— Они многочисленны, ваше превосходительство. Их многие тысячи. Они контролируют реку по всему течению Янцзы. Нанкин и Шанхай также в их руках. — Он оглянулся на дверь, ведущую в жилую половину палатки маршала: он знал, что там находилась Виктория Баррингтон. — Мне сообщили, будто они взяли под свой контроль и Дом Баррингтонов. И теперь, когда прибыл их предводитель, они заявляют, что истинный правитель Китая — Сунь Ятсен.

— Поэтому регент и хочет, чтобы его уничтожили, — прокомментировал Ли Юаньхун, начальник штаба.

— Каковы, по вашему мнению, у нас шансы на успех в кампании против гоминьдана? — спросил Юань первого офицера.

— У гоминьдановцев слабая дисциплина, ваше превосходительство, поэтому, несмотря на их численное превосходство, мы должны победить. Но это будет затяжная и трудная кампания.

Юань улыбнулся.

— Очень толковый доклад, полковник. Господа, мы выступаем сегодня. — Он еще раз улыбнулся им. — Но, думаю, мы не пойдем на Ханькоу. Не пойдем мы и в Нанкин с Шанхаем. Наша цель лежит дальше на восток.

— Письмо из Пекина, — объявил Адриан. — Оно от маршала Юаня и адресовано тебе. — Роберт взял конверт с хмурым выражением лица. — Он, оказывается, в Пекине. Я не знал, — заметил Адриан. — Мне казалось, что он до сих пор в Шэньси собирает свою армию.

— Мне тоже, — задумчиво произнес Роберт, распечатывая конверт. — Боже праведный!

— Что там? — поинтересовался Адриан.

Роберт прочитал: «Отправляю это послание с самым быстрым своим курьером, так как хочу, чтобы ты узнал первым. Вчера 12 февраля 1912 года я имел аудиенцию у регента принца Цюня, на которой присутствовал император Пуи. Я проинформировал его величество и его отца, что страна больше не может терпеть правление Цинов, и предложил им выбор между почетной и безбедной отставкой или неизбежным низложением и заключением в тюрьму».

Роберт поднял голову и взглянул на Адриана:

— На подробные предложения Сунь Ятсена Цины даже не прислали подтверждения о получении.

— Господи! — сказал Адриан. — Он поехал и сделал это.

Роберт возобновил чтение: «Принц Цюнь был польщен принять мое предложение от имени Пуи. Я знаю, Роберт, ты всегда считал, что твоя преданность династии должна превалировать над всеми другими соображениями. Династии больше нет. Теперь я хочу тебя попросить переоценить ситуацию и проявить свою преданность империи. Понимаю твои подозрения относительно меня. Хочу их развеять. Я временно принимаю на себя обязанности регента. Но это только до тех пор, пока мы сможем провести всеобщие выборы подходящих правящих и исполнительных органов. Для этого — хочу, чтобы ты знал, — я пригласил доктора Сунь Ятсена встретиться со мной, чтобы обсудить необходимые мероприятия, и намерен позволить ему и его последователям принять самое активное участие в предстоящих выборах».

— Прикажи оседлать мою лошадь, — бросил Роберт, протягивая руку за шляпой.

Он поскакал в Шанхай, где Сунь развернул свою штаб-квартиру. Здесь его остановили и обыскали телохранители доктора под присмотром их молодого начальника с волевым лицом — капитана Чан Кайши.

Сам же Сунь приветствовал его с широкой улыбкой на лице.

— Ну, Баррингтон, все идет как надо. Мне сообщили, что регент от имени императора Пуи издал указ о проведении выборов в Генеральное собрание, которое будет «помогать» ему править империей. Он не совсем принял мои условия, но это — шаг в нужном направлении. Быть может, даже лучше, чтобы первые выборы прошли под покровительством династии. После выборов мы можем потребовать отречения регента и императора. Все должно пройти мирно, без насилия. — Увидев выражение лица Роберта, он помрачнел. — Вас это не радует, Баррингтон?

— Боюсь, ваша информация устарела, доктор Сунь. — Роберт передал ему письмо Юаня. — Я получил это меньше часа назад.

Сунь все больше мрачнел по мере чтения, затем лицо его просветлело.

