Девушка подкралась к двери по левую сторону коридора и приложила к ней ухо. Осторожным движением она повернула дверную ручку и заглянула в скудно обставленную комнату. Маленькая лампа отбрасывала тусклый свет на лежащего человека. Она мгновенно узнала Фаррена. Он был один.

— Фаррен! — шепотом позвала Джери.

Не дождавшись ответа, она вошла в комнату, оставив Бориса караулить в коридоре. Фаррен был полностью одет, застегнут на все пуговицы. Даже ботинки были зашнурованы. Темные волосы рассыпались по подушке.

— Фаррен, проснись!

Потормошив его, Джери поняла: он не спит. Сержант Коннер Фаррен был в глубоком обмороке.

— Борис, иди сюда!

Ее партнеру хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Уверенным жестом он проверил пульс Фаррена и приподнял его веки.

— Наркотики.

— Не может быть! — Джери покачала головой, не в силах поверить, что Фаррен — наркоман.

— Надо оставить его здесь, — с презрением заявил Борис.

Борис сурово относился к тем, кто употребляет наркотики. За время службы в КГБ он повидал немало наркоманов.

Она умоляюще взглянула на партнера и растерянно обвела глазами комнату, пытаясь понять, что случилось с Фарреном. Не говоря ни слова, Борис взвалил его на плечо.

Джери пошла по коридору первой, Борис следовал за ней. Лестница располагалась в глубине здания, на расстоянии нескольких футов от задней двери. Они сумели бы сбежать благополучно, но Фаррен начал приходить в себя и заворчал, обнаружив, что его тащат, как мешок с мукой.

— Что вы делаете? — взвизгнула Кармен, явившаяся на подозрительный шум. — Дюк, останови их!

Верзила в рваных джинсах и футболке, обтягивавшей массивную грудь, выбежал из соседней комнаты. С зычным ревом он занес руку для удара, но Джери вовремя уклонилась, и кулак врезался в стену.

— Пошел к черту! — скомандовала она, распахивая дверь и пропуская Бориса вперед.

С этими словами Джери обрушила рюкзак на голову верзилы. Голова издала глухой стук, Дюк свалился на пол, а Кармен бросилась к нему на выручку, вопя во всю мощь легких.

Коннер понял, что с ним стряслось, еще до того, как сумел открыть глаза. Сухость во рту, боль, от которой раскалывалась голова, и тошнота, обычно сопровождающая похмелье, ясно свидетельствовали об очередном обмороке. Он понятия не имел, где находится, но его успокаивало покачивание мягкого матраса. По крайней мере этот обморок не застал его врасплох в парке.

Коннер медленно возвращался в реальность. Слабый аромат духов, прикосновение нежной руки и тихий голос, шепчущий его имя, подсказали, что он лежит в постели женщины. Теперь оставалось только вспомнить ее имя.

— Хватит дрыхнуть, Фаррен! — Голос стал раздраженным.

Только Джери умела произносить его фамилию таким тоном. Но как он оказался в ее постели?

— Доброе утро, дорогая.

— Доброе утро? Ну-ну. Скоро будем ужинать.

Матрас вдруг спружинил, голова Коннера отозвалась острой болью, и он стиснул зубы, чтобы не застонать. Он никак не мог вспомнить, что произошло между ним и Джери. Впрочем, в таких ситуациях он уже бывал.

— Открой глаза, — скомандовала Джери.

Судя по голосу, ему не удалось произвести на нее впечатление. Щурясь на свет ночника, казавшийся ослепительным, Коннер вгляделся в лицо женщины, сидящей рядом. Джери была одета. Черт, он не мог вспомнить не только то, как занимался любовью, но и как она выглядит без фланелевой рубашки и синих джинсов!

— Почему бы тебе не лечь рядом?

Вместо ответа она взяла с тумбочки мокрое полотенце и положила ему на лоб. От внезапной прохлады по телу побежали мурашки.

— Убери сейчас же эту штуку!

— Извини. — Она явно не чувствовала себя виноватой. — Хочешь что-нибудь выпить?

— Скотч.

— Клин клином вышибают, да?

Не отвечая, Коннер закрыл глаза. «Давай, Фаррен, думай. Как ты здесь оказался? И самое главное — что ты успел натворить?»

