— Доброе утро, — ответил он. И спросил, глядя ей прямо в глаза: — Кошки, вроде бы как, отравлены?

— Та я же почем знаю?! — ответила Раиса с деланным возмущением.

— А что вы в такую рань во дворе делаете? — Иван Михайлович внимательно рассматривал Раису. Она немного покраснела, но взгляд выдержала и независимо ответила:

— Я женщина пожилая, встаю рано. А с утра всегда сердце ноет. Вот, думаю, прогуляюсь, и сердце успокоится!

— Ну да, — рассеянно согласился он, снова занявшись кошками. Потом пробормотал еле слышно: — А ведь это яд...

— Да какой там яд! — затараторила Раиса, — Какой яд! Динка за ними не следила, они по помойкам лазили, ели что попало, вот и отравились. Там, возле помоек, и яд против крыс разбрасывают. Они и наелись мышьяка!

— А с чего вы взяли, что это мышьяк? — майор поднялся с корточек и сейчас смотрел на Раису уже сверху вниз.

Она заегозила:

— Так а что же еще? Что?

— Ладно, — решил он, — все и так ясно. Сейчас принесу лопату — похоронить зверей надо.

Раиса вернулась домой. Ощущение победы было таким полным, что хотелось петь.

Часам к восьми позвонила Валька. Она была расстроена и снова стала просить мать разменять квартиру:

— Мам, ну что ты, в самом деле? — говорила дочка напористо: — давай уже хоть что-то сделаем! Невозможно так жить, честное слово. Игорешка все ночи напролет кричит. Ни мы не спим, ни дети! А им в школу, а нам на работу!

— Пусть свекровь твоя своего дебиленыша в психдом сдает! — отрезала Раиса. — Что ты меня терзаешь? Она урода родила, вот пусть сама и решает. Я тут при чем? Это моя квартира, как хочу, так и поступлю. Ты, кстати, тут и не прописана!

— А по-хорошему решить нельзя? — Валентина тоже начинала злиться.

— По какому, по-хорошему?

— Давай мы хоть немного поживем у тебя, отдохнем от Игорешки!

Раиса поджала губы, а потом ответила как следует:

— Сама с внуками приезжай, а своего оставь у мамочки. Он мне не нужен!

— Спасибо, мама!

Валентина бросила трубку. Раиса снова осталась довольна собой. Ей совсем не хотелось, чтобы дочь со своими шумными детьми и важничающим мужем стала жить здесь. Это будет шум, гам, Раиса будет не у дел и во всем всегда виноватая.

В общем, день прошел чудесно! Уже к вечеру, устроившись у телевизора, Раиса еще раз вспомнила непутевую Динку и ее глупых кошек. Вот же твари! Но я-то какая молодец!

Сериал почти закончился, когда Раиса, сидевшая в кресле, боком к окну, услышала странный звук. Вроде бы где мультики крутили... Слышался голос каким разговаривают мультяшные злодеи. Голос напевал комичным баском: «Ля-ля-ля!», потом звучало несколько дребезжащих аккордов и снова: «Ля-ля-ля!». Раиса повернула голову к окну и забыла про свое кино. Сначала просто смотрела несколько секунд, как на ее подоконнике с внутренней стороны, то есть прямо в квартире, пляшет и поет свое «Ля-ля-ля!» большая крыса.

От удивления Раиса не могла пошевелиться, потом вдруг поняла, что крыса абсолютно реальная, а не из мультфильма. Женщина поднялась из кресла, подошла поближе. Свет заходящего солнца, светивший из окна прямо в глаза Раисе, помешал рассмотреть детали. Она вдруг решила, что грызун только плод ее фантазии и попыталась дотронуться до него. Крыса же сделала еще парочку изысканных танцевальных па и, увидев Раисину протянутую к ней руку, оскалила маленькие опасные зубки. Вот тут-то Раиса и заорала! На самом деле, крыс и мышей она боялась и даже очень. В войну, когда ей было двенадцать, голодные крысы утащили и сожрали новорожденного ребенка у семьи, живущей по соседству. С тех самых пор эти паразиты были для Раисы чем-то вроде забытого кошмара. Живешь — не вспоминаешь, а если что напомнит — не можешь спать!

