Пан Соучек, у которого уже перестала болеть нога, был в отличном настроении.
— Ладно, если будут давать дукат, возьму дукат. Я, пан Бонди, знаю толк в таких вещах. (Да, так и сказал: «пан Бонди»!) А вот патент? Ей-богу, сейчас же сажусь и строчу заявление в отдел патентов, ведь я уже однажды хотел взять патент на «перпетуум-мобиле».
Провожая ребят до двери, он сказал сыну:
— Дьявольски хитер твой приятель. У него прямо-таки коммерческая жилка!
Пан Соучек оказался прав. Бонди развил бурную деятельность. С пяти часов дня до вечера в дом Соучеков постучались уже несколько мам и скупили всех готовых лошадок. Назавтра — рассказывали потом члены Братства — в парках едва не вспыхнула настоящая война. Счастливые обладатели лошадок чуть ли не силой защищали их от многочисленных посягательств. Старому Соучеку пришлось просить своих заказчиц зайти в понедельник. Но каждая мама заставила его взять задаток и записать ее фамилию. И вот вся семья засела за работу. Младший Соучек вместе со всеми. Правда, он опять не приготовил урока по истории, но зато его мама приготовила свинину с зеленью. Такого славного обеда у Соучеков уже давно не было.
Результаты затеи превзошли все ожидания Бонди. В парке к ребятам несколько раз подходили очень важные и хорошо одетые пожилые господа и записывали адрес старого Соучека. А на другой день (кажется, это была среда и пани Соучекова хлопотала над пирогом — редкость в их доме, да еще в будний день) в дверь один за другим постучались солидного вида господа. Один представился, как агент магазина игрушек знаменитой фирмы Брандейс, другой оказался представителем фирм Фишль, Панек и Краль; явились агенты еще трех или четырех игрушечных фирм. Покупатели, заявили они, настойчиво требуют необыкновенных лошадок Соучека.
Короче говоря, пришлось пану Соучеку взять на себя обязательство в течение двух недель поставить различным фирмам шестьсот лошадок. У пани Соучековой в хлопотах подгорел пирог — она ломала себе руки. Пан Соучек ломал себе голову — даже если вся семья будет работать с утра до ночи, то и тогда больше двадцати штук в день им не сделать. Но вот он молча натянул пиджак и надел свой единственный ботинок. А через час он вернулся с двумя своими товарищами, тоже инвалидами. На всех троих у них было только пять рук, пять ног и пять глаз. Впрочем, на троих вполне достаточно. Это были очень ловкие и смекалистые люди.
Пан Соучек повесил на двери табличку, где собственноручно написал:
И вот трое друзей принялись делать игрушки. Они распевали веселые песни, пани Соучекова стряпала на всю артель, а юный Соучек зубрил историю. Когда он наконец вызвался отвечать, то знал все, о чем только ни спрашивал учитель, включая даты. Даже напечатанные мелким шрифтом. И, конечно, получил пятерку.
— Теперь мы сыты и одеты, — хвастался Соучек, — а отец даже снял во дворе помещение для мастерской. Он опять придумал новую игрушку. Это будет всадник на коне: конь брыкается, всадник падает, бежит минутку за конем, вскакивает в седло, конь снова брыкается, и так без конца. Теперь у нас хватит работы до Нового года. И все это благодаря…
— Тс-с! — перебил его Бонди. — О Братстве ни гугу!
Ярка рассказал о Бонди дяде Яну, старательно избегая всякого упоминания о Братстве.
— Кем работает отец этого Бонди?
— Продавцом в каком-то магазине. Раньше, когда кино было еще немое, он играл на скрипке во время сеанса. А потом, как говорит Бонди, звуковое кино лишило его куска хлеба.
— Обязательно покажи мне этого будущего Ротшильда. Из него получится толк. Позови его в воскресенье к себе домой. Я к вам зайду.
— Ладно, дядя. А кто такой Ротшильд?
— Ну, как тебе объяснить… В общем, это богач. Неимоверный богач.
