Она опустила очи, не желая видеть ни вельмож, ни насмешливый взгляд светло-голубых глаз кёнига из-под темных бровей, обращенный на заискивающую знать Сванберга.

  - Уйдем отсюда, - сдавленным голосом молвила Кветка.

  - Бог с тобой, нельзя! - испугалась Ренхильд.

  Кветка чувствовала, как её щеки горят от стыда и унижения, будто это не знать Гримнира, а она сама заискивает перед победителями.

  Когда после второй перемены яств Ульрих поднялся из-за стола с гуслями в руках, Кветка вспомнила, как всего несколько дней назад шпильман пел на её свадьбе. Ульрих на этот раз долго не раздумывал и заиграл веселую разудалую песню, которую фридландцы восприняли с воодушевлением и одобрением. Его наигрыш подхватили слуги на свирелях, рожках и волынках.

  Один из захмелевших вельмож Гримнира, шатаясь и подобострастно кланяясь, подошел к столу Торхельма. Риттеры кёнига переглянулись меж собой. Торхельм, едва пригубивший из кубка за весь вечер, скрывая насмешку, внимательно смотрел на вельможу, откинувшись на спинку кресла.

  - Великий кёниг Торхельм! С твоим приходом в этот город на нас снизошел мир и покой! На этом пиру лучшие дочери Сванберга, да что там, всего Гримнира! Любая будет рада станцевать с тобой, только выбери! - вельможа махал руками, покраснев от хмеля и возбуждения.

  Кветка мысленно застонала от глупости и раболепства вельможи, который произнес эти слова на всю трапезную. Хельгот и Рольд сидели молчаливые и хмурые. Торхельм обвел взглядом собравшихся и кивнул. Вельможа опрометью бросился по трапезной, громко поторапливая девиц, которые вскакивали со своих мест и выходили на середину залы из-за столов. Старшая дочь Рольда, Алвига, встала было с места, но отец так грозно глянул на нее, что она тут же передумала.

  Девицы вставали в ряд, поправляя платья и украшения, чтобы скрыть смущение и волнение.

  - Сейчас он пройдет с риттерами мимо них и выберет одну для рёнгганга, остальные будут приглашены его свитой, - Ренхильд с увлечением вполголоса объясняла Кветке обычай, который ей еще не доводилось видеть.

  Зазвучали волынки, и Торхельм спокойно спустился с помоста, на котором стоял стол кёнига. Он не спеша начал шествие мимо девиц, с полуулыбкой на устах взирая на них. Сами девицы не могли похвастаться хладнокровием кёнига. Кветка на миг забыла обо всем и с отстраненным любопытством наблюдала за девицами и выбором кёнига. Кто-то из знатных дев смущенно опускал глаза и перебирал браслеты на запястьях, одни старались держаться горделиво, другие в смятении поправляли волосы и пояса, бросая на кёнига взволнованные взгляды.

  - Ваш обычай рёнгганга напоминает торжище, на котором купец выбирает товар, - невольно вырвалось у Кветки, когда она увидела, как лицо темноволосой девицы покрылось от досады красными пятнами, едва кёниг прошел мимо. Ей не пришлось долго огорчаться - рядом с ней остановился Лотар и поклонился ей.

  - Приближенные кёнига поведут остальных на рёнгганг, так никто не будет обижен, - пожала плечами Ренхильд.

  В десяти шагах от Кветки стояли несколько девиц, которые почти оставили надежду на рёнгганг с кёнигом, в виду того, что стояли в самом конце. Они не шутку разволновались, когда Торхельм приблизился к ним. Неожиданно он шагнул меж ними и в два шага оказался перед Кветкой, отвесив ей неглубокий поклон.

  Все замерли, лишь волынщики, не видевшие, кого выбрал кёниг, продолжали надувать меха. Кветка чувствовала, что земля уходит из-под ног, а кровь отливает от щек. Ренхильд ойкнула и уронила кубок, который, загремев, покатился по каменным плитам.

  Меж девиц и вельмож Гримнира послышалось недовольное перешептывание. Первые были раздосадованы выбором кёнига, другие посчитали поступок Торхельма насмешкой, ведь полагалось выбирать меж девиц. Кветку, первым порывом которой было отказать кёнигу, шепот придворных заставил передумать. Она поднялась и с достоинством проследовала на середину залы в сопровождении своего недавнего противника. Они остановились друг против друга. Кветка усилием воли заставила себя посмотреть ему в глаза, вновь увидев в них всю ту же настороженность с долей враждебности и чего-то еще, что она никак не могла разобрать.

