Воспитание в условиях культурных контрастов Китая того времени сделало ее морально чистой. Правда, старания матери привить ей христианство оказались тщетными, ведь Виктория постоянно сталкивалась с полным пренебрежением христианскими принципами. Вера, надежда и милосердие занимали весьма скромное место в китайской философии. Однако даже китайцы считали инцест преступлением, наказуемым, разумеется, смертью. Она не придавала значения тому факту, что ненавидела брата и себя тоже за все, что они проделывали, ведь она пришла к нему добровольно, какой бы причиной ни руководствовалась. Кроме того, она, как и другие граждане Китая, часто видела смерть, и страх перед ней притупился.

Адриана она все же побаивалась, он шокировал ее и вызывал отвращение. Он пугал ее тем, что в его объятиях для нее прекращал существовать остальной мир. Или, точнее, остальное уже не имело никакого значения в сравнении с грандиозностью того заговора, в котором она участвовала, и участие это влекло за собой обман и предательство, разумеется, своего единственного любимого брата.

У Пин поклонилась ей, открыв дверь. Если эта китаянка и испытывала уколы ревности от того, что ее место занял кто-то другой, то она этого никак не выказывала. Виктория считала, что ее следовало бы, пожалуй, уволить.

Она прошла в дальний конец дома, где располагался кабинет. Двери в сад были открыты, создавая идиллическую картину. Адриан откинулся на диване в домашнем халате, наблюдая закат. Он и не подумал встать, когда она вошла.

— Закрой дверь, — обронил он.

Виктория подчинилась. Ее сердце часто билось, а руки в перчатках стали холодными и влажными. Ей пришлось облизнуть губы, прежде чем начать говорить.

— Заказ ушел? — спросила она.

— Вчера утром. — Он довольно рассмеялся. — Он уже был в пути, когда этот толстый гад еще сидел за столом у Роберта.

Она стояла рядом с ним, глядя сверху вниз.

— Сколько времени уйдет на доставку товара?

— Около трех месяцев.

— Три месяца, — задумчиво повторила она и почувствовала на своем бедре его руку, ползущую по платью вверх. Три месяца всего этого? Да она окончательно превратится в распутницу.

— У нас будет время сделать и другие приготовления, — сказал он. Его рука мягко сжала ее ягодицу. — Так, например, устроить твой отъезд в Ханькоу.

— Ты поможешь мне перебраться туда? — Она села рядом с ним.

— Разумеется, если ты, конечно, будешь приходить ко мне регулярно. — Он сел и расстегнул ее блузу. Она специально надела несколько нижних юбок, но это его ничуть не смутило, и он спокойно добрался до тела под ними.

— Чего ты хочешь от меня сегодня? — спросила она.

— Сегодня... сегодня мне нужна негодница для игры на моей флейте... Я мечтал об этом в твоем исполнении долгое время.

— Ты... ты просто отвратителен. Я не буду этого делать.

— Тогда, может, мне стоит сообщить Роберту, что я по случаю заказал партию современных винтовок и патроны к ним, и предложить продать их маршалу Юаню? Или Цинам?

Виктория уставилась на него, а он ухмыльнулся, затем обнял ее и поцеловал в губы.

— Развлекись, — предложил он ей. — Тебе понравится, если попробуешь. Раздевайся.

— Ты скотина! — воскликнула она, но подчинилась.

— А ты неблагодарная. Ты хоть осознаешь, сколько я для тебя делаю?

— А ты не видишь, что я делаю для тебя за все это. — Она обхватила себя руками, вся дрожа.

— О, очень приятно, когда, ты ласкова со мной, Вики. Но мужчина не может жить только сексом. Придет время, и я потребую расплатиться за мою помощь.

Виктория нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

Адриан лег, устроившись поудобней.

— Я не знаю, победит ли твоя революция, но уж большие волнения вызовет наверняка. По моему мнению, это будет время больших перемен. И независимо от того, преуспеют твои друзья в низвержении Цинов или нет, наступит время перемен в Доме Баррингонов. Итак, если доктор Сунь окажется победителем, тогда никаких проблем. Я его поддержал, Роберт — нет. Если же доктор Сунь проиграет, хорошо, тогда придется немного перетасовать факты. Дом Баррингтонов поставил оружие и боеприпасы повстанцам. Благодаря моей подписи на заказе, но что с того? Я вынужден был беспрекословно выполнять распоряжения моего старшего брата, хозяина Дома. Тоже прекрасный повод для смещения предателя и замены его. Ты понимаешь меня? — Он положил руку на ее обнаженные плечи, слегка поглаживая плоть.