— Юань ведет себя как солдат, другого от него и не стоило ожидать! И если использовать Метафоры европейцев, он, бесспорно, разрубил гордиев узел. Мне следует отправиться в Пекин немедленно.

— Вы имеете склонность к самоубийству?

Сунь приподнял бровь:

— Вы не доверяете маршалу?

— Нет, я доверяю. Вы были недавно избраны временным президентом Китая...

— Только на половине территории Китая, — уточнил Сунь.

— Мне кажется, не стоит заострять внимание на этом. Эта та часть Китая, которую вы контролируете. Маршал Юань не обладает легитимной базой своей власти и понимает это. Он ищет эту базу в совместных с вами выборах. Но пока эти выборы не состоялись, вы — президент Китая. Потому он должен прибыть к вам и выполнить ваши условия.

Сунь потер подбородок.

— В сказанном Баррингтоном есть большой смысл, — вступил в разговор капитан Чан Кайши.

— А если, предположим, в ответ на мой отказ от приглашения маршал Юань решится на поход против нас? — спросил Сунь. — Мы разгромим его, капитан?

— Он пожалеет о том дне, — вскричал Чан.

— Сомневаюсь. Он солдат. И всю свою жизнь был солдатом. Под его началом большая дисциплинированная армия. Это не изнеженные знаменные, а профессиональные солдаты, как и их маршал. Следовательно, противостояние повлечет за собой многочисленные смерти. Я не допущу гражданской войны, если ее можно хоть как-то избежать. Поеду на север встретиться с маршалом. Но встреча состоится публично, перед лицом всего мира и мировой прессы. Есть такие инстанции, мнением которых даже Юань Шикай не посмеет пренебречь. Баррингтон, вы поедете со мной. Юань вряд ли причинит вам вред, когда я с вами. К тому же вы знакомы с ним и поможете мне советом при необходимости. Но мы не можем позволить себе ошибки... — Он оглядел взволнованные лица присутствующих в комнате. — Как напомнил мне Баррингтон, я избран президентом Китая. И пока народ не изменит своего решения, я остаюсь им, и на встречу я отправлюсь как президент Китая. Вы организуете эту поездку, капитан Чан, вместе с Баррингтоном.

— Это безумие, — заявила Моника. — Тебе нельзя ехать, Роберт. Ведь ты знаешь Юаня лучше, чем кто бы то ни было. Он же стремится захватить власть.

— Он уже это сделал. Но Сунь прав. Желание Юаня придать вид законности своим действиям, чтобы они выглядели так, будто он выступает во благо империи и с согласия народа, показывает, насколько важно для него получить одобрение мирового сообщества. От меня зависит, получит ли он это одобрение. Никто не прольет и слезинки по Цинам, особенно если их свергнуть под лозунгами демократизации Китая. Но мир будет пристально следить за дальнейшим развитием событий. Юаню придется быть очень осторожным, ему нельзя предстать в глазах общественности убийцей и тираном. Во всяком случае надеюсь, что уж я-то буду в безопасности.

Речь Роберта явно не убедила Монику.

Он обратился к Адриану:

— Оставлю дом на тебя, Адриан. До моего возвращения.

Адриан улыбнулся брату, затем Монике:

— Мы позаботимся о нем. Вместе.

Роберт и предполагать не мог, что в Китае случится нечто подобное. Но сами китайцы начали привыкать к новому режиму. К тому, что ворота Тяньаньмэнь были теперь открыты — ходили даже слухи, что их снесут и на этом месте будет огромная площадь — и населению разрешалось свободно входить в Запретный город и гулять там. Хотя и не очень свободно, по правде говоря. Повсюду стояли наряды солдат — красивых мужчин в высоких кепи и форме цвета хаки, с патронташами и современными винтовками. На каждом перекрестке были оборудованы пулеметные точки. Ни у кого не возникало и тени сомнения, что Юань полон решимости не допустить никакого распространения революции на сам Пекин.

Кровь уже пролилась между последователями гоминьдана и войсками маршала на севере страны. Однако несмотря ни на что сегодня день был мирным. Взволнованно мирным, поскольку толпы заполонили центральную улицу Дацзе и продолжали напирать, желая увидеть поближе проходящую мимо них кавалькаду.