После обеда подоспели две немолодые женщины, инспекторы противокрысиной службы. Служащая ЖЭУ открыла для них подозрительную на предмет опасных грызунов квартиру, и женщины произвели тщательный осмотр помещения. Никаких крыс и следов их пребывания, а тем более, содержания, обнаружено не было. Раиса, суетившаяся вокруг инспекторов как курица, как-то очень быстро испарилась. Тем не менее, все соседи узнали и об этой новой выходке сумасшедшей старухи.

Потом приехала Валентина. Как раз накануне ее появления крысы просто сели Раисе на голову. Их теперь было четверо, они пели, плясали, а пока она стояла на стуле и голосила, успели сгонять на кухню и сожрать пол кило пряников. Потом они удрали в кладовку, а Раиса от злости, страха и бессилия даже заплакала. Она уже две ночи не спала и чувствовала себя довольно скверно.

Дочь, войдя в родительский дом, тут же стала допрашивать мамашу о ее фантазиях. Раиса с достоинством сообщила ей о посетителях и предложила самой дождаться визитеров в назначенный час. Валентина согласилась. Крысы не пришли. Раиса, в привычное время все вскакивавшая с места и кидавшаяся к подоконнику, совсем измучилась. Только теперь у нее стали зарождаться сомнения в собственном душевном здоровье. Однако, чем чаще эта мысль приходила ей в голову, тем активнее она доказывала окружающим реальность своих видений.

Вскоре к реальным крысам и в самом деле стали присоединяться животные, порожденные застарелыми страхами. Раисе стали сниться крысы ночью, а днем они так и копошились в темных углах и скреблись в закрытых кухонных шкафчиках. Валентина уже вполне верила в сумасшествие своей матери. Она свозила мать к врачу, была назначена терапия. Ничего не помогало.

Когда санитары увозили бьющеюся в припадке старуху с взлохмаченными волосами и пеной у рта, по всему двору разносились ее вопли: «Крысы! Ля-ля-ля! Крысы!»

Я стоял на своем балконе. В руках я вертел уже бесполезный «лифт» для крыс. Он представлял собой маленькую деревянную площадочку с деревянной же ручкой в полтора метра длиной. «Лифт» доставлял артистов от моего балкона к форточке Раисы, которая почти всегда была открыта.

Мои вещи уже были собраны, я собирался переезжать. Клетку с дрессированными крысами я отвез вчера ночью дрессировщику. Он уже нашел небольшой частный цирк, куда их можно будет пристроить. Сегодня утром, под предлогом соседского искреннего беспокойства и сочувствия к судьбе милой пожилой женщины, нанес визит Валентине и отцепил от подоконника маленький динамик.

Что же, пора приступать к следующему Делу!

Домой Вика попала уже к девяти часам и только тут поняла, что допустила кошмарную ошибку. Она забыла пожарить заказанные на вечер котлеты! Боже, что теперь? Впрочем, долго мучиться неизвестностью не пришлось.

Утром, когда она осталась одна и зеркало в ванной снова отразило следы вчерашнего семейного разговора, вдруг зазвонил телефон. Вика равнодушно отвернулась от синяка на скуле, который был совсем не большим и не таким уж и синим. Ну, это мелочи! Вот что-то дышать больно, там не ребро сломано?! По дороге к звенящему телефону Вика все пытала прощупать пальцем где болит, но у нее не получалось.

— Алло! — крикнула она в трубку, и тут палец попал прямо на то самое место, где ребро болело больше всего. Она хватанула ртом воздух и на долю мгновения чернота закутала ее в свою плотную толстую шаль. Когда боль утихла, Вика снова повторила, но теперь сдавлено: — Алло...

— Да ты глухая совсем? — нагловатый и насмешливый голос мог принадлежать только одному человеку из числа знакомых Вики Золотовой.

— Антон? — спросила она неуверенно.

— А кто же еще? Ты чего, обиделась на меня?

— Но ты меня обхамил ни за что, — ответила Вика, осторожно мостясь в кресло, чтобы меньше саднил левый бок. — Я не обиделась, а поняла, что ты больше не хочешь со мной разговаривать.

— Да я бы и не разговаривал с тобой, но ты же не даешь!

