— Какая аппаратура?

— Ну, центрифуга, потом… — начал перечислять Валерий.

— Короче, — вмешался Медведь, — Забираем на Смоленскую этого кадра, там пусть у нас посидит. Может, Док наш чего и откопает.

— Хорошо, — кивнул Вадим, — Собирай вещи свои!

— А как же конференция? — озабоченно пробубнил химик.

— В другой раз, — отрезал Медведь. Валерий тяжело вздохнул и принялся складывать вещи. На выходе из номера рейнджеров встретили два телохранителя Валерия.

— Это че ещё за дела? — недоуменно спросил один из них, — Вы куда профессора повели?

— Были выявлены нарушения в документах, — ответил Медведь, — Поэтому, придется доставить вашего ученого к нам в штаб.

— Это на вашу-то, Смоленскую? — переспросил второй, — Оставьте его в покое!

— Правила — есть правила, — добавил Емельян, — Он у нас посидит какое-то время, и обратно выйдет. Не беспокойтесь, вас потом и наградят ещё. Наверно…

— Мы так просто этого не оставим, — оскалился фашист, — Что-то зажрались вы там, в своем Ордене. Прижать бы вас хорошенько…

— А ну-ка, без угроз здесь! — отрезал Емельян и пригласительным жестом указал в сторону платформы. Группа рейнджеров выдвинулась к переходу на Смоленскую. С двумя рейнджерами, которых позвал Емельянов, пришлось распрощаться. Вадим, Емельянов, Медведь и профессор выдвинулись к базе Ордена. Половину пути группа шла молча, но вскоре молчание нарушил Валерий:

— Я бы сам это… никогда бы не создал.

— Это ты к чему? — спросил Вадим, шедший рядом с химиком.

— Про вирус. Поймите меня правильно, я за пацифизм. Не принимаю ни одну из сторон. Но вот посчастливилось жить с фашистами: они по достоинству оценили мои знания, когда другие отвернулись. Точнее, отвернулась лишь Красная линия…

— Ну и на кой черт ты его все-таки создал?

— Я семьянин. У меня и жена есть, и дочка. Доченька в школу уже пошла… нацистскую. А там их, кроме ненависти к другим расам, почти ничему и не учат. Нет, есть конечно же и хорошие учителя, но…

— Ближе к делу. А оно, по-моему, не в школах фашистских кроется.

— Ну да, — профессор закивал головой, — Просто… У меня не было выбора…

— В каком смысле? — спросил Емельянов.

— Ну, понимаете, — химик замялся, — Они мою семью под прицел взяли… И… Сказали, чтобы я «наварил» для них что-нибудь военное. А у них из запасов-то ничего толкового и не было. Я дал наводки на секретные лаборатории, в которых раньше приходилось работать… Но военного вируса так и не получалось…

— То есть? — переспросил Вадим.

— Вещество, газообразного типа, действующее на территории определенное время, — пояснил Валерий, — Для уничтожения единиц сил противника и населения, чтобы потом занять территорию…

— Химическое оружие, проще говоря, — помог Емельян.

— Да, — химик кивнул головой, — Хотели ещё использовать мутировавшие бактерии, для той же цели, но я же не биолог. Я был в смятении. Оружия не выходило, а фашисты угрожали моей семье. У меня был кризис, как у ученого.

— Что дальше?

— Пришел как-то раз ко мне Вольф. Не тот, который у них в совете сидит, а моложе. И говорит, мол, сможете создать не вирус, а что-то вроде наркотика, чтобы хоть рабочих на шантаж брать. Это же было гениально! Фактически, он спас меня. Помог, не как жестокий человек, а как хороший, добрый и понимающий. Тогда-то я и разглядел в нем что-то человеческое…

— Постой, — остановил химика Вадим, — То есть, их штурмбаннфюрер не напрягал тебя, а наоборот, помог? Не сходится что-то…

— В это трудно поверить, — согласился Валерий, — Но я сам, на своей шкуре убедился, что это не тот хладнокровный фашист, которыми было подавляющее большинство. Нет! Этот человек подал идею, и ведь прокатило! Мою семью убрали с прицела, а я обрел нового друга. И этот друг не раз меня прикрывал и выручал! Он помогал всеми своими средствами, лишь бы выручить меня…

Вадим был в смятении. Выходит, что Волк не такой уж и зверь, раз помогал такому странному человеку, как Валерий. В метро ученые считались самыми странными людьми, кто-то считал их даже шизофрениками. На первый взгляд, Валерия можно было назвать именно таким человеком. Но… Волк нашел в нем что-то. И помог. В целях использования? Возможно. Манипуляции? Весьма вероятно. Но, со слов профессора, Волк ни разу не подставил химика. Даже наоборот, подружился с ним. Или, так по крайней мере, считал профессор?

