Класс захихикал. Соучек заплакал. И тут на предпоследней парте поднял руку Бонди:

— Разрешите сказать, пан учитель?

— В чем дело?

— Видите ли, пан учитель, отец Соучека инвалид и зарабатывает себе на хлеб игрушками. Он вырезает их из дерева, а потом продает. Сейчас он делает лошадок. И ходит с ними по улицам. Прохожие смотрят и покупают… Но теперь пан Соучек не может ходить по городу. У него разболелась единственная его нога. Вот нашему Соучеку и приходится продавать игрушки.

— Хорошо, Бонди, благодарю вас.

Учитель прошелся несколько раз перед партами, снял очки, протер их, потом снова надел. И, остановившись около Соучека, положил ему руку на голову:

— Извините меня, Соучек, я поступил с вами несправедливо. Но я совсем не хотел вас обидеть. Двойку я вам пока зачеркну, а когда выучите историю, скажите сами, и я вас вызову. И еще раз прошу вас — извините.

В классе наступила мертвая тишина. Но Колобок потом рассказывал, что все чуть не повскакали с мест, размахивая руками, даже чуть не закричали «ура». Вот здорово, что у них такой учитель! А сам Колобок будто еле удержался от желания вскочить и расцеловать пана учителя прямо в очки.

— Надо помочь Соучеку, — сказал на перемене Бонди.

— Если знаешь, как, рассчитывай на меня, — вызвался Ярка.

— Нас двоих мало. А что, если организовать общество?

— Общество?

— Ну, что-то вроде союза взаимопомощи. Давай? А?

— Никаких обществ. — И Ярка подмигнул стоявшему рядом Колобку. — Ты сможешь сегодня ровно в три прийти в одно место? Впрочем, лучше зайди около трех к Колобку, и он тебе покажет дорогу. Возьми с собой Соучека, и держите язык за зубами.

— Ладно. Только пусть Соучек захватит своих лошадок. У меня уже есть одна идея. По-моему, лошадки могут пригодиться.

Ровно в три все ребята собрались в саду. (Ровно или не ровно в три — трудно сказать с уверенностью, потому что часы были только у Ярки, да и те без стекла. Но ребята всегда точно знали, что сейчас, скажем, три или полтретьего, если не полчетвертого.) Итак, ровно в три или около того за оградой Колобок трижды просвистел «Вода-водичка».

— Кто идет?

— Верный сын Белого Ключа.

— Что ты несешь?

— Семь раз семь добрых вестей для Братства.

— Тогда входи, брат.

Колобок вошел, подталкивая перед собой Бонди и Соучека. У Бонди был восхищенный и вместе с тем пренебрежительный вид, зато Соучек совсем опешил от удивления. Ярка объяснил новичкам, что это за сад.

— Неплохое местечко, — заметил Бонди. — Здесь, кажется, собираются выстроить четыре дома.

Эти сведения совпадали с тем, что говорил дядя Ян, и Ярка моментально проникся уважением к Бонди.

— Ну, уж если им все известно, — обратился он к своим друзьям, — давайте примем Соучека и Бонди в Братство.

Бонди просил объяснить ему, что такое Братство, какой у него устав и какими средствами оно располагает. Но ребята и сами толком не знали о таких вещах. Им вполне хватало пароля и сигнала. И тогда Бонди сказал:

— Во-первых, надо немедленно создать кассу Братства. Ведь если мы хотим оказать помощь Соучеку, нам нужно вложить в дело какой-то капитал.

Да, несомненно, Бонди был гениален! Этого только школьные учителя почему-то не признавали.

— А кроме того, неплохо бы придумать какой-нибудь обряд посвящения новых членов в Братство. Я читал об этом в книге, которую потихоньку стащил у брата. Надо, чтобы каждый член Братства гордился, что его удостоили этого звания.

Вот это здорово! Бонди словно весь век состоял в братствах, обществах и всяких там союзах.

— А теперь — за работу. Соучек, давай сюда твоих лошадок!

Соучек развернул сверток, который он до этих пор держал под мышкой.