Семенов так обрадовался своей сомнительной остроте, что от его смеха даже Викина трубка затряслась. Золотова же совсем не поняла, что он сказал и что она ему не дает, но учуяла похабщину и уточнять не стала.

— Ладно, — сказала она, когда собеседник отсмеялся всласть. — Чего тебе надо? Меня на работе ждут.

— Да нет, — резонировал Антон, — это тебе надо! Ты же хотела чего-то там узнать. Так приезжай. И подругу захвати!

— Какую подругу?

— Бутылку, балда! — радовался Семенов, уверенный, что получит требуемую «подругу».

— Я больше не хочу у тебя сидеть, — ответила Вика. Ей хотелось немного осадить Антона. Она всегда не любила такой тип людей: находятся на самом дне, а всех вокруг дураками считают. — У тебя ужасно грязная квартира.

— Приди и помой! — последовал ответ. — Ну, если не хочешь у меня, давай в кафе встретимся. Здесь, внизу, у моего дома. Только ты платишь. У меня денег нет!

Последнее он произнес почти с гордостью, чем еще больше раздосадовал Вику. Но деваться ей было некуда. Нужна информация — плати! Скрывая свое недовольство, она сказала:

— Жди меня в этом своем кафе через час.

Потом бросила на рычаг трубку и скорчилась в кресле от болевого эха.

В кафе «Авиа» она появилась ровно через час как и обещала. Пунктуальность давно стала для Вики привычкой. Иногда ей даже казалось, что ее поддерживает эта постоянная привязка к времени, к данному обязательству, к назначенной встрече. В ней стал проявляться некоторый педантизм, выполняющий ту же поддерживающую функцию спасательного круга.

Для разговора с Семеновым Вика подготовилась самым тщательным образом. Она запаслась деньгами, проглотила две таблетки нурафена и привела лицо в порядок. Для этого потребовался тональный крем, маскирующий карандаш и румяна цвета кофе с молоком, придающие скулам равномерный окрас загара. Синяк можно было разглядеть только присмотревшись. Для пущей маскировки Вика свесила длинные пряди рыжих волос на ушибленную левую сторону и осталась вполне довольна собой.

В грязноватом и закуренном помещении Вика не сразу нашла Семенова. Он пристроился за дальним столиком возле стены, с которой прямо в зал пикировал бравый «кукурузник». Антон, одетый в теплую куртку и вязаную серую шапочку, низко надвинутую на глаза, выглядел вполне прилично,. Он встретил журналистку веселым и придирчивым взглядом. Вика молча села на пластиковый стул, прислушиваясь к своим ощущениям в области левого бока.

— Привет, — осклабился водитель. — Ты чего такая грустная?

Вика подавила неприязнь и улыбнулась собеседнику:

— Чего пить будешь?

— Её, родимую!

К столику лениво подошла официантка.

— Бутылку водки и пакет апельсинового сока, — заказала Вика.

— И неси салат «Столичный», мясное ассорти и копченую курицу, — добавил Антон, рассматривая грудь официантки, выпирающую над кокетливыми оборочками передника.

— Несите, — подтвердила Вика. — Только для него.

— У тебя денег не хватает, чтобы за двоих заплатить? — Семенов сказал это удивительно мерзким тоном. Его глаза прожигали дыры в коротенькой юбке отошедшей от стола девушки.

— Я пить не буду, поэтому мне и закусывать не надо.

Повисла пауза. Треугольное лицо Антона выражало скуку и нетерпение одновременно. Когда соблазнительная официантка принесла заказ, он уже и не глянул на ее прелести, а стянул с головы шапочку и схватил графин с водкой. Вика ждала пока он выпьет первую рюмку и будет готов поговорить. Он выпил, схватил пальцами кусок колбасы. Подвинул к себе мисочку с салатом. Вика отвернулась. Разглядывая зал, она машинально убрала волосы за ухо.

— Эт чо у тебя на лице? — услышала она насмешливый вопрос.

— Не твое дело, — Вика снова провернулась к визави и снова отпустила прядь на ушибленную щеку.

— Оно конечно... но кто-то приложился крепко! — Антон жевал салат и рассуждал с полным ртом: — Либо приставала к кому-нибудь с глупостями, либо муж у тебя такой рукастый. Пристаешь ты конкретно, значит, кого-то достала. Так?