— Это неслыханно. Ты собираешься отстранить Роберта от управления?

— Почему нет? Ты забыла, что я фактически был хозяином Дома несколько лет, пока Роберт отсутствовал, а отец уже отошел от дел?

— А как ты собираешься поступить с ним? Он же не передаст управление добровольно.

— Не думай, что у него останется выбор, если его арестует какое бы то ни было правительство по обвинению в измене.

Виктория хмуро посмотрела на него:

— Ты готов подвергнуть его риску быть казненным.

— А что? Конечно, готов, — согласился Адриан.

— Ты... Я этого не позволю.

— Почему? Роберт когда-нибудь сделал для тебя хоть что-то? О, он и его китайская шлюха прибрали с твоих рук сына. Но неужели ты полагаешь, Роберт намерен позволить Мартину претендовать на наследство?

Виктория закусила губу: он произнес вслух ее мысли.

— Вот именно, — угадал Адриан настроение сестры, — Мартин проведет всю свою жизнь как пес у ноги своего кузена, так же как и ты проживешь свою, кланяясь и подбирая объедки за своей невесткой, если не предпримешь решительных шагов. — Он ухмыльнулся. — А теперь я хочу, чтобы кое-кто здесь стал моей рабыней. Господи, пощупать руками эту задницу... — Виктория вырвалась из его рук и встала. — Поскольку, — продолжил Адриан, — когда я стану во главе Дома, то назначу Мартина моим наследником. — Она обернулась, чтобы взглянуть на него. — Клянусь. Разве это тебя не радует?

— Я не стану помогать тебе убивать нашего брата, — произнесла Виктория, стараясь сохранять самообладание. — Если нужно, я расскажу ему все.

— И пойдешь на казнь? Ты знаешь китайские законы. Казнят тебя, и Мартин умрет тоже. А твоего дружка Тана отловят. И революция обязательно провалится. Однако, если ты считаешь, что Роберт защитит тебя, пожалуйста... — Адриан улыбался. — Ты рассказала мне, с каким отвращением он воспринял твое признание об отношениях с Таном. Как, ты думаешь, он поступит, узнав о твоих отношениях со мной? Согласен, он добросердечный парень. И, вероятно, не допустит, чтобы тебя казнили, но, без сомнения, прогонит из дома и из Китая. Вместе с сыном. Что ты тогда будешь делать, Вики? Я думаю, тебе надо обдумать свое положение, очень серьезно обдумать.

Виктория натянула свои трусы.

— О, сними это, — сказал Адриан. — Я предпочитаю тебя голой.

— Я собираюсь домой, — заявила Виктория.

— Не сейчас, дорогая сестра. Ты еще не поиграла на флейте.

Весь Пекин лишился покоя тем летом: проводились автомобильные гонки Пекин — Париж. Китайские крестьяне никогда прежде не видели автомобиля, и прибытие участников гонок стало сенсацией, хотя идея пробега по территории Китая, России и затем всей Европы по дорогам и даже бездорожью у некоторых маньчжуров, разумеется, вызвала подозрение: уж не является ли все это коварным замыслом. России наводнить империю этими странными, тарахтящими и вонючими изобретениями изворотливого ума европейцев, и они пытались даже потребовать ареста участников гонок. Однако большинство людей рассматривали данный замысел как добрый признак того, что Китай наконец двинулся в XX век, а на долю императрицы выпали многочисленные похвалы за содействие этим соревнованиям.

Цыси сидела в своем кресле с прямой высокой спинкой, которое было специально по этому случаю вынесено в сад позади ее апартаментов. Она приказала своим излишне любознательным евнухам и дамам встать по обе стороны от нее.

— Куда мне глядеть? — поинтересовалась она.

Фотограф очень нервничал. Этот американец никогда и помышлять не смел о таком редком везении, пусть даже он дал принцу Цину крупную взятку. И вот он здесь, лицом к лицу с самой печально известной женщиной своего времени.