— Емельян! — радостно вскрикнул Вадим.

— Вадим, братишка! — ответил так же радостно Емельян и кинулся на шею сталкеру, — Живехонький! Живой! Твою мать, не верю! — говорил рейнджер сквозь смех. Он по-дружески бил Вадима по спине, пытаясь осознать, что это не мираж, не иллюзия, а настоящий пропавший сталкер. Вадим высвободился из объятий друга. На глазах выступили слезы радости.

— Дурилка картонная, чего же ты сразу не сказал, что живой?! — упрекал Емельян, — Перепугал нас только! Мы уже и опрокинули бутыль-другую за тебя и за Олежу… — рейнджер помрачнел, — Но не будем о грустном. Ты как здесь?

— Да вот, на базу снова иду. Говоришь, похоронили меня уже?

— Да кто знал, что с тобой приключилось-то?!.

— Ты че застыл там? — пробасил Медведь, проталкиваясь к Вадиму, — Я ж потерял тебя…

При виде двухметрового рейнджера, также считавшегося пропавшим и погибшим, у Емельяна от внезапной радости полезли глаза из орбит.

— Мишаня… Мишутка! — Емельянов чуть ли не прыгал от радости, словно маленький ребенок, которому подарили желанную игрушку, — И ты — живой?! Мужики, да вы совсем совесть потеряли! Ладно хоть, Ульман обрадуется, что Мишутка наш живой! А то совсем никакой ходит…

— Здорово, Димасик! — Медведь обнял Емельяна так сильно, что тот закашлялся.

— Ну всё-всё, на Ульмана оставь силы, — ответил Емельян, — Так ещё ж и Егора обрадовать надо! И сержанта, и… Да всех обрадовать надо!

— И Егерь здесь? — спросил Вадим.

— Не, он на базе.

— А ты тут чего?

— Да вот, Коваленко сказал присмотреть, чтобы без дебоширов тут, да парням помочь с такой толпой. Нет, ну кто знал, что в метро столько любителей науки? Тут ведь все: и Полис, и Ганза, и Красные, и с других станций… Даже Рейх привел своего химика!..

— Какого химика? — переспросил, насторожившись, Вадим.

— Да этого… как его… я же его распределял… Валерий Клицко, кажется…

— Такой простоватый, среднего роста?..

— Да они все тут, как на одно лицо! Знаю лишь, что химик рейховский, пришел в сопровождении таком нехилом. Только всех фашистов не пустили, двоих только в охрану, а остальных пришлось развернуть.

— Это тот? — спросил Медведь, намекая на химика, о котором ему рассказывал Вадим.

— Скорей всего, — ответил сталкер, — Если увижу, опознаю сразу.

— А что у вас к нему? — спросил Емельян, переводя взгляд с Вадима на Медведя и обратно.

— Дело есть, — сказал Вадим, — Потолковать о химии надо. Где, говоришь, он сейчас?

— Должен быть в своем гостевом номере. Наведаемся?

— Естественно, — ответил за Вадима Медведь, — Только возьми ещё парочку парней с собой. Чтобы охрана его не выпендривалась.

— Эт мигом, — подмигнул Емельян, — Сейчас за пацанами схожу, тоже без дела маются, да пойдем к вашему ученому.

— Он не наш, — проворчал Вадим и пошел за Емельяном.

Гостевой номер химика находился практически в самом эпицентре движения ученых. Протолкнуться к нему было также нелегко, но при виде рейнджеров толпа расступалась, давая дорогу. Вадим надел свой шлем, чтобы химик не сразу его узнал. Взяв с собой пару солдат, рейнджеры двинулись к гостевому номеру.

Ученых поселили в вагонах на отдельно выделенной площадке, обустроив её как гостиницу. Их распихали по комнатам, и там ученые ожидали своей очереди на конференцию. Сама конференция должна была начаться через час.

Емельян довел товарищей до нужного номера и постучался. Дверь открыл один из охранников.

— Чего? — спросил из-за двери верзила.

— Открывай! Проверка пришла! — ответил Емельян.

— Какая ещё проверка?

— В планах безопасности. Если вам скрывать нечего, то пропускай! Иначе будут проблемы со штабом… — пригрозил Емельян. Фашист пожал плечами и отошел, давая пройти рейнджерам. Вадим зашел вторым, следом за Емельяном. В комнате скромных размеров находился сам химик и двое его телохранителей.

— Вышли! — приказал Емельян охранникам.