— Стой! Кто идет? — раздался голос с блокпоста.

— Сова! Открывай! Медведь пришел! — крикнул в ответ Емельянов.

— Дима, ты? Ты ж в Полисе должен быть! А это кто с тобой? — Группа вышла в круг света от прожектора, — Матерь Божья, майор Потапов! — все дежурные рейнджеры выпрямились.

— А че, Василек, думал, шутки шутить буду? — ехидно сказал Емельян, — Вишь, правду говорю! Открывай давай! Мужики домой пришли!

Тяжелые гермодвери отъехали в сторону, пропуская гостей. Группа вошла на Смоленскую. Станция кипела своей военной жизнью. У одной группы была тренировка, у другой — дежурство, а у третьей — свободное время. Все, кто попадался на пути пришедшей группы, удивленно смотрели в сторону Медведя и Вадима.

— Быстрее, быстрее! Терпеть! Не ныть! Да что ж вы за мужики-то такие, раз нагрузки стандартной выдержать не можете?! — раздавался впереди бас Майора. Пройдя чуть вперед, Вадим увидел, как Майоров тренировал группу рейнджеров, устроив им ОФП, — Вас на поверхности первый же мутант сцапает! Терпеть! Терпеть, я сказ… — он не договорил, увидев Медведя. Майор остановил секундомер, отдал приказ «отдыхаем!», и направился навстречу к здоровяку.

— Ну, привет, Володя, — поприветствовал Медведь.

— Здравствуй, Мишаня, — медленно проговорил Майор, — Это ж как же? Живой?

— Эту скалу ни один фашист не возьмет! — не к месту усмехнулся Емельянов. Майор бросил на него суровый взгляд.

— Идите-ка к Василевсу, — посоветовал Майор, — Отчитайтесь, а потом зайди ко мне. Это дело надо будет отметить.

— Эт точно, — ответил Медведь и они пошли дальше. Майор вернулся к прерванной тренировке бойцов.

Знакомый дверной проем, охраняемый двумя бойцами Ордена, знакомый кабинет подполковника и сам престарелый подполковник за столом навели воспоминания о первом визите Вадима.

— Вы идите, а я тут вас подожду, — сказал Емельянов, — С пацанами пока поговорю.

Дверь, также легонько скрипя, отворилась, а за столом, сгорбившись, все так же сидел Василевс. Подполковник поднял взгляд на гостей, и брови его удивленно вскинулись вверх.

— А мы уже вас похоронили. Приятный сюрприз. И Миронов живой? Радуете, молодой человек!

— Здравия желаю! — Почти одновременно сказали Медведь и Вадим. Василевс кивнул.

— Докладывайте всё, что можете, — приказал старик, — Нам полезны любые сведения.

— Что уж тут говорить? — отвечал Медведь, — Провалилась операция по захвату фашистского форпоста, мы попали в плен, всю мою группу сожгли у меня же на глазах… — здоровяк погрустнел, — Если бы не Миронов, работали бы мы на фашистов ещё долго…

— Значит, сбежали? — подытожил Василевс, — И план придумал Миронов? Хорошо…

— Господин подполковник, — начал Вадим, — Разрешите обратиться?

— Разрешаю.

— У фашистов есть «вирус», которым они заразили меня. Предполагается, что это он и есть, — Вадим продемонстрировал ампулы, которые у него остались. Василевс взял их и осмотрел.

— Как заразили? И как он действует? Поясни.

— Вводится в организм через шприц, — ответил Вадим, — По сути — наркотическое вещество, вызывающее зависимость. Мы взяли в Полисе профессора, который разработал это вещество.

— Так пригласите его! — приказал подполковник.

Вадим позвал химика. Валерий робко вошел в кабинет, его руки тряслись.

— Ваш плод творения? — спросил Василевс, демонстрируя ампулу.

— Да… — голос Валерия дрожал.

— И как нам теперь солдата от этой ерунды излечить?

— Просто не принимать его. Я могу сделать препарат, который ускорит процесс отвыкания организма…