– А что за икона?

– Да ты ж рассматривала уже. Тихвинская Божья Матерь – защитница земли русской.

– Ааа… Слышь, милый, – девушка быстро натянула рубаху и шорты. – А я на рецепшене экскурсию подходящую видела. Как раз куда ты хотел – на гору Монтсеррат! Автобус завтра от остановки – от той, что рядом с нами – ровно в девять часов отправляется, всего сорок девять евро… на двоих, значит, почти сотня будет, да там чегонибудь прикупить…

– Ой, Влада, дались тебе эти автобусы, – зевнув, отмахнулся Андрей. – На поездахто куда как интереснее! Представь только – сначала до Барселоны, потом – до станции Монистроль де Монтсеррат, а оттуда – по горам, прикинь – специальный поезд до монастыря ходит – кремальера называется. А обратно – по подвесной дороге! Здорово!

– Ничего хорошего, – Влада обиженно поджала губки. – В поездах этих вечно народу… да и вдруг – заблудимся?

Вот тут Громов расхохотался:

– Да где там блудитьто? Не пропадем, чудо! Вспомни, как в Фигарас через Масанес добирались. Не заплутали же!

– Да уж помню, – девушка, похоже, еще больше обиделась. – Особенно этот полустанок дурацкий. Пусто кругом, народу нет – спросить не у кого. А туалет? Я вообще молчу!

– Это потому, что мы новый вокзал не сразу нашли. На обратном же пути все в порядке было.

– Все равно! – Влада упрямо набычилась. – Лучше на автобусе, как все нормальные люди!

– Нормальные люди любовью на пляжах не занимаются.

– А тебе не понравилось. Да?!

Завелась, завелась девчонка, надулась, замолчала, да так, молча и прошагала до самого кафе, да и там не особото разговорилась.

– Душа моя, ты что будешьто?

– Сколько раз тебе говорить – не называй меня так!

– Хорошо, – покладисто согласился Андрей. – Больше не буду. Так что тебе? Паэлью или буттифара – колбаски?

– Паэлью. А колбасу эту жирную сам ешь!

– И съем! Со всем нашим удовольствием. Пивка только еще возьму. А тебе, как всегда – белого сладенького винца, да?

Влада не отвечала, глядя затуманившимися глазами кудато вдаль… на красный парусник, неторопливо подходивший к пирсу. Впрочем, до самого причала он всетаки не дошел – встал на якорь на рейде. Видать, и впрямь не оченьто глубины хватало.

– А хочешь, мы с тобой завтра на Коста Браво поедем? Ты ж хотела. В Ллорет де Мар или Блянеш… Бланес – пишется.

– Да что ты мне все объясняешь! – вконец разозлилась девушка. – За полную дуру держишь, да? Думаешь, я тупая деревенская корова!

– Да что ты такое го…

– Нет, думаешь! Я же вижу. Постоянно меня подкалываешь, показываешь, какой ты умный и какая я глупая…

Густые ресницы Влады гневно дрожали, синие глаза метали молнии, как видно, обиделась девушка не на шутку, так, что и есть не стала, бросила вилку на стол, вскочила на ноги:

– Я пошла! И за мной не едь.

– Да постой! – Громов поспешно схватил подружку за руку. – Ну не обижайся! Ничего я такого не думал. Сядь! Вот, сядь и успокойся, ладно?

Ох, он все же был сноб – пусть даже немного – и сам хорошо чувствовал это, да никак не мог удержаться. Что уж тут говорить, нравилось Громову ощущать себя этак как бы над всеми, словно бы парит в небе над прочими приземленными личностями, удовлетворенно ощущая свой интеллектуальный потенциал… Так что права, права девочка. И что он ее так досталто?

– Ну не сердись. Садись. Сейчас поедим, выпьем. Сегодня вечером, кстати, в отеле – фламенко – я объявление в лифте видел.

– Оно уже третий день висит, – презрительно хмыкнула Влада.

Громов искренне обрадовался – ну хоть чтото сказала, начало есть, к замирению дорога проложена.

– Так тебе – вино?

– Вино. Что спрашиваешьто?

Подбежавший официант – не тот усатый латыш, что рассказывал о красном проклятом судне – другой, молодой чернявый парень – поспешно приняв заказ, принес вино и пиво.

– Грасьяс, – вежливо поблагодарил Громов. – А ваш напарник… он где?

