– Но мне хотелось бы услышать мелодию вашего голоса. Скажем, на примере этого…

Эмун протянула Елене берестяной свиток. Девушка приняла его и развернула с нехорошим предчувствием. Со свитка на нее безмолвно воззрились изгибы меандров. Благодаря паре коротких уроков Четима, она смогла уловить некую закономерность, но прочесть…

– Я не могу сейчас этого прочесть, королева, – медленно произнесла она, глядя Эмун в глаза. – Я не вела записей и хранила свои истории лишь в памяти. А письмо всегда разбирала с трудом.

– А трагедия привела к полной неспособности читать? – удивилась королева. – Тогда вы действительно нуждаетесь в отдыхе. Надеюсь, воздух наших лесов пойдет вам на пользу.

Разговор этот оставил тревожный след в душе Елены. С первого взгляда на Эмун она поняла, что обман здесь бесполезен. Вначале даже заколебалась, не попросить ли у королевы помощи. Но, то ли хищный блеск ее глаз, то ли слишком пытливый тон разговора заставили повременить с правдой.

До обещанного Осеннего праздника оставался еще целый месяц. Елена решила, что глупо просто так покидать надежное убежище. Во всяком случае, здесь можно найти больше информации, чем в одиночных блужданиях по дорогам.

Этот месяц нужно было провести с пользой. Не привыкшая терять времени, гостья вскоре освоилась в новом месте, и особое ее внимание привлекла огромная библиотека лучников.

Елена подружилась с седым Веуросом, хранителем ключей от библиотеки. Войдя в хранилища впервые, она растерялась – такое огромное количество берестяных свитков, книг в кожаных обложках, листвяных грамот и глиняных табличек предстало перед ней. Хуже всего то, что все они написаны абсолютно неизвестными символами.

"А чего ты ожидала?!" – прокомментировала она свою растерянность.

Елена отобрала в отдельную стопку часть книг, написанных тем же меандром, который она видела у жунов и в свитке королевы. Затем отыскала Четима и притащила горе-чарангиста в хранилища, для чего пришлось извлечь его из фонтана и отобрать бутылку нектара. Попытка позорного бегства была пресечена на корню. После недолгих торгов Четим согласился объяснить ей принципы меандрового письма ("два часа – но ты меня оставляешь в покое и не бегаешь ко мне с каждой строчкой!"). Через неделю гостья Чертога уже с грехом пополам, но все же разбирала ветхие страницы.

Помимо чтения, она научилась бегло писать меандром. С подсказкой Веуроса, который любил поразглагольствовать о любимых книгах, выяснилось, что каждый народ Халлетлова когда-то имел собственный язык, но, со временем, все языки сплотились в одно общее наречие. А вот способы письма у всех были разными. Древние же языки бережно хранились народами и использовались только в особенных случаях. Люди и жуны, путешествующие по стране, разносили свой язык во все края.

Елена окончательно уверилась в относительности времени. Если здесь старинный исчезающий язык оказался расцветом современности, то какой же древностью дома веяла бы исконная речь, к примеру, лучников!

Мирной ночью королева Эмун вышла в ночной патруль вместе с сыном. Спокойную верховую прогулку не тревожили никакие происшествия. Они оторвались на значительное расстояние от своих отрядов и негромко разговаривали о делах Чертога.

– Лес кипит, как забытый на костре котел, – сказал Лагдиан. – Наши музыканты едва не дерутся за очередность исполнения песен. Боюсь, тебе самой придется выбирать музыку для открытия праздника!

– Конечно! Это же важнейшая проблема Халлетлова! – с иронией отозвалась Эмун. – Лагдиан, в этот раз ты станешь присутствовать на Совете.

– Как скажешь, моя королева. Хотя я не вижу в этом необходимости. Ты все равно вводишь меня в курс после каждого Совета.

– Это разные вещи! Мне хотелось бы ближайшие годы посвятить достойной подготовке будущего правителя.

– Как скажешь, королева.

– И еще одно. Ты знаешь, чего от тебя многие ждут на этом празднике. И я в том числе. Семьдесят лет – это уже достаточно.

– Королева! Я предчувствую обиду в глазах знатных лучниц, но… Может, в следующий раз. Я не готов сейчас сделать выбор своей спутницы.

– Готов или нет, ты это сделать должен. На празднике состоится два больших сочетания браком. Твое должно стать третьим. Но если ты не решаешься остановить выбор на лучнице… К слову сказать, я вижу, что ты много времени проводишь в обществе нашей гостьи.

– О чем ты говоришь? – искренне изумился Лагдиан. – Она – человек!

– Пусть так, – согласилась Эмун. – Я вижу, что тебе она нравится. По крайней мере, ей ты уделяешь внимания больше, чем любой из лучниц.

– Да, она интересна по-своему. Но не более того!

– Я заметила, что она имеет некоторое представление о луке. Она прекрасно чувствует себя в лесу, учится охотиться. Я могу предположить, что она желала бы остаться в Чертоге. Если немного потренироваться, она станет великолепным стрелком. А может, и великолепной лучницей.

Лагдиан с возрастающим недоумением взглянул на мать.

– К чему ты клонишь?

Эмун потянула носом воздух, прикрыла глаза.

– Чуешь, Лагдиан? Еще леса стоят в золотых нарядах, а уже вот-вот подкрадутся первые заморозки. И так из года в год. Так вот, я желаю, чтобы ты взял в жены эту девушку. Сделай ей предложение на Осеннем празднике.

Лагдиан онемел. А когда обрел способность говорить, произнес:

– А тебя не смущает полное отсутствие ее родословной? Ее прошлого, наконец?

– Какое может быть прошлое у двадцативосьмилетней девушки? Лучницы к этому времени только-только приближаются к взрослению. Вся ее жизнь может легко затмиться с помощью нашего воздуха. Елена упоминала при тебе что-нибудь о своем доме? О своем роде?

Лагдиан покачал головой.

– Ничего. Или она действительно потеряла память, или ей не по кому тосковать.

– А если и есть, то у знахарки Мирины есть превосходные благовония, избавляющие от тоски, – спокойно проговорила Эмун. – И зелья, способные заставить волосы шелестеть, подобно листве. И еще другие, дарующие долголетие.

– Ты считаешь, что человеческая девушка может стать лучницей?

– Под долгим влиянием лесного воздуха и питья человек может преобразоваться, особенно, если у него есть к этому склонность. А наследник от такого брака может иметь своеобразные способности.

Лагдиан потряс головой, приводя мысли в порядок.

– Все это интересно, моя королева. Но зачем это тебе?

– Затем, что в ней так и бьется свежая кровь. А приток такой крови в наш род совсем бы не помешал…

– И все? Почему же ты мне не сватаешь какую-нибудь знатную бохенку?

Эмун помолчала. Ветер трепал ее зеленые волосы.

– Лагдиан, ты великолепный охотник и стрелок, но вот чутье у тебя не на высоте. Что тебе Елена рассказывала о своем происхождении?

– Говорю же, ничего! Она потеряла память, родилась на востоке…

– О, Демиурги! – перебила Эмун. – Все у нее в порядке с памятью, она – землянка! Только не желает никому об этом рассказывать!

– Не может быть! Она не могла преодолеть облачную грань!

– Каким-то образом смогла. И я хочу выяснить, как именно. Пусть она останется в Чертоге. И, может быть, у ваших потомков появится возможность преодолеть грань. Это шанс, Лагдиан, и будет глупостью его не использовать! В конце концов, в будущем тебе никто не запретит жениться еще раз на лучнице, которую ты выберешь. А сейчас, поверь мне. Она не имеет представления, где находится. Она ищет способ вернуться домой, но не просит ни у кого помощи. Такое впечатление, что она преследует какую-то собственную цель. Если ей все рассказать, невозможно предугадать, как она отреагирует. Убеди ее в своей любви, ты ведь лучник, принц Чертога. Ты скоро станешь моим соправителем, а потом займешь мое место. Для человеческой девушки, из какого бы мира она ни была, это большая честь.