Опять царевич поступил, как и раньше, взвалил себе на плечи Волшебного мертвеца и пошел с ним в обратный путь. Мертвец снова заговорил с ним: «Так как день длинен, и мы можем соскучиться, то расскажи-ка хорошую сказку!» Царевич ничего не ответил на это, и Мертвец опять обратился к нему: «Если ты собираешься рассказывать, то наклони голову вперед; если же ты хочешь, чтобы я стал рассказывать, то наклони голову назад!» Царевич Амугуланг-Едлегчи качнул головой назад, и Волшебный мертвец начал рассказывать следующую сказку:

В давние прошедшие времена на юге Индии жил царь, по имени Сара-Алдаршигсан («Луной прославленный»). Он был очень могущественным, обладал огромными богатствами и владел тремя тысячами пятьюстами городами. Было у него сто восемь жен, во главе которых была его старшая супруга, по имени Тэгюс-Амугуланг («Совершенное благоденствие»). У царицы Тэгюс-Амугуланг родился сын, царица же после этого скончалась. Новорожденному царевичу дано было имя Наран-Саран («Солнце-Луна»).

Однажды царь, чтобы разогнать скуку, отправился в свои сады, взяв с собой войско четырех родов[26]. Народ, живший в селениях, расположенных по пути, по которому надо было проезжать царю, вышел полюбоваться на царя с его приближенными, возжигая душистые куренья. На крыше одного дома царь заметил девушку необычайной красоты; он приказал взять ее с собой и вместе с ней отправился в сад, где предавался забавам и играм. Затем он взял ту девушку в свой дворец и стал ее любить больше всех своих остальных жен. Жены же его находили, что та девушка не подходит царю, потому что она была низкого происхождения.

Был в то время у царя один человек, которому было поручено наблюдать за цветниками. Однажды человек тот заметил, что в цветники забрался вепрь и подрыл корни у разных цветов. Садовник, боясь наказания, схватил лук, выстрелил и погнался за вепрем. Преследуя его, он повстречал кабаргу. Он бросил тогда преследовать вепря и погнался за кабаргой, думая воспользоваться ее шкурой и мускусом. Преследуя ее, он повстречал оленя и кинулся вслед за ним, так как олень мог дать ему много мяса. В погоне за оленем он приблизился к большому лесу и увидел на опушке леса ласкающий ручей, по берегам которого росли разные травы, а вокруг — разных сортов плодовые деревья. Около ручья садовник заметил след, оставленный каким-то сосудом, кроме того, там были еще следы маленького дитяти. «Да здесь, оказывается, есть люди!» — подумал он и спрятался под листьями.

На другой день рано утром к ключу подошла прекрасная молодая девушка, держа в руках сосуд для воды. Она омыла в ручье свое тело, набрала полный сосуд воды и пошла обратно. Тогда садовник вылез из-под листьев и обратился к девушке с такими словами: «Я заблудился, укажи мне дорогу!» — «Я не знаю дороги», — ответила ему девушка и убежала. Садовник тогда пошел по ее следам и увидел, что в шалаше из травы, находившемся у подножья одного дерева, сидит престарелый отшельник, девушка же, которую он встретил раньше, подавала тому отшельнику воду для умывания в тазе. Затем та девушка взяла тазик, собрала в него плоды, находившиеся на верхушках деревьев, и подала их, также вымыв водой, тому отшельнику. Отшельник вкусил приготовленной пищи и питья, а остатки отдал девушке и садовнику. После этого девушка удалилась в свой шалашик, тоже из травы, и погрузилась в созерцание. Тогда садовник почтительно обратился к отшельнику с такими словами: «Я попал в этот лес, преследуя дикого зверя. Голова моя закружилась, и я не мог найти дорогу. Соизволь, великий отшельник, указать мне путь». Отшельник некоторое время просидел, не говоря ни слова, а затем сказал садовнику: «Ты человек грешный, тебе не следует приходить сюда! Не делай помехи-препятствия моему созерцанию! Не говори также никому о том, что я нахожусь здесь!» С этими словами он передал ему пучок травы куса[27]. «Если ты отправишься, держа это в руках, то не ошибешься дорогой и дикие звери не причинят тебе вреда», — прибавил отшельник.