Парень развел руками – похоже, кроме каталонского и испанского никакими другими языками не владел. Андрей же прилично говорил поанглийски, пофранцузски, при большой надобности, тоже мог изъясниться, что же касаемо испанского… тем более – каталонского… Кроме – «привет», «спасибо», «пожалуйста» больше и ничего практически.

– У вас не занято?

Громов оглянулся, увидев позади знакомую пару. Украинцы. Парень и девушка. Парень – этакий плотненький короткостриженый «бычок» в полосатых шортах и толстовке, девушка – тоненькая, черноглазая, чемто похожая на местных испанок… точней – каталонок.

– Дада, свободно, садитесь.

Было уже далеко за полдень, и кафе наполнилось народом – отдыхающими, туристами… Многие, как и Андрей с Владой, зашли, возвращаясь с пляжа. Всюду звучала русская речь, иногда разбавляемая немецкой, официанты носились, как мухи. А того, латыша, чтото видно не было. Наверное, смена закончилась.

– Меня – Петро зовут, а она – Наталия, – представились украинцы. – То жинка моя.

Громов засмеялся:

– Понятно. Я – Андрей.

– А я – Влада.

Новые знакомые заказали целую сковородку лапши с морепродуктами и дюжину пива. Оказались – приятные люди из Запорожья. Петро – инженер, а его «жинка» – учительница, как в старые времена бы сказали – «молодые специалисты».

– Мы воон в том отеле живем, прямо через дорогу, – показал рукой Петро.

Громов поднял бокал с пивом, чокнулся со всеми:

– Понятно. Давно приехали?

– Та дня три.

– В Барселону уже съездить успели?

– Та побывали. У Наталии на рынке Бокерия кошелек сперли. Правда, денег там не было – жинка у меня умная, знает, где гроши носить.

Петро обнял супругу за плечи и рассмеялся:

– Ну за знаемство.

– А вы в это кафе часто заглядываете? – допив пиво, поинтересовался Андрей.

– Да вчера были. И сегодня вот.

– Официант тут один есть, латыш…

– А, усатый такой! – вспомнил собеседник. – Как же! Сейчас только его видал – бежал кудато как оглашенный. Меня увидел – про какойто проклятый корабль сказал. Мол, горе от него, несчастье.

– Не про этот ли? – Громов кивнул на стоявшее на рейде судно… с которого вдруг бабахнула пушка.

И даже – не одна, а несколько. Весь борт корабля окутался плотным дымом, словно бы с неба вдруг упало облако.

– Салют, – усмехнулся Петро. – Наверное, тут опять праздник какойто.

Чтото просвистело в воздухе. Ухнуло! Ударило в соседний столик! Все полетело в разные стороны – осколки пластика и тарелок, еда, люди. Ктото истошно закричал, а какойто седой высокий старик, упав на пол, вдруг както неестественно вытянулся и, закатив глаза, замер. Около его головы сразу же образовалась темнокрасная лужа…

– Что, что такое? – повскакав с мест, закричали все. – Теракт, что ли? Бомба!

– Люди, спасайтесь, кто может! В кафе бомбу взорвалииии!!!

С корабля снова раздался выстрел – бабах!!!

Бабах!!! Бабах!!! Бах!!!

– А ведь это с того судна палят! – вылезая изпод столика, выругался Петро. – Вот ведь гады! Ну что, москали, – бежим?

Громов махнул рукой:

– Да уж пора бы… Вон всето – давно ноги сделали.

И впрямь, мгновенно поднявшаяся паника в момент опустошила кафе и прилегающую к нему часть пляжа.

– Да, бежим!

Оглянувшись на Владу, Андрей схватил ее за руку:

– Ты как?

– Да ничего, – девчонка неожиданно улыбнулась – испуганной она не выглядела, может, еще не осознала грозящей опасности. – Соус только на шорты пролился. Не знаю, как теперь и отстирать.

– Ничего, милая, – на бегу прокричал Громов. – Не надо стирать – новые шорты купим.

Над головами беглецов снова чтото просвистело – пущенное ядро (или чем они там стреляли) угодило прямиком в расположенную напротив кафе парковку, покорежив пару машин. Ктото громко закричал, стайка подростков с серфинговыми досками под мышками тут же прибавила ходу.

– Все, пожалуй, – Петро остановился у железной дороги, тянувшейся параллельно пляжу. – Сюдато им зачем палить? Ни людей, ни машин нету, разве что поезд пройдет.