— Что здесь подают к ленчу? — спросил он. — Если ты думаешь, что уловила в моем голосе тревожную дрожь, она там определенно присутствует. Кейт, дорогая, я жажду твоего возвращения к цивилизации и надеюсь отнять у тебя после этого много времени, но боюсь, что я в принципе слишком хрупкое существо для противостояния тяготам деревенской жизни. В самом деле не знаю, что хуже: трястись на тракторе, утопать в дерьме или выслушивать рассуждения этого ангела света, живущего через дорогу. Она не только злобная и страдает словесным поносом, но даже не может закончить мысль. Что это за сибарит, обитающий ниже по дороге, с девицами и с оргиями?

Кейт рассмеялась:

— Очень забавный тип, который, кстати, сегодня вечером придет обедать. Он несколько раз заезжал с приглашениями, и в конце концов я одно приняла. Точно так же, как ты настоятельно шлепал босыми ногами, обеспечивая Мэри Брэдфорд темой для разговора во время следующего питья кофе с соседями, мистер Маллиган со своей стороны действует в стиле наклюкавшегося плейбоя. Собственно говоря, я проговорила с ним достаточно долго, чтобы выяснить, что он полноценный профессор английской литературы, опубликовавший немало книг по литературной критике. Рид, пожалуйста, не уезжай. Останься хотя бы до завтра, познакомься с мистером Маллиганом и позволь нам попробовать возродить твою веру в деревню. Знаешь, в этом есть своя прелесть. Костры под открытым небом, тишина, долгие одинокие прогулки, красота, от которой порой дух захватывает.

— Красоту я заметил во время прогулки на тракторе. Не желаешь ли совершить подобную долгую одинокую прогулку? По правде сказать, я нынче утром ступил одной ногой на проселочную дорогу и практически бежал от индустриальной революции.

— Давай возьмем с собой сандвичи — гарантирую, не с арахисовым маслом, — и поедим на вершине холма. Возможно, нас будет сопровождать коричневый пес, но во всем остальном должен царить мир и покой. Несомненно, Мэри Брэдфорд увидит нас и придет к наихудшему заключению.

— Я считаю моральной обязанностью оправдать хоть одно подозрение Мэри Брэдфорд. На меня нашло истинное вдохновение. Ладно, ладно, иду обуваться.

— А я захвачу сандвичи.

— Хорошо, — сказал Рид. — Я готов остаться до завтрашнего утра, переосмыслив возможности сельской жизни. Вероятно, к нам за обедом присоединится Лео?

— И Эммет, и Уильям, но без остальных мальчиков из лагеря Араби. Лео отрапортует о событиях в мире, изложенных мистером Артифони, руководителем лагеря, но ничего абсолютно кошмарного не произойдет. Подожди и посмотри. Мистер Маллиган очень мил, Эммет поистине интересен своей рафинированностью, а Уильям своей грубоватостью.

— Я жажду провести день на холме по собственному усмотрению. Ты не думаешь, что мы встретим стадо коров или, — добавил Рид, — быка?

— Во всей округе нет никаких быков.

— А откуда телята? Они размножаются путем партеногенеза[11]?

— Здесь практикуют искусственное осеменение.

— Тогда, несомненно, деревенская жизнь катится к декадентству, аморальности и душевному растлению. У коричневого пса есть имя? Похоже, мы с ним подружились.

— Брауни.

— А как зовут рыжую кошку?

— Кассандра. Она принадлежит Эммету. Но обычно ее называют Пуссенс.

— А это что? — Рид, шагнув одной ногой на веранду, замер.

— Кто-то стреляет лесных сурков.

— Думаешь, нас не подстрелят по ошибке?

— Ну, у них ружья с телескопическими прицелами, так что они, вероятно, сумеют отличить нас от лесного сурка.

— Кейт.

— Да?

— Поторопись приготовить эти чертовы сандвичи. Если нас собираются подстрелить, давай умрем, держась за руки.

— Мы собираемся на прогулку, — напомнила Кейт.

— Интересно, — пробормотал Рид, — что по мнению Мэри Брэдфорд творится на деревенских оргиях? Ну, по крайней мере, я знаю, что, если ты будешь одновременно тонуть и истекать кровью насмерть, я должен немедленно наложить шину и ловить подходящий момент для применения искусственного дыхания. Не забыть на обеде спросить Лео, долго ли по словам мистера Артифони умирают от пулевого ранения.

