- На-та-лья, - протянула Люська и как-то странно на него покосилась.

- А что, ее сегодня не будет?

Людмила полностью развернулась к Георгию и сделала огромные глаза.

- Вы ничего не знаете?

Карелин отрицательно помотал головой, и они вместе обернулись в сторону прихожей. Переливы звонка объявили о новом посетителе.

На правах временной хозяйки Люська побежала открывать.

- Он уже здесь, - донесся до Георгия громкий шепот Людмилы, - ты что, ничего ему не сказала?

В голосе слышался упрек с примесью испуга. Карелин совершенно потерялся. В груди крепло растущее беспокойство от неизвестности. Он почти физически ощущал неприятный запах какой-то тайны. А тайны он не любил.

Резко поднявшись, Георгий вышел в коридор и очутился лицом к лицу с Анной.

Со дня их первой встречи прошло больше, чем полгода. В памяти Карелина остался, мягко говоря, не очень привлекательный образ пьющей женщины с помятым лицом, от которой пахло алкоголем, и которая в лучшем случае могла вызвать к себе чувство жалости, если не неприязни.

Сейчас она выглядела вполне пристойно. Темное платье немного ниже колен в меру облегало стройную (как оказалось!) фигуру с приятными формами. Чистые блестящие волосы выдавали недавнюю работу парикмахера. Единственное, что не понравилось Георгию, это красные опухшие глаза  и такой же нос.  «Уже успела, - огорченно отметил он и тут же поправился, - но это не мое дело. Тем более, приняла, видать, не много. Выглядит трезвой и запаха не слышно».

- Здравствуйте, Георгий, рада Вас видеть. Спасибо, что пришли, - она протянула руку для пожатия.

«Какие тонкие длинные пальцы, - истинно мужским взглядом оценил Карелин, - интересно, у всех врачей они такие или нет?»

- Вы проходите в комнату, а я сейчас. Только руки вымою.

Карелин чувствовал себя неловко в компании этих двух женщин. И еще более неуютно в странной квартире, где из мебели сохранились только диван, несколько стульев и сервант. Да еще старый полированный шифоньер в углу рядом с телевизором такого же возраста.

Чтобы занять себя чем-нибудь полезным он стал рассматривать книги на подвесной полке. Пробежав глазами по корешкам, он убедился, что все они исключительно медицинского содержания – справочники, учебники, энциклопедии, атласы. Это было не интересно, и Карелин, облокотившись о подоконник, стал глазеть в темное окно, где по одной начинали появляться звезды.

Шум льющейся из крана воды прекратился, и до Георгия донеслись обрывки фраз:

- Ты должна была ему этосразу сказать, - укоряюще звучал голос Людмилы.

- Тогда бы онне пришел, - оправдывался другой, голос Анны.

- Ну и пускай. В какое положение ты его поставила, Нюра! К тому же я не смогу у тебя долго сидеть. У меня дежурство, ты же знаешь.

- Знаю, поэтому и позвала его. Не смогу я эту ночь одна…

Женщины поспешно смолкли, прерванные вежливым покашливанием Карелина, и в следующее мгновение появились на пороге комнаты. Лица обеих были серьезны. Анна сильно нервничала, отчего ее взгляд скользил с одного предмета на другой и ни разу не задержался на Карелине.

- Садимся, - выдохнула она и указала на придвинутые стулья.

«Странный день рождения, - подумал Георгий, усаживаясь напротив Анны, - ни музыки, ни гостей, ни именинницы». На языке крутился вопрос. Он чувствовал, что услышав ответ, скорее всего, пожалеет, что вообще здесь появился. Но прояснить ситуацию и свою роль ему было необходимо.

- А что, именинницу ждать не будем? – улыбнулся Георгий и вопросительно взглянул на хозяйку.

Анна, переменившись в лице, резко выпрямилась, молча разлила водку по рюмкам и, ни с кем не чокаясь, выпила.

- Нет, - наконец произнесла она, - Натуси сегодня не будет…И завтра тоже…И послезавтра…

Голос от слова к слову менял интонации, превращаясь в шепот.

Люська часто-часто заморгала короткими белесыми ресницами, между которыми блеснула влага. Губы задрожали и слегка расплескали поднесенный ко рту напиток. Едва прикоснувшись, она поставила рюмку на место и умоляюще посмотрела на подругу.

