— С ума все посходили, — сказала Кэрри Ланье. Она нащупала у себя под мышкой молнию и осторожно расстегнула ее. Затем она расстегнула такую же молнию с другого бока. Когда она выбралась из своего костюма, Уиндер увидел, что на ней только трусики и бюстгальтер. Он попытался не смотреть в ее сторону.
Кэрри повесила костюм на вешалку.
— Эта чертова штука весит чуть ли не тонну. Запишите это. Внутри сто двадцать градусов жары. Отдел охраны труда распорядился установить в этих костюмах кондиционеры, но они все время ломаются.
Уиндер подошел поближе, чтобы повнимательней рассмотреть костюм енота (а не бюстгальтер Кэрри Ланье). Он вывернул костюм наизнанку и спросил:
— Ну, и где здесь кондиционер?
— На спине. Вот, смотрите. — Кэрри показала ему устройство. — Батарей хватает на два часа работы. Мы пытались жаловаться властям, но это бесполезно. Власти не сунули сюда носа ни разу с тех пор, как умер Опоссум Пити.
— Расскажите подробнее.
— Он умер от сердечного приступа, — начала Кэрри. — Его звали Сессум, Билли Сессум. Он был самым первым Опоссумом Пити в этом парке. А до этого он двадцать два года работал в Диснейленде в роли Гуффи, Плуто. Билли был профессионалом, он многому меня научил.
— И что же с ним случилось?
— Тогда тоже стояла жара. В тени девяносто два, а в шкуре опоссума — все сто двадцать. Кондиционер сдох, а вместе с ним и Билли. — Кэрри задумчиво проговорила. — Он хоть и был пожилым, но…
— Извините… — посочувствовал Джо Уиндер. Он отложил блокнот в сторону. На душе у него стало вдруг тоскливо, захотелось выйти на свежий воздух.
— Вы собираетесь упомянуть в пресс-релизе мою фамилию? — спросила Кэрри.
— Боюсь, что нет. В фирме существует порядок, согласно которому не разрешается раскрывать личности актеров, исполняющих роли животных. Мистер Кингсбери считает, что в противном случае у детей пропадет иллюзия реальности происходящего.
— Да уж эти иллюзии. Тут однажды попались детки, которые начали щупать мои груди сквозь костюм. А один балбес меня всю облапал в «Волшебном домике».
— Откуда же они узнали, что вы женщина? — удивился Уиндер.
— Да, это удивительно. — Кэрри озорно подмигнула. — А если бы они не знали, что я женщина? А если бы они подумали, что я — настоящий енот? Что сказал бы по этому поводу мистер Кингсбери? — Она взяла с полки шкафчика джинсы и натянула их на ноги. — Так вот, я ни за что не хочу, чтобы мое имя попало в эту дурацкую прессу. Не хочу, чтобы меня упоминали рядом с названием этой компании.
— Но вы все равно вели себя храбро, — сказал Уиндер.
— Не хочу, чтобы мои родственники знали, что я здесь, — добавила она, застегивая блузку. — Вы осуждаете меня?
— Вы же делаете счастливыми сотни детей. Что же в этом плохого?
— Вы новичок здесь? — спросила она, покосившись на него.
— Да, — сознался Уиндер.
— Моя работа гнусная, но знаете, что я вам скажу? Я думаю, ваша еще хуже.
Джо Уиндер составил пресс-релиз за сорок минут. Он носил название: «Похищение редких животных опечалило «Страну Чудес». Десять параграфов описывали само похищение, здесь же вскользь отмечался героизм Енота Робби («который чудом избежал серьезной травмы»). Три параграфа об официальной реакции («печальное и шокирующее событие») — это слова Фрэнсиса Икс. Кингсбери, президента компании. Далее — три параграфа о самих манговых полевках с цитированием Уилла Кучера. Сто слов о вознаграждении в десять тысяч долларов, еще сто — о новых мерах безопасности в парке.
Уиндер положил готовый пресс-релиз на стол Чарлза Челси и пошел домой. Нине он позвонил, когда часы показывали уже час ночи. Он набрал ее номер в надежде, что трубку снимет именно она.
— Привет, мой сладкий, — сказала Нина.
— Это я.