Рид и Кейт сидели на противоположных концах обеденного стола; время от времени глаза их встречались, но они большей частью прислушивались к остальным собеседникам. Прогулка вышла хорошая, день оказался хорошим. Час, отведенный на коктейль, был если не погублен, то, по крайней мере, нарушен возвращением Лео, но Рид не испытывал склонности жаловаться. Кейт, кажется, воспринимала проблему Лео в целом как волнующее переживание вроде сафари или исследования того или иного полюса — трудное, физически утомительное, но познавательное и изобилующее возможностями рассказывать в будущем увлекательные истории, если, конечно, удастся выжить.

Во время коктейля к ним присоединился мистер Маллиган. Он оказался приятным, хоть и слегка напыщенным человеком лет сорока.

— Итак, вы познакомились с нашей Мэри Брэдфорд, — сказал мистер Маллиган, принимая бокал мартини и с явным удовольствием устраиваясь перед камином. — В таком случае мне не придется ее описывать. Я считаюсь приятным, хоть и слегка напыщенным человеком лет сорока. Так считают мои друзья, но они подозревают меня в «пустозвонстве», как говорят шотландцы. Позвольте мне вас заверить, что я, будучи последним мужчиной, кто основательно или безосновательно объявил бы себя высоконравственным, не участвую в оргиях, как алкогольных, так и сексуальных.

— Я и не знала, что вы писатель, — сказала Кейт. — Считала вас сухим ученым вроде меня.

— Разве вы никогда не слышали, что сухие ученые пишут? Что касается моего случая, я написал чересчур много книг под названиями «Будущее романа», «Роман и современный хаос», «Форма и функция в современной художественной литературе» — для соответствующей аллитерации речь следовало бы вести о французской литературе, но, увы, по-французски я не читаю. Во всех моих книгах содержатся рассуждения о падении старых ценностей и пустоте современной жизни — такова общая картина. Подозреваю, что на самом деле ни одна из них не принесла никакой пользы, но опубликовал я такое количество, что со временем оно произвело впечатление, и я достиг не только высокого положения и звания полного профессора, но и стал получать приглашения выступать в женских клубах и даже возможность вести будущей осенью утреннюю образовательную программу на телевидении. Чего еще можно желать?

— А кто выпускает ваши книги? — спросила Кейт. — Издательство университета Южной Монтаны?

— Нет, как ни странно. «Калипсо-пресс».

— Тогда вы, должно быть, недооцениваете свои труды. Если их издает фирма Сэма Лингеруэлла, они несомненно первоклассные.

— Окажите мне любезность, милая леди, и удовольствуйтесь этим предположением. Мы можем печататься или погибать в безвестности, но я не вижу причины погибать от скуки, читая опубликованные работы друг друга. В конце концов, не стоит подталкивать иррациональный академический мир к его логическому концу. Спасибо, с удовольствием выпью еще.

Все это произошло за коктейлем. А сейчас, за обедом, Лео объявил:

— Я попал Мэри Брэдфорд прямо промеж глаз нынче утром. Я в этом уверен. Ну, во всяком случае, в голову, правда, Уильям?

— Вполне возможно, — сказал Уильям, внимание которого было поглощено главным образом курицей.

— Поистине удивительно, — заметил Эммет, — что мы никак не можем прекратить разговоры об этой жуткой женщине. Чем ты в нее попал, Лео? Надеюсь, чем-то достаточно смертоносным?

— Мэри Брэдфорд, — сказала Кейт, — подобна угрозе войны или сильному подозрению насчет своей беременности — буквально невозможно думать о чем-то другом. Но подобающим образом держа себя под контролем, можно хотя бы попробовать поговорить на другие темы. Все равно эта женщина восхищает. Она так абсолютно уверена в собственной правоте и так абсолютно и омерзительно не права по любому вопросу. Ну вот, видите, меня опять понесло. Лео, я вообще не уверена, что одобряю твои упражнения в стрельбе, если ты подразумеваешь, что именно таким образом попал в Мэри Брэдфорд. И безусловно не думаю, что тебе надо об этом рассказывать.