Георгий, понимая, что так нужно, и что сейчас он услышит что-то страшное, последовал примеру хозяйки и опрокинул содержимое своей рюмки в рот. Единственное, что он почувствовал, это теплую, нагретую в ладони противную жидкость, которая даже не обожгла его.

Анна подняла уже помутневший взгляд на Карелина и с трудом произнесла:

- Сегодня действительно день рождения моей доченьки. Но она не придет. Потому что год назад умерла.

Предложения отделялись друг от друга паузами и в тишине комнаты, казалось, обретали физический объем.

Карелин стиснул зубы так, что они скрипнули, и на скулах обозначились желваки.

Происходящее вдруг показалось ему дурным сном, который сейчас закончится. Вот он протянет руку к бутылке, поднимет ее, ощутит пустоту в руке и проснется. Но стекло оказалось прохладным и вполне реальным. Ладонь ощущала шершавую этикетку, глаза наблюдали за прозрачной волнующейся жидкостью, а уши слышали звук льющейся в рюмки струйки. Он довольно неуклюже опустил бутылку на стол, и ее громкий стук вернул его к действительности.

Молчание нарушила Люська. Поднявшись, она подошла к Анне, обняла за шею и прижалась щекой к ее виску:

- Нюрочка, мне нужно бежать. Постарайся сильно не расстраиваться. Прошлого не вернешь, значит, судьба такая.

Чмокнув захмелевшую подругу в ухо, она исчезла за дверью, громко щелкнув английским замком.

Оставшись с Анной наедине, Карелин слегка растерялся, не зная, как себя вести. Но, будучи, мужчиной не слабым, который попадал в переделки и посерьезнее, он быстро взял себя в руки. Трезво оценив ситуацию, он принял ее такой, какой есть.

По правде говоря, выслушивать полупьяные откровения посторонней женщины ему совсем не хотелось. Он никогда не умел с легкостью отгородиться от чужих проблем, взваливая их на себя. А потом чувствовал чуть ли не пожизненную ответственность за человека, если тот оказывался более слабым. Вот и сейчас в нем уже пробивались и быстро крепли ростки жалости, участия и желания хоть чем-то помочь этой женщине. Он перестал бороться с собой и здраво рассудил, что сначала необходимо разрядить обстановку. Нужно заставить ее выплеснуть наружу все, что так тяготило ее в этот момент. Карелин посмотрел на Анну, молча опорожняющую бутылку, и пришел к выводу, что сделать это не составит труда.

- Вам нужно было мне сразу все сказать, - произнес с легким упреком Карелин, переставляя почти пустую бутылку на свой конец стола подальше от Анны.

- Вы бы тогда не пришли, - не поднимая глаз, зло бросила она и впервые за весь вечер потянулась за едой.

Подцепив кусок селедки, она откусила мякоть, ловко оставив на вилке скелет соленой рыбешки. Затем горками салатов наполнила всю свою тарелку и принялась есть. Этот процесс в ее исполнении происходил так привлекательно и аппетитно, что Карелин мгновенно ощутил страшное чувство голода.

Не дожидаясь приглашения, он нескромно придвинул к себе блюдо с пирогом, порезанным на большие красивые куски. Ничего подобного он в жизни никогда не пробовал. Проглотив несколько кусков подряд, он спохватился, что ведет себя не очень прилично и, извиняясь, абсолютно искренне похвалил:

- Пирог просто замечательный! Вы уж простите, что я так накинулся на него. Но оторваться от подобной вкуснотищи просто невозможно. Начинка из судака?

- Нет, семга. Я рада, что Вам понравилось. Кушайте на здоровье. Мне напротив очень приятно, - уже спокойно произнесла Анна и совсем мягко добавила, - Наташенька очень любила мои пироги…И сама замечательно готовила…

Анна достала сигареты и закурила. Георгий не перебивал, давая хозяйке возможность выговориться. Слушать он умел и сейчас весь превратился во внимание.

- Тяжело она мне досталась, - выдохнула дым Анна, - родила ее рано – в семнадцать лет, по большой любви. Через год расписались с мужем, а через месяц он ушел к другой. Спасибо, мама помогла дочку вырастить. Ночью работала, а днем сидела с Наткой, чтобы я смогла институт закончить.