– Бедняга Сорбье! – произнес Марей. – Насколько мне известно, это самое страшное ранение. К счастью, он недолго мучился.

Он выпрямился, вытирая покрытую капельками пота лысину.

– Итак… Мне говорили о неком фантастическом исчезновении. Что произошло?… Вы не возражаете?

Он достал из кармана пачку «голуаз» и уселся на краешек письменного стола Бельяра, небрежно покачивая ногой, и сразу же словно что–то изменилось в атмосфере, царившей в комнате. Появилась какая–то надежда, словно у постели больного, когда пришел, наконец, врач и можно переложить ответственность на его плечи.

– Все очень просто… – начал Оберте.

Марей слушал, а глаза его тем временем изучали комнату. Иногда он сплевывал крошки табака, приговаривая: «Понимаю… Понимаю…» Когда же директор кончил свой рассказ, он разразился беззвучным смехом, от которого сотрясались его плечи.

– Что за детские сказки!

– Но простите… – попробовал возразить озадаченный Оберте.

– Знаете ли, – прервал его Марей, – я вышел из этого возраста.

Марей не стал уточнять свою мысль, но было ясно, что такими штучками с толку его не собьешь.

– Подведем итоги, – сказал он. – Убийца проник сюда во время обеденного перерыва… Сейчас проверим… Без десяти минут два он здесь, Леживр, который находится во дворе, закрывает ему путь к отступлению. Он убивает Сорбье. В это время подоспели мой друг Бельяр и мсье Ренардо. Здесь никого уже нет, а цилиндр весом в двадцать килограммов исчез… Вопрос: каким путем удалось скрыться убийце?

– Именно так, – подтвердил Оберте.

– Это–то меня и беспокоит, – заметил Марей. – Потому что раз задача, поставленная таким образом, практически неразрешима, очень может быть, что она неправильно поставлена.

– Уверяю тебя, – вмешался Бельяр.

– Минуточку, мой дорогой Роже, – прервал его комиссар. – У нас еще будет время решить эту задачу. Но, прежде всего, необходимо установить факты. Могу я расположиться в соседнем кабинете?

Он указал на кабинет Сорбье.

– Прошу вас, – сказал Оберте. – Я отдам необходимые распоряжения. Чувствуйте себя, как дома.

– Благодарю вас.

– На всякий случай я приказал обыскать завод. В настоящий момент охрана патрулирует во всех зданиях. В самое ближайшее время от них поступят донесения…

– Превосходно.

И на лице директора, словно у примерного ученика, промелькнула довольная улыбка. Марей бросил сигарету в пустую корзинку для бумаг и снова подошел к убитому.

– Каждого свидетеля я допрошу в отдельности. А мои люди тем временем займутся телом, отпечатками пальцев… в общем, обычная процедура! Я был бы счастлив, если бы вы, господин директор, остались здесь. А ты, Роже, сходи, пожалуйста, за Леживром, а потом подожди внизу, хорошо?

Отдавая свои распоряжения властным тоном, он смягчал его улыбкой. Бельяр метнул в сторону Оберте взгляд, означавший: «Ага! Что я вам говорил? С ним дело пойдет!»

Перед тем как выйти из комнаты, он показал комиссару гильзу.

– Мы нашли ее у картотеки.

И быстрыми шагами удалился.

– Калибр 6.35, – определил Марей.

Он положил гильзу в карман и остановился возле убитого.

– Печально! – прошептал он. – Пожалуй, это самый умный человек, которого мне довелось знать… И такой добрый, несмотря на то, что внешне, казалось, весь ушел в свои цифры.

– Знаю, – проговорил Оберте.

– Я не был с ним близок, – продолжал Марей, – но я восхищался им. Я встречался с ним у друзей, страстных любителей бриджа. Стоит ли говорить, что он всех нас обыгрывал, даже такого аса, как Бельяр.

Марей опустился на одно колено и с неожиданной нежностью коснулся пальцами век покойного, закрыл их, потом, словно дав Сорбье какое–то обещание, сжал его плечо.

– Я сразу же решил, что здесь замешан шпион, – сказал Оберте.

– Да… Конечно.

Ясно было, что Марей думает о чем–то другом. Он изучал карманы Сорбье, бросая на ковер рядом с собой мелкие монеты, зажигалку, автобусные билеты, начатую пачку «житан», носовой платок, ручку. Он открыл бумажник. Там было двести десять франков, водительские права с техталоном и налоговой квитанцией и фотография.

