а уж панорама, открывающаяся с маяка, заслуживает того, чтобы полюбоваться ею. С высоты песчаного холма, на котором возвышается маяк, видны океан, большая часть залива Сан-Диего и весь город.

В этот час автостоянка была забита, и машины стояли даже на обочине. Огромное пурпурное солнце готовилось нырнуть в Тихий океан и заливало окрестности огненными бликами. Бесчисленные окна домов на другой стороне залива блестели в солнечных лучах. В узком входе в залив двигались два эсминца, вспенивая воду, переливавшуюся всеми цветами радуги к величайшей радости туристов.

Беркли достал сигарету и взглянул на часы. Без трех минут восемь… Сейчас все решится! Трезво рассуждая, он оценивал свои шансы на удачу в пятьдесят процентов. Если не получится этот маневр, другой придумать будет сложно. Неудача будет означать, что его ловушку раскусили, и теперь преступник будет начеку.

Нужно будет начинать все сначала, имея дело с предупрежденным противником, который постарается любой ценой избежать тюрьмы. В лучшем случае дело может остаться невыясненным до конца.

Еще несколько машин приехало на фейерверк солнечного заката. В небе появилась маленькая черточка — заходящий на посадку самолет. Именно в этот момент Беркли заметил белую машину, припарковавшуюся в запрещенном месте у мачты со звездно-полосатым флагом. Он почувствовал какое-то щекотание в желудке и пару секунд смотрел на нее. Получилось!

Дороти Джиффорд была одета в черный костюм, хорошо подходивший к трауру, свои светлые волосы она повязала темным платком и закрыла глаза большими солнцезащитными очками. В руке у нее была та же сумка, с которой она приходила в агентство.

Отойдя на несколько шагов от машины, она остановилась и стала разглядывать туристов. Беркли покинул свой пост и подошел к ней. Продолжавшая осматриваться Дороти Джиффорд стояла к нему спиной и почувствовала его присутствие, когда он был в нескольких шагах от нее.

— Вы пришли вовремя, — сказал он, когда она поворачивалась к нему. Она вздрогнула от неожиданности, черты ее лица исказились, но через секунду она овладела собой. Ей даже удалось почти естественно улыбнуться.

— Мистер Беркли… Какая неожиданность! Вы тоже приехали полюбоваться закатом? Надо признать, что зрелище того заслуживает.

Беркли покачал головой.

— Это моя секретарша позвонила вам и попросила прийти сюда, — заявил он. — Раз вы здесь… — он указал на сумочку, которую она держала в руке. — Деньги при вас?

Дороти Джиффорд замялась. Ее улыбка исчезла, а плечи немного опустились.

— Вы победили… — глухо сказала она. — Я вам заплачу…

С решительным видом она открыла сумочку и запустила в нее руку. Отскочив на два шага, она выхватила пистолет, держа его так, чтобы был виден только ствол.

— Садитесь в мою машину, за руль! — холодно приказала она.

Беркли спокойно наблюдал за тем, как оружие нацеливалось ему в грудь.

— Если вы выстрелите, вам не удастся убежать в такой толпе, — заметил он. — В ваших же интересах вести себя разумно.

Дороти Джиффорд стиснула зубы, но оружие не опустила.

— Мне теперь терять нечего, — сухо сказала она. — Если вы не подчинитесь или сделаете резкое движение, я пристрелю вас и в толпе.

Беркли опустил руки.

— Вы наверное думаете, что сумеете пересечь мексиканскую границу? — сказал он с иронией. — Надеюсь, вы позаботились перевести туда деньги. Вам нелегко будет найти работу…

Дороти Джиффорд отошла еще на два шага. Теперь она стояла рядом с капотом.

— Это мое дело, — ответила она, по-прежнему держа его под прицелом.

Стараясь избегать резких движений, Беркли обогнул машину и открыл дверцу. Дальнейшее произошло молниеносно. Из-за машины выскочил сержант О'Донелл, впервые одетый в штатское. Прежде чем Дороти Джиффорд успела повернуться, его огромная волосатая рука сжала ей запястье. Пистолет упал вместе с сумкой, из которой посыпались пачки зеленых банкнот.