— А это ещё зачем?! — возмутился фашист.

— Меньше народу — больше кислороду, — ответил Медведь, — Все не влезаем, так что давай, вы двое — на выход!

Фашисты пожали плечами, но уходить не собирались.

— Ребят, давайте без конфликтов, выйдите по-хорошему, — просил их уже сам ученый. Вадим все это время разглядывал его. Всплывший образ заспанного ученого, который посреди ночи тогда вошел в допросную на Пушкинской, впечатался в память Вадима. Перед ним сидел именно тот человек, который разработал вредный вирус, сейчас отравляющий Вадима. Тем временем охранники уже вышли, и рейнджеры закрыли за ними дверь.

— Документики можно? — спросил Емельян химика.

— Да, конечно, — ученый протянул ему листочек со своими данными.

— Так, Валерий Дмитриевич Клицко, не ошибаюсь?

— Все верно, — Валерий был в приподнятом настроении. Вадим отодвинул Емельяна и встал напротив сидящего ученого.

— Узнаешь? — спросил он.

— Не понял, что? — переспросил Валерий.

— Значит, нет, — сказал Вадим и снял с головы шлем, — А теперь?

Лицо химика мгновенно приняло выражение недоумения. Брови удивленно поползли вверх, а рот приоткрылся. Минуту спустя он выдавил из себя:

— Как? Это… вы? Но вы же…

— Да, был в плену. И, как видишь, сбежал, — Вадим развел руками.

— Но… это невозможно! — глаза химика забегали по комнате в поисках спасения.

— Разговор у нас будет короткий и ясный, — спокойно продолжал Вадим, — Ты сморозил вирус, который в меня вкололи? Тебе и лекарство теперь делать.

— Какой вирус? Какое лекарство? — недоуменно говорил Валерий. Вадим демонстративно достал из кармана ампулу с антидотом и покрутил ею перед глазами химика.

— Вот эта вот хрень продлевает мне жизнь на сутки. А мне надо, чтобы навсегда. Дураком не прикидывайся, понимаешь же, о чем я! Мое терпение — не вечное, может вот-вот лопнуть. А кулаки у меня давно по твоей морде чешутся…

— Ах, это? — Валерий легонько засмеялся, расслабившись.

— Что смешного?! — вскипая, прикрикнул Вадим.

— Это и не вирус вовсе…

— А что?!

— Ну, как вам объяснить? — Валерий утер пот со лба, — Знаете, что такое наркотики? Так это — примерно то же самое.

— Не понял… Вы меня наркотой накачали что ли?

— Понимаете, наркотики должны вызывать зависимость… И… как бы сказать… То, что вы держите у себя в руках, то вам Владимир Алексеевич и вколол. В тот раз доза была только больше.

— Что-то меня ваша наркота на кайф никак не потянула. А приступы как ты объяснишь? Кровь из носа, головокружение?

— Побочный эффект, так скажем. Ломка, как ещё назвать? В этих ампулах были специальные вещества, на которые организм ваш реагировал отрицательно, но у всех по-разному.

— Хочешь сказать, вируса никакого нет, а все эти «приступы» я колол себе сам?

— Да. Такого рода иллюзия, в общем-то…

Вадим не выдержал и дал затрещину Валерию.

— Я тебе покажу иллюзию! Как от этого избавиться?!

— Спокойно, спокойно… — Валерий выставил вперед руки, — Вам всего-то нужно перестать колоть их, и эффект пройдет через какое-то время…

— Сколько?! — уже кричал Вадим.

— Не знаю… — Вадим снова замахнулся, — Недели полторы или две примерно! Возможна потеря сознания, но не больше!

Вадима трясло от гнева. Он еле сдерживал себя от желания избить химика до полусмерти. Емельян держал одну из рук сталкера, чтобы тот не сорвался снова.

— Мне две недели овощем лежать? В контузиях биться? Спасибочки, мля, утешил. А что это тогда было: «Крыса, которой давали антидот, умерла позже…» Ну?!

— Та инсценировка была задумана Владимиром! Как он сказал, что проще обманом заставить работать, чем силой. Вот и… разыграли мы такой мини-спектакль перед вами.

— Да я смотрю, ты ещё и артист вдобавок! — развел руками Вадим.

— Я… могу облегчить период… Сделать лекарство, которое поможет вам ускорить процесс очищения… Но нужна аппаратура, и сомневаюсь, что кто-то даст её нам просто так.