– Мадам Сорбье, – сказал комиссар.

– Я ее знаю, – заметил Оберте.

Они склонились над квадратиком тонкого картона. Это была фотография, сделанная для удостоверения личности в фотоминутке, но даже она не могла скрыть удивительной красоты молодой женщины.

– Она, по–моему, датчанка? – сказал Оберте.

– Нет, шведка. Дочь судовладельца. Ей двадцать восемь лет.

Улыбающееся гладкое лицо, светлые волосы зачесаны назад и уложены короной вокруг головы. Прозрачные глаза мечтательно смотрят вдаль.

– Он называл ее Девушка с Льняными Волосами, – сказал Марей. – Я знаю об этом от Бельяра, он у них часто бывал… Линда, Девушка с Льняными Волосами… Несчастная, когда она узнает…

Марей собрал все предметы в носовой платок и положил на письменный стол.

– Ну что ж, начнем, – сказал он.

Марей прошел мимо Оберте в кабинет Сорбье, выглянул в окно и подал знак своим людям подняться. Небо заволокло тучами. На западе, точно горы в сиреневом ореоле, громоздились облака; от пота пощипывало кожу. Марей обернулся, издали взглянул на сейф, потом быстро прикинул расстояние от подоконника до земли. Около двух с половиной метров. Прекрасно. Он выдвинул ящики письменного стола, увидел папки, уложенные со свойственной Сорбье методичной аккуратностью.

– Так, так…

В корзинке для бумаг лежал слегка помятый конверт. Марей взял его двумя пальцами в том месте, где были наклеены марки. Конверт был адресован Мсье Жоржу Сорбье, главному инженеру. Генеральная компания по производству проперголя, Курбвуа. Обратного адреса не было.

– Письмо заказное, – отметил комиссар. – Отправлено вчера вечером из Парижа. В котором часу приходит почта?

– Обычная почта – в девять и в четыре часа. Ее разносит служащий, по заказное письмо требует расписки, значит, почтальон приходил сам. Вероятно, между одиннадцатью и двенадцатью часами. Это легко проверить.

– Письмо исчезло, – сказал Марей. – Его нет ни в бумажнике, ни в карманах Сорбье.

Он сунул конверт себе в карман, дружески взял директора под руку и показал на сейф.

– А теперь расскажите мне об этой краже. Я уже знаю в общих чертах, что предмет этот весьма опасен. Уточните.

– Вы в курсе ядерных исследований? – спросил Оберте.

– Откровенно говоря, нет. Как и все, я изучал элементарную математику. Вместе со всеми я читал научно–популярные статьи. Но что касается протонов, нейтронов, электронов, мезонов… тут я плаваю.

– И, тем не менее, вы это легко поймете, – сказал Оберте. – Прежде всего, несколько слов о самом заводе… Мы работаем над проперголем… Это вещество используется в ракетных двигателях. Дело в том, что обычное ракетное топливо предназначено для больших ракет…

– Я видел кое–что в кино, – перебил его Марей. – Продолжайте, я вас слушаю.

– Поэтому во всем мире стали вестись изыскания в области использования атомного топлива, – продолжал Оберте. – Но главная трудность в настоящее время состоит в том, чтобы взять под контроль ядерную реакцию, освобождая атомную энергию постепенно. Сорбье же в результате державшихся в тайне изысканий совсем недавно изобрел новую форму кумулятивного заряда. Его изобретение – это своего рода линза, зеркало, которое до такой степени концентрирует силу обычного взрыва, что ядерная энергия высвобождается благодаря весьма незначительному количеству обогащенного урана, несравнимо меньшему, чем в атомной бомбе.

– Понимаю. И похищенный предмет – это?…

– Модель кумулятивного заряда Сорбье вместе с необходимым количеством обогащенного урана.

– Дальше. Это не по моей части.

– Подождите!.. Аппарат покрыт слоем свинца и снабжен двойным завинчивающимся колпачком, наподобие термоса. Если вы отвинтите первый колпачок, цилиндр начнет испускать радиоактивные лучи. Но если, по несчастью, вы, не приняв специальных мер предосторожности, отвинтите и второй, все взлетит на воздух, так как замедлитель не сработает.