— Боже, как давно я хотела поговорить с настоящим мужчиной! Меня только что посетила необыкновенно жгучая фантазия. Мы оказались с тобой вдвоем на яхте в открытом море. Под палящим солнцем нам захотелось заняться любовью Я была сверху Нежданно налетел сильный шторм…
— Нина, это я!
— …но вместо того, чтобы спрятаться в каюту, мы остались на палубе и занимались любовью, хотя сверкала молния и грохотал гром Затем теплый дождь смыл с наших тел соленый налет…
— Ради Бога, Нина!
— Это ты, Джо?
— Я, я. Почему ты не слушаешь, что я тебе говорю?
— Мне платят не за то, чтобы я слушала, мне платят за то, чтобы я говорила.
— По-моему, тебе пора найти нормальную работу.
— Джо, не надо.
Нина работала в телефонной службе эротических фантазий. Она работала по ночам, это, конечно, отражалось на ее личной жизни. К тому же каждый ночной звонок к ней обходился Джо Уиндеру в четыре доллара. Но одно утешение все-таки было — ее номер легко запоминался — 976-ПРИДИ.
— Как тебе мой сюжет про громы и молнии? — спросила Нина.
— Раньше ты фантазировала про китов?
— Нет, про дельфинов. «Целая стая веселых и дружелюбных дельфинов сновала рядом с нами, пока мы занимались любовью. Наши животные крики, казалось, возбуждали их».
У Нины был прекрасный голос.
— Да, новый текст мне нравится больше, — согласился он. — Ты удачно придумала про шторм, неужели сама?
— Разве тебя это удивляет? — Она спросила у него, как прошел день, он рассказал ей о похищении полевок.
— Вот видишь, — сказала Нина, — а ты боялся, что помрешь на новом месте со скуки.
— Я и умираю со скуки. Большую часть времени.
— Джо, пойми, так хорошо, как раньше, никогда уже не будет.
— Что у тебя новенького? — спросил он. Про свои дела он говорить не хотел.
— Ничего, — ответила Нина. — Беверли сегодня ушла домой пораньше. Остались только я и Мириам.
— Озабоченные звонят?
— Конечно, звонят, кто же еще будет звонить? — Обычно звонят старички, — доложила Нина. — Они безобидные, не беспокойся. Я просто зачитываю текст, без всяких там стонов, и через тридцать секунд они отваливают. Правда, один так заслушался, что заснул, бедняга. Он даже храпел.
Она иногда говорила о своей работе как о благотворительной акции. Что-то вроде бесплатных обедов для бедных.
— Когда придешь домой? — спросил Уиндер.
— Хочешь, чтоб я тебя разбудила? — Нина всегда возвращалась домой в четыре ночи.
— Конечно. — Откуда в этой женщине столько энергии? Уиндеру нужна была энергичная партнерша, которая помогала бы ему растрачивать его собственную энергию. Одним из недостатков его высокооплачиваемой работы представителя фирмы по связям с общественностью было то, что на ней он ничего не расходовал, возможно, только свою гордость.
— Джо, ко мне звонок, — прервала его размышления Нина.
— Будь краткой и обольстительной.
— Ладно, с тобой поговорим позже, мой моряк.
Она Повесила трубку.
Уиндер понял, что сразу заснуть ему не удастся, поэтому он поставил в магнитофон кассету с записью Уоррена Зевона и приготовил себе омлет с сыром. Омлет он ел в гостиной, поближе к динамикам, сидя на коробке, так как стулья в квартире отсутствовали. Коробка была доверху набита вырезками из газет — его собственными статьями, а также различными дипломами и грамотами, полученными им за долгие годы журналистской работы. В коробке не хватало только одной премии, и именно той, которая производила наибольшее впечатление на окружающих, — премии Пулитцера. Уиндер никогда ее не удостаивался.
Во время своего первого интервью при приеме на работу в «Страну Чудес и Развлечений» Джо Уиндера спросили, получал ли он эту премию. Когда он ответил отрицательно, Чарлз Челси усомнился и обещал проверить его на детекторе лжи.
— У меня ее никогда не было, — клялся Джо, — можете сами посмотреть.
Чарлз Челси посмотрел. Наличие премии Пулитцера в послужном списке наверняка закрыла бы для Джо Уиндера дорогу к этой должности.
— Мы не ориентируемся на жесткую, агрессивную рекламу, — предупредил его Челси. — Нам нужны журналисты с «легкой» манерой письма. Нам нужен особый подход ко всем темам.