Садовник вышел на дорогу и задумался: «А что, если бы такая девушка стала супругой нашего царя? Как бы это было хорошо!» Поразмыслив так, он вернулся назад и доложил отшельнику: «Если я потеряю эту траву куса, то не дойду до своей земли. Пожалуй мне теперь еще один пучок куса». Отшельник тотчас дал ему еще пучок священной травы.

Затем садовник вернулся домой, положил на место лук и стрелы и пошел к царю. Когда же привратники не стали его впускать, он принялся кричать и вопить. Царь услышал его крики и спросил, что это значит. Царю доложили тогда, что это охотник, который говорит, что должен доложить царю одно слово. «Без замедления пропустите его, — приказал царь, — мы-то все сидим дома, а он ходил в горы, наверное, у него найдется порассказать что-нибудь». Садовника после этого ввели к царю, который сидел вместе со всеми своими женами. «Ну, — сказал царь, — говори, о чем собирался!» Тогда садовник обратился к царю с такой речью: «Если закрыть сто ворот, то откроются одни ворота; если закупорить сто отверстий, то откроется одно отверстие; если оставить омовения в сотне источников, то можно будет омываться в совершенном источнике». Когда он высказался так намеками, царь понял его, удалил всех своих жен, которых было сто восемь, и, оставшись наедине с садовником, опять обратился к нему с вопросом. Тот доложил царю следующее: «У старого отшельника, могучего, способного совершить трудные подвиги, есть молодая, красивая, прекрасная дочь». Затем он подробно рассказал о том, что видел в лесу. Царь обрадовался и спросил, нет ли способа добыть ее. «Место то далеко и идти туда трудно, — отвечал садовник, — но хотя это и так, если царь отправится на слоне вместе со мною, то, наверное, ее добудет». Царь, выслушав эти слова, тотчас сел на слона, взял с собой садовника, и оба они отправились в путь, каждый держа в руках по пучку травы куса.

Дойдя до прежнего ключа, садовник увел царского слона в скрытое место. Царь же улегся около ключа, прикрывшись древесными листьями. Тем временем к ключу подошла та дева, опять по-прежнему выкупалась и набрала воды в свой сосуд. Когда она пошла обратно, царь обратился к ней с такими словами: «Дева! Кто ты? Чья? Скажи мне!» Девушка ничего не ответила ему и поспешно удалилась. Царь последовал за ней, девушка же поднесла отшельнику воду для омовения и плоды. Отшельник по-прежнему вкусил приготовленной пищи и оставшееся отдал царю и деве. После этого царь почтительно обратился к отшельнику с такими словами: «Я владелец трех тысяч пятисот городов. Я оставляю всех своих прежних жен и докладываю тебе следующее: пусть великий отшельник соизволит мне пожаловать с радостной мыслью эту прекрасную девушку в жены!» Отшельник ответил ему так: «Эта девушка — не дочь человека; она родилась от лани[28]; она дала обеты монахини. Не бери ты ее! Если она почувствует запах человека, то ее сердце задрожит, и она умрет; тебе же никакой не будет пользы. Не нарушай ее обетов!» — «Отдай ее мне, — взмолился царь, — если ты не отдашь ее мне, я не вернусь домой! А если явится искать меня много людей, то для углубленного созерцания отшельника это окажется большой помехой». Тогда отшельник обратился к девушке: «Ты должна пойти к этому мирскому владыке. Если ты не пойдешь, плохо будет для моего созерцания». Но девушка не соглашалась; она говорила, что не в состоянии исполнять мирское дело, потому что родилась от дикого зверя. Тогда царь воскликнул: «Коль это так, то я воздвигну новую стену-ограду, ты будешь жить там и тогда каким же образом ты можешь соприкасаться с миром?» — «Да, царь, — сказал тут отшельник, — ты не прерывай созерцания этой девушки». — «Пусть будет согласно твоему повелению!» — заявил царь и получил девушку. Отшельник же, после того как решил отдать свою деву царю, дал ей несколько наставлений и передал ей тайно от царя белые хрустальные четки. «Никому не показывай этих четок, — сказал он ей, — в них твоя защита и спасение! Не увлекайся играми и забавами; все свое усердие отдавай делам добродетели!» Дав это последнее наставление, отшельник передал девушку царю. Когда они удалились, отшельник вышел посмотреть им вслед; дочь его, оказалось, шла, не оглядываясь назад. «Вот мирские желания уже победили! Она ушла, даже не посмотрев сюда на меня!» — подумал он с сокрушением и в гневе вернулся к себе.