Раиса орала, крыса скалилась, на экране телевизора под слащавую музыку пошли титры. Наконец, женщина сумела нащупать на полке позади себя стеклянную вазочку, подаренную дочерью в прошлом году на день рождения. Вазочка, неловко брошенная неверной рукой разбилась об пол перед подоконником. Крыса, однако, тоже почувствовала себя неуютно и, пробежав по подоконнику до противоположной стены, спрыгнула на пол. Там она огляделась, принюхалась и направилась в сторону кладовки, сопровождаемая воплями негостеприимной Раисы. Через секунду животное скрылось за старыми коробками из-под бананов, где хозяйка хранила всякое милое сердцу барахло.

Когда крыса исчезла, Раиса подошла поближе к подоконнику, где та выплясывала, в надежде найти какое-нибудь доказательство реальности грызуна. Ничего такого не было. Тогда она пошла к кладовке и опасливо попыталась разведать: не сидит ли крыса-танцорка где-нибудь за ящиками? Зверька видно не было. Оттого, что крыса исчезла, Раисе стало еще страшнее. Она бы предпочла видеть врага перед собой и бороться с ним всеми доступными методами. Теперь же всю ночь не заснет, боясь, что крыса выползет ночью из своего укрытия и сделает нечто ужасное.

Через пару часов страх немного отступил. Раисе подумалось, что может это была не крыса, а она просто вздремнула в кресле и увидела сон. Ведь даже если бы это было реальное животное, то как же могло получиться, что оно пело «Ля-ля-ля» и танцевало на подоконнике! И даже если эта крыса удрала из цирка и прибежала именно к Раисе, уже обученное танцевать, то петь человеческим голосом оно все равно не могло!

Сдуру, все еще под впечатлением вчерашнего происшествия, Раиса разболтала о своей вечерней гостье бабкам на лавочке. Оказывается, кое-кто вопли вечером слышал, но решил, что это телевизор. Соседки, вроде бы понимающе, покивали Раисе. А вот когда она ушла, старухи загалдели, перебивая друг друга, что каждая уже давно чего-нибудь подобного ожидала от Раисы. Итог подвела одна давняя подруга обсуждаемой, помнившая еще прежние времена, когда на счету Раисы были не только скандалы с соседями, но и шашни с чужими мужьями:

— Это она давно с ума сходила! Вспомните, в пятьдесят четвертом ей померещился крысиный хвост в булке хлеба! В шестидесятом, когда мой муж к ней по субботам бегал, Раиса все отраву крысиную в подвалах раскладывала, боялась, что заведутся крысы.

— Ага, — подхватила другая старушка, — ей-то квартиру в доме, где «Овощторг» был, сначала предлагали. Сорок пятый дом, там, в начале улицы. А она отказалась! Еще год или больше ждала, чтоб только не жить рядом с овощным, где могут крысы завестись!

Старушки еще немного посплетничали и через день весь дом знал о сумасшествии Раисы. Говорили, что ей везде мерещатся крысы, которые поют, танцуют и вообще вытворяют бог знает что. Если бы за сорок лет существования этого дома хоть один жилец увидел хоть одну, даже самую маленькую крыску, Раиса бы не выглядела такой уж двинутой. Но здесь никогда не было крыс, поэтому вердикт был вынесен самый суровый: полный маразм! К тому же, у Раисы было удивительно мало доброжелателей, а вот людей, имевших опыт неприятного общения с милой соседкой, нашлось предостаточно. Словом, когда Раиса, до которой еще не дошла информация о своем новом статусе, поделилась впечатлениями от новой встречи с артистичными грызунами, никто уже не удивился. А кое-кто добрый даже позвонил ее дочери и сообщил, что Раиса очень плоха, бредит и страдает галлюцинациями!

Сама Раиса действительно страдала. На следующий после первого представления вечер к ней пожаловали уже две крысы, обладающие эстрадными талантами. Собственно, крыс и крыса. Половые различия были отражены в красивеньких костюмчиках зверьков: смокинге на нем и юбочке — на ней. Они снова пели «Ля-ля-ля!» только уже на два голоса и танцевали в паре. Артисты снова материализовались от окна и исчезли в кладовке.

На этот раз Раиса уже не так растерялась, хоть и пребывала в ужасе и смущении. Поорав с минуту, что не было упущено в соседних квартирах, она придумала, как бороться с незваными гостями. На утро она позвонила в санэпидемстанцию и потребовала срочно обработать соседскую квартиру на предмет грызунов. Теперь Раиса точно знала, что это Динка поразвела крыс, как разводила котов. Ведь кладовка, где исчезали гастролеры соседствовала именно с кладовкой в квартире Дины. Конечно, пока Динка была дома — крысы себе такого разврата не позволяли, а как попала в больницу — начались представления!