Да, отец у Соучека был настоящий мастер! Безногий инвалид, он своим трудом и выдумкой кормил большую семью — шесть ртов. И он был не просто каким-то там игрушечным мастером. Соучек рассказывал, что его отец — настоящий изобретатель. Когда-нибудь он построит такую машину, которая будет двигаться сама собой, без помощи пара, электричества и бензина, стоит только разок ее завести. «Перпетуум-мобиле» — так называется эта машина. Но пока отец мастерил игрушки. Он вырезал их из дерева, собирал, красил и ночью ходил их продавать по ресторанам и кафе. Купив маленькую самоделку, папы и мамы приносили ее домой, а наутро их дети просыпались с новой игрушкой в кровати. Но за последнее время пан Соучек страшно натрудил свою единственную ногу, и за продажу пришлось взяться второкласснику Соучеку. Впрочем, это вам уже известно.

На этот раз отец сделал трех лошадок: белую, вороную и буланую. Лошадки были очень хитро соединены изогнутой спиралью — в ней-то и заключалась суть изобретения. Благодаря спирали вперед сначала выбегала белая лошадка, потом ее обгоняла вороная, а за ней — буланая. Ну прямо как на настоящих скачках! Это была очень оригинальная игрушка, и стоила она всего пять крон. Или десять (если покупатель был одет в меховое пальто или выходил из собственной машины). Перед уходом в школу младший Соучек брал с собой пять или шесть игрушек — всю продукцию отца за день.

Он прятал их у барышни-кассирши в буфете на Вацлавской площади: это была хорошая знакомая его мамы. А после школы он на веревочке тащил лошадок по улицам, и, если не было дождя, он постепенно продавал всех лошадок. Вполне понятно, что у него не оставалось времени на уроки. Но зато дома был кусок хлеба, и отец снова мог закупить гвозди, клей и краски.

Все это Соучек рассказал собравшемуся Братству.

— Из-за пары лошадок бродить часами по улице! — возмутился Бонди. — Сразу видно, что ты не имеешь понятия о рекламе и организации совета. И это в наш век! Я придумал, как все устроить. Но для этого потребуется активное участие всего Братства. Да, и еще оборотный капитал. Нас, не считая Соучека, шестеро. Соучеку придется помогать отцу, чтобы он успевал вовремя поставлять товар. Итак, нас шестеро. Каждый должен добыть по нескольку крон, чтобы закупить полдюжины лошадок, и еще мелочь на трамвай. У нас есть столько денег?

Выяснилось, что у троих членов Братства хранится немного мелочи в копилке. У Бонди, Копейско и Франтика копилок не оказалось, но хватило на всех.

— Сначала каждый покупает по лошадке, — продолжал Бонди, — а потом мы отправимся — только не вечером, а днем — на улицу, в сады и на детские площадки. Ручаюсь, через минуту вокруг вас соберутся все карапузы парка и поднимут вопль: «Мамочка, хочу такую лошадку!» Потом подойдут мамы и спросят: «Мальчик, где вы купили таких хорошеньких лошадок, сколько они стоят?»

— И мы их продадим! — обрадованно воскликнул Штедрый.

— Ничего подобного! Наши лошадки — это реклама. Мы просто вежливо ответим: «Такие игрушки делает пан Соучек, Винограды, Лужицкая улица, дом номер такой-то, цена пятнадцать крон».

— Пять, — поправил его Соучек.

— А я говорю — пятнадцать. Потому что это настоящая ручная работа и собственное изобретение. Потом вы позволите малышам немного поиграть с лошадками. Но только немного, чтобы не надоело, и сразу возвращайтесь домой.

— А что потом?

— Завтра мы снова отправимся в парк, послезавтра — опять. А потом посмотрим. Наш девиз: «Ни одного малыша без лошадок Соучека!»

Ребята закричали:

— Ура! Да здравствует Бонди!

Затем распределили объекты: кому на Стромовку, кому на Летную, а кому в сады Кинского или на Славянский остров, в Ригеровы парки или на Сантошку[3]. Колобку дали Карлову площадь, потому что он всегда спешил домой. Ярка добавил себе парк на Жижковом холме. Потом все вместо отправились к пану Соучеку за лошадками.

— Не мешало бы сделать запас на ближайшее будущее, пан Соучек, — заметил Бонди. — Кроме того, не могли бы вы на каждой игрушке ставить свои инициалы? Марка фирмы! А что, если взять патент? Но главное, если вы не хотите испортить нам удовольствие, ни за что не уступайте каждую штуку дешевле чем за пятнадцать крон. Сбавляйте только при продаже оптом!