   Когда все встали на свои места, неспешно и плавно заиграли волынки и свирели. Кветка вытянула руку вперед ладонью вниз. Кёнигу полагалось простереть руку над её рукой, не касаясь, что он и сделал. Придворные танцы были куда строже и медленнее, чем у простого люда. Касаться руки девицы во время танца было строжайше запрещено. Когда пары величавой поступью двинулись по кругу, Торхельм качнулся и невольно коснулся её ладони. Кёнигин вздрогнула, что не укрылось от него. Пройдя круг, они остановились друг против друга и поклонились. Затем, поменявшись местами, вновь двинулись по кругу.

  Щеки Кветки горели, и она старательно избегала смотреть на кёнига, тяготясь молчанием. Пары вокруг разговаривали в полголоса. Кветка мысленно увидела их со стороны: улыбающиеся девицы и риттеры, и лишь кёниг с Кветкой танцуют со строгими и напряженными лицами. "Что заставило его подойти ко мне? Желание узнать, испугаюсь ли я выйти с ним, или же стремление показать, что он здесь господин и может поступать, как ему заблагорассудится?" - размышляла Кветка, желая, чтобы танец поскорее закончился.

  - Госпожа, я сожалею о том, что я сражался с женщиной, которая избежала гибели от моей руки лишь по счастливой случайности - неожиданно молвил Торхельм, не глядя на нее. - Сожалею также, что вам пришлось испытать некоторые неудобства с моим появлением в Сванберге.

  Несмотря на сказанное, Кветка не заметила в его словах и намека на сожаление. Все его слова показались ей отвратительными. Что ж, не его вина, что она надела доспехи и встала с ратниками, но назвать падение Сванберга неудобствами! Она молчала, ибо досада рождала лишь дерзкий и обидный для кёнига ответ. Решив, что ей, как жене кровного врага Торхельма и впрямь не приходится ждать от него доброго обращения, Кветка решила довольствоваться его извинением.

  - Мне сказали, что вы, госпожа Кветка, лишь пять дней правили Гримниром, продолжил он, не дождавшись от нее ответа.

  - Моё имя Эмбла, мне дали его при обращении в веру Единоликого, - холодно ответила Кветка, почувствовав в его словах скрытую издевку.

  - Тот, кто дал вам это имя, сыграл с вами злую шутку. Кайзерин Эмбла, которую объявили святой, вошла в летописи как самая кровавая из жен Северных пределов, не жалевшая никого, сжигая и убивая. Потому не ждите, что я буду произносить это имя, отвратительное здесь для каждого. Гермар унаследовал от прабабки распутство в своих забавах, и порочность в достижении своих целей. Впрочем, вам неприятно это знать, ведь может статься, что вы испытывали к нему самые нежные чувства, раз вышли в его доспехах навстречу врагу, не боясь мечей и стрел, - он зло усмехнулся, и, поклонившись, направился к своему столу.

  Танец окончился, и теперь все спешили занять свои места. Кветка, которую била дрожь после жестоких слов кёнига, воспользовалась суматохой и выскользнула из зала. Она брела по переходу, пытаясь успокоиться. Из сегодняшнего разговора с кёнигом ей стало очевидно многое. Если со своими людьми, а также вельможами и простолюдинами Сванберга он вел себя как подобает истинному кёнигу, проявляя благородство и твердость, то к бывшей кёнигин Гримнира он относился с недоверием и враждебностью, не утруждая себя скрывать это.

  За её спиной зазвучали частые шаги, и она, не желая встретить здесь кого-либо, спряталась в неосвещенной нише. Это была Ренхильд, которая, обеспокоенная исчезновением подруги, кинулась её искать. Кветка вышла из ниши и окликнула девицу.

  - Куда ты исчезла? Нужно вернуться! Твой уход заметят! - всплеснула руками Ренхильд.

  - Ни за что. Мне всё едино, что обо мне будут думать.

  Кветка рассказала подруге о словах Торхельма, когда они вошли в покои кёнигин. Ренхильд призадумалась.

  - Ты вышла замуж за Гермара, и он правильно полагает, что у вас могла быть сердечная привязанность, заставившая тебя поступить так, как ты поступила. Ведь никто не догадывается, как всё обстояло на самом деле, - успокаивающе молвила девица.