Джери полезла за неоткупоренной бутылкой скотча, которая простояла в ее шкафу несколько лет, но вдруг передумала. Меньше всего Фаррен сейчас нуждается в спиртном. Полезнее была бы хорошая доза… Джери вспомнила, что у нее нет ни молока, ни сока. Нет даже растворимого чая. Наполнив стакан водой, Джери сжалилась над Фарреном и включила кофейник.

Несмотря на заверения Бориса в том, что Фаррен пострадал от передозировки наркотиков, Джери в этом сомневалась. Должно быть, ею руководила женская интуиция.

Из ванной донеслись сдавленные проклятия и громкий стук. Захлопнувшаяся дверь помешала Джери броситься на помощь.

К тому времени как он проковылял на кухню, кофе был уже готов.

— А где скотч? — осведомился Фаррен, принимая из ее рук дымящуюся чашку и делая большой глоток.

— По-моему, со спиртным ты и без того переборщил. — Джери поморщилась, услышав упрек в собственном голосе.

Уголки его губ приподнялись в усмешке.

— Что поделаешь, детка? Похоже, мы немного увлеклись…

Фаррен привлек ее к себе. Его губы были теплыми от кофе. Здравый смысл приказывал Джери немедленно прекратить эти глупости, но тело отказывалось подчиняться ему. Первый поцелуй был только прелюдией. Второй — прерванной пыткой. А этот — проявлением близости, которую Джери ощутила в ту же секунду, когда Фаррен впервые вошел в ее кабинет. Внезапно эта близость стала необходима ей как воздух.

Его руки прогоняли сопротивление Джери плавными, уверенными движениями. Она содрогнулась, когда губы Фаррена коснулись чувствительного местечка у основания шеи. Его пальцы запутались у нее в волосах, а губы медленно взбирались по шее, пока не коснулись мочки уха. Язык осторожно проник в розовую раковину, и у Джери подкосились ноги.

Его губы не прекращали творить чудеса, пока Фаррен не поднял Джери над кухонным столом и не посадил на него. Прямо на большую вилку, такую острую, что она проткнула толстую ткань джинсов. Вскрикнув, Джери спрыгнула со стола. От неожиданности оба повалились на пол.

— Вот это пыл, детка! — пробормотал Фаррен, оказавшийся снизу.

Упершись ладонями в грудь Фаррена, Джери выпрямилась. Обнаружив свидетельство его возбуждения, она слегка поерзала на нем — в порядке эксперимента.

— Не смей! — заявил Фаррен, слегка приподнимая ее.

— В моем доме приказы отдаю я, Фаррен. И потом, ты первый начал.

Он прищурился, обдумывая это заявление. Они смотрели друг другу в глаза, ожидая продолжения. Наконец Фаррен со стоном прижал ее к себе. Его пальцы проникли под подол ее рубашки. Любовную сцену прервало шипение кофейника.

— Джери…

Он просил разрешения и боялся услышать его. Если бы Коннер попытался получить свое без спросу, она без колебаний дала бы ему отпор. Джери запросто унизила бы его — хотя бы за то, что он хотел овладеть ею на полу в кухне. Но все произошло иначе.

В его нерешительности она уловила намек на отношения… которым не видно конца. Подавив панику, всегда возникавшую в ее душе при намеке на обязательства, Джери вскочила.

— Вставай! По-моему, на сегодня с тебя хватит развлечений. Лично я ими уже пресытилась.

— Неужели? — Он хитро усмехнулся, и решимость Джери начала ослабевать.

— Ненавижу спасать мужчин, которые позволяют себе падать в обморок в массажных салонах.

Перешагнув через Фаррена, Джери направилась в кабинет, где в верхнем ящике стола хранила пачку сигарет. Она сделала вид, что не заметила изумления на лице Фаррена, но могла бы поручиться: сержант ничего не понял.

Коннер действительно не понимал, о чем говорит Джери. Он так задумался над услышанным, что даже не проводил ее взглядом. И только через несколько минут Коннер Фаррен встал.

— Объясни, что ты имела в виду? — Он пошарил в карманах. К счастью, Джери предложила ему сигарету и зажигалку.

— Фаррен, прекрати разыгрывать оскорбленную невинность.

Она плюхнулась в кресло, включила монитор компьютера и застучала по клавишам.