В воскресенье, снимая в передней у Кубатов пальто, дядя Ян услышал, что кто-то удивительно хорошо играет «Лунную сонату» Бетховена. Хотя дядя не очень-то разбирался в музыке, он все-таки знал, что Бетховен величайший композитор и играть его произведения — большое искусство. А настолько хорошо у Кубатов никто не играл. Где там Елене! Она только бренчит какие-то танго.
В комнате собралась вся семья. Никто не заметил дядиного прихода. Все слушали. Дядя сел и тоже стал слушать. За роялем сидел мальчуган Яркиного возраста и играл без нот с закрытыми глазами.
— Это Бонди, — представил Ярка пианиста, когда тот закончил.
Потом пани Кубатова пригласила всех к столу. И дядя Ян спросил Яркиного приятеля, который наперегонки с Яркой уплетал калачи пани Кубатовой:
— Кем бы вы хотели стать, пан Бонди, когда кончите школу?
Кто хорошо знал дядю Яна, почувствовал бы в его вопросе серьезные, если не почтительные нотки.
— Композитором или дирижером, — ответил Бонди, но не раньше чем прожевал и проглотил калач: ведь он был воспитанным мальчиком.
Дядя кивнул головой:
— Но на музыке не очень-то разбогатеешь!
— Знаю, — отозвался Бонди, и глаза у него заблестели. — Но ведь музыка — это самое прекрасное на свете!
ГЛАВА IV
БРАТСТВО ЗАЩИЩАЕТ СВОИ ВЛАДЕНИЯ
— Послушай, сынок, я подыскала себе работу. Правда, далеко, в Либне, но зато ты сможешь продолжать учение. Теперь мне будет очень трудно приезжать в обед, и тебе придется быть целый день одному. Впрочем, ты уже большой и тебе незачем держаться за мамину юбку. Думаю, на тебя можно положиться. Только нам надо что-то придумать с обедом.
И они придумали. Пани Брожова вставала утром пораньше и готовила не только завтрак для себя, но и обед для Колобка. Кастрюльки она ставила в ящик со стружками, и обед не остывал до самого полудня. А сын в благодарность съедал до последней капли все, что оставляла ему мама. И не удивительно, что он приобрел шестьдесят кило и прозвище Колобок. Мать не нарадовалась, глядя на него, а Колобок, где бы он ни был, всегда спешил вечером домой, чтобы открыть маменьке дверь, когда она вернется с работы. Поэтому он никогда не играл с ребятами позже шести, даже если игра была очень увлекательной.
Но однажды, когда Братство затеяло в своем саду…
Впрочем, стойте, я расскажу вам все по порядку.
Ребята уже прочно обосновались в саду. Починили скамейки, столик и лесенку, покрасили беседку и даже принялись стеклить в ней окна. Конечно, этим занялся мастер на все руки Копейско. Это он разыскал где-то стекло, одолжил чудесный алмаз и даже раздобыл еще большее чудо — замазку, которая как раз и делает всю работу стекольщиков такой заманчивой. Ведь замазкой можно залепить что угодно, прилепить что угодно, из нее можно слепить что угодно, и еще она так мажется!
Садом больше всех занимался Штедрый — недаром у него стояла пятерка по естествознанию. Штедрый заявил, что в саду уйма малины. («Ну, малину мы отличим осенью и без естествознания», — заметил Соучек.) Еще Штедрый обнаружил гнезда синиц, дроздов, зябликов, нашел ящериц, бабочек, семейство ежей и несколько осиных гнезд.
Ну вот, когда мы наконец добрались до осиных гнезд, можно начать рассказ.
Итак, однажды Братство над чем-то трудилось в своем саду. На этот раз здесь были только Ярка, Франтик, Соучек, Колобок и Штедрый. Остальные в тот день прийти не смогли. И вдруг кто-то отчаянно забарабанил в калитку сада. Никакого сигнала, даже ничего похожего на сигнал. Только громкий стук в калитку. Ярка спросил: «Кто идет?» В ответ раздался дерзкий мальчишеский голос. Он требовал, чтобы Ярка немедленно открыл калитку. К дерзкому голосу